Мастера и Маргарита - Маргарита Александровна Эскина

назначении не обсуждался и вновь возник, лишь когда папа стал совсем слаб. Меня вызвал для разговора Михаил Иванович Царев, а в отделе кадров даже заполнили анкету. Но, видимо, испугавшись эскинского влияния, в тот же день папе назначили другого заместителя — Марию Вениаминовну Воловикову. Через некоторое время она возглавила Дом актера.

Маша Воловикова долгие годы работала референтом, была абсолютно театральным человеком, интересной и обаятельной женщиной. Она сделала для Дома актера много хорошего. Но еще при папе жизнь Дома немного затихла, а потом суше и строже стала его атмосфера, появилось больше официальных вечеров типа «Союз труда и искусства».

Позже я прочитала письмо Бориса Тенина и Лидии Сухаревской. В ответ на приглашение принять участие в каком-то вечере, они писали, что никогда не придут в Дом актера, поскольку человека, олицетворявшего этот Дом, больше нет.

Сама я тоже почти перестала там бывать. Дом актера становился чужим, и это было горько.

Знаю, что и в те годы мысль пригласить меня на место отца продолжала витать в воздухе. К Цареву обращались Людмила Касаткина, Юлия Борисова и другие.

Мне же эта идея всегда казалась невероятной. А когда Михаил Ульянов начал уговаривать, стало просто страшно. Многие считали (да я и сама понимала), что на этом месте я всегда буду обречена на сравнение с папой. И это сравнение окажется не в мою пользу. Помню, мне позвонил Александр Петрович Свободин, замечательный критик (помогавший папе издать его книгу) и сказал: «Конечно, вы можете принять это приглашение. Но есть то, чего вам никогда не добиться: Александру Моисеевичу никто не мог сказать „нет“».

Однако я понимала и другое: это по-настоящему мое дело. Да и душа всегда болела за Дом актера. Так что была и романтическая сторона — «поднять повергнутое знамя», продолжить дело отца.

* * *

Летом 1987 года я вошла в папин кабинет, в котором все было переставлено, все непривычно.

Я начала готовить открытие сезона. При папе это мероприятие считалось официальным, политическим. А тут и так кругом — кипение перестроечных страстей. Но все-таки, следуя традиции, первую часть вечера оставляем политической. Неутомимая Ирина Дмитриевна Месяц, которой к этому моменту — за семьдесят, сумела пригласить людей, с чьими именами связывали перестройку: Егора Яковлева, Виталия Коротича, Михаила Ульянова. Для второй части вечера подготовили «капустник».

Я разослала приглашения и с трепетом ждала, кто откликнется. Откликнулись все — у входа нельзя было протолкнуться. Ульянов выглядел счастливым. Сказал, что давно мечтал, чтобы в этом зале собралось столько актеров.

А у меня была и своя, отдельная, радость, Я пригласила на вечер Тенина и Сухаревскую. И они пришли!

Мое назначение приветствовали многие. Я расставила в кабинете мебель, как при папе. Некоторые пожилые актеры вставали в проеме двери (тоже, как при папе, всегда открытой) и плакали — от счастья, что все здесь по-старому и на этом месте сидит Эскина.

Обрадовались моему приходу и многие работники Дома. Знаю, например, что для Ирины Александровны Резниковой перестройка — это Горбачев во главе страны, Ульянов во главе СТД и Эскина во главе Дома актера.

Но были люди, которые хотели видеть на этой должности кого-то другого.

Так, Евгений Павлович Леонов, после смерти Жарова ставший общественным директором, прекратил работать в Доме. Может быть, приходил два или три раза на вечера, но никакого участия в обсуждении дел не принимал. Я старалась привлечь его, но потом поняла, что это бессмысленно.

Я замечала, что не ходят в Дом актера и многие другие — Александр Ширвиндт, Сергей Юрский…

* * *

Мы старались сохранить традиции. Восстановили очень популярные прежде программы посиделок «Междусобой» и «При свечах». Первую готовила Ирина Дмитриевна Месяц, а вел специально приезжавший из Ленинграда Владимир Дорошев. Посиделками «При свечах» занималась Ирина Александровна Резникова (это она делала на телевидении передачу «Театральная гостиная»).

Я уже рассказывала о двух замечательных женщинах — Адриенне Сергеевне Шеер и Галине Викторовне Борисовой, которые долгие годы вместе с папой создавали традиции и атмосферу Дома актера. Позже его верными помощницами были Месяц и Резникова. Они стали и моей опорой.

Ирина Дмитриевна и Ирина Александровна сами считали и всем актерам и режиссерам внушали, что нет ничего важнее происходящего в Доме. Никакие спектакли, съемки и записи не могли быть оправданием неучастия в вечере. И что меня всегда поражало: организовав все с огромным трудом, они отходили в сторону и были счастливы, когда после вечера гости благодарили меня за доставленную радость. Они отдавали все силы, нервы и душу, но, получается, работали на одного человека, зная, что «спасибо» будут говорить ему. На это не каждый способен.

Одним из самых крупных вечеров, которые мы тогда провели, был «антиюбилей» Михаила Александровича Ульянова. Полукапустническую, полуторжественную форму «антиюбилеев» придумал Борис Михайлович Поюровский (в отличие от юбилеев, она дает возможность пошутить над теми, во имя кого затевается праздник). Борис Михайлович вообще очень помогал мне. Готовил вечера, не уставая рассказывать, как это делалось при Эскине и что по тому или иному поводу считал Александр Моисеевич.

Вечер Ульянова был для меня очень ответственным. Михаил Александрович — председатель СТД, член Центральной ревизионной комиссии ЦК, и, ко всему этому, — человек, при виде которого у меня замирает от счастья сердце.

Появлялись какие-то новые идеи, возникали новые формы не только вечерних, но и дневных мероприятий. Например, я придумала нечто вроде консультативного дня, когда актер может посоветоваться со специалистами: юристом, модельером… Занималась этой программой Маргарита Саксаганская. Помню, звонит мне как-то Кира Прошутинская и просит: «Возьмите для этого дня очень хорошего мальчика — Валю Юдашкина. Его надо немного продвинуть». Упрашивала она долго, и я нехотя согласилась — ладно, пусть приходит.

В Дом актера стали возвращаться бывшие его постоянные обитатели — Александр Ширвиндт и Сергей Юрский. Пришел Гриша Горин. Возобновились встречи Нового года, а встречи старого Нового года, которые делали Гриша Гурвич и Люся Черновская, и не прекращались.

* * *

Был период, когда у театральной общественности совсем не пользовались успехом творческие вечера. Политические волновали людей гораздо больше. К нам приходили Аркадий Ваксберг, Владимир Познер, Геннадий Бурбулис, Ярослав Голованов… Борис Ельцин выступал в Доме актера еще до избрания президентом.

Ельцин тогда был необычайно популярен. Переговоры мы вели с его помощником Львом Сухановым. Он к этому моменту немного проработал с Борисом Николаевичем, но уже был восхищен им. Рассказывал, какой Ельцин честный, масштабный. Говорил, что у него очень скромная жена — может, она будет на вечере,