Вердикт: невиновен! - Ева Львова

– Добрый вечер, Агата, Владлен Генрихович, моё почтение, – помахал он рукой. – Хочу пригласить вашу внучку на премьеру оперы в театр на Смоленке. Вы не против?

Я окинула тоскливым взглядом хорошо тренированную фигуру соседа, через день посещавшего тренажёрный зал и бассейн в фитнес-центре посёлка, и подумала, что всем он в принципе хорош, но не орёл. Орлом, в моём понимании, был Лёня Устинович. Он был похож на манекен из дорогого бутика, и мне это сходство невероятно нравилось. Но деду и особенно бабушке очень нравился Вагиз, и старики всячески потакали его невнятным ухаживаниям.

– Конечно, идите в театр, – обрадовался дед возможности сбагрить меня на вечер и таким образом избавиться от моих приставаний и просьб.

– А что дают? – вяло поинтересовалась я, поднимаясь с дивана, и, шаркая тапками, направилась к дверям, в которых картинно застыл гость.

Вагиз полез во внутренний карман пиджака и вынул солидный кожаный бумажник, из которого, в свою очередь, извлёк два билета на оперу Леонкавалло «Паяцы». Все движения его были размеренны и неторопливы, мужчина словно специально демонстрировал присутствующим и роскошный бумажник, и его содержимое. «Позёр и выпендрёжник», – решила я про себя и без особого интереса взяла в руки билеты. Мельком осмотрела их и уже хотела отдать обратно, когда в самом низу увидела надпись, гласившую, что генеральным спонсором проекта выступает Культурный центр Бажена Соло. Вот это номер! Быстро вернув билеты Вагизу, я крикнула: «Я сейчас!» – и умчалась наверх переодеваться.

– Как Агата Леонкавалло любит, – с чувством проговорил мне вдогонку Вагиз, убирая билеты в бумажник. – Надо сделать ей приятное, взять абонемент на цикл итальянских опер.

Собравшись за считаные минуты, я бегом спустилась вниз. Вагиз окинул одобрительным взглядом мой стильный костюм и шикарные украшения, позаимствованные из бабушкиной шкатулки, помог надеть пальто и, галантно подставив локоть, вывел из дома.

В театре на Смоленке я уселась в фойе на пуфик и стала наблюдать за прибывающими зрителями. Было интересно, встречу я на премьере кого-то из опекунов Володи Мызина или нет. Вагиз стоял рядом с пуфиком и терпеливо ждал, когда я удовлетворю свой профессиональный интерес. Наконец дали первый звонок. Я поднялась с насиженного места и, подхватив кавалера под руку, увлекла его в зал. Сосед покорно следовал за мной, даже не пытаясь сопротивляться.

– Вот и я так считаю, – вдруг услышала я знакомый голос, доносившийся откуда-то сзади. – Лучшее вложение денег – это рекламные мероприятия такого плана. Всякие концерты, спектакли и цирковые представления.

Не веря своим ушам, я обернулась и с удивлением увидела Бориса, следующего рядом с Лидией Сергеевной по фойе к лестнице, ведущей на балкон. Первым порывом было подойти к приятелю и небрежно поинтересоваться, что это он здесь делает. Но здравый смысл возобладал над минутной слабостью, и я не стала себя обнаруживать. Дождавшись, когда парочка скроется из виду, я выждала минут пять и только тогда проследовала на своё место. Но вместо того, чтобы смотреть на сцену, я весь спектакль не спускала глаз с балкона для VIP-персон. Там, уединившись ото всех, сидели мой кудрявый друг и опекунша Володи Мызина. Как же я ненавидела эту моложавую ухоженную женщину! В душе всё бурлило и клокотало, а отчего – я никак не могла взять в толк. И только когда спектакль закончился, я смогла дать волю своим чувствам. Не отвечая на вопросы Вагиза, желавшего знать, что, собственно говоря, происходит, я побежала на балкон, собираясь устроить Борису грандиозную сцену, но нашла ложу запертой. Было неясно, то ли Джуниор со своей спутницей уже ушли, то ли закрылись изнутри и никого не пускают. Последнее показалось мне особенно отвратительным, и, глядя в лицо своему обескураженному кавалеру, беспрекословно следовавшему за мной, я потребовала немедленно везти меня домой.

– А как же поужинать? – растерялся Вагиз. – Мы же хотели пойти в ресторан.

– К чёрту ресторан! Дома поедим, – выпалила я.

Настроение окончательно испортилось, и ни по каким ресторанам я ходить не желала. Молодой человек покладисто кивнул головой и повёл меня к гардеробу. На дачу я не поехала – не хотелось расстраивать стариков. Начнутся расспросы, как прошёл спектакль, придётся выкручиваться, придумывая убедительные оправдания своему ужасному настроению, а этого я жуть как не люблю. Поэтому я вернулась на Разгуляй, заперлась в квартире и включила скачанный несколько дней назад из Интернета третий сезон сериала «Декстер». Но в этот раз он не доставил ожидаемого удовольствия. Как сказал бы Борис: «Сериал не доставил». Я ничего не могла с собой поделать, смотрела на экран, а в голову лезли разные гнусные мысли, связанные с Джуниором и Лидией Сергеевной, отогнать которые получилось, только провалившись в тяжёлый вязкий сон.

Проснулась я оттого, что в дверь настойчиво трезвонили. Даже не подходя к домофону, я уже знала, что это ломится Борис. Полночи проведя в борьбе с душившей меня ревностью, я проспала начало рабочего дня, и приятель примчался будить нерадивую коллегу. Открыв дверь, я уткнулась в объемистое пузо Бориса Устиновича.

– Доброе утро, соня! – жизнерадостно начал он, скидывая на ходу пальто, но, натолкнувшись на мой ледяной взгляд, мигом утратил весёлость. – Поехали в Рязань! А что ты на меня так смотришь?

– Хорошо вчера отдохнул? – изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вцепиться приятелю в кудри, едко осведомилась я.

– Смотря что ты называешь отдыхом, – философски заметил Джуниор, протискиваясь мимо меня в прихожую.

– Твой вчерашний досуг, – я горестно вздохнула, захлопывая дверь и следуя за незваным гостем.

– Ты что, Агата, ревнуешь? – оторопел Борис, замирая посредине кухни.

– Кто, я? – разозлилась я, запуская обе руки в волосы и демонстративно переходя на «вы». – У вас, господин Устинович, мания величия! С чего бы я стала ревновать?

– Вот и я думаю – с чего бы это? – рассуждал Борис, проверяя, есть ли в чайнике вода. – Сваришь кофе?

– Ага, сейчас! – подпрыгнула я от возмущения. – Он будет запираться в театральных ложах с престарелыми дамочками, а я – ему кофе варить?

– Откуда ты знаешь про ложу? – удивился Борис. – А впрочем, это неважно, – тут же добавил он. – Знаешь – и хорошо. Проще будет объяснить, откуда у меня информация относительно Моны Роз.

– Что там у тебя, живо выкладывай, – скомандовала я, забыв, что ещё секунду назад злилась на Бориса так сильно, что даже готова была броситься на него с кулаками.

– Мона Роз, к твоему сведению, – неторопливо начал Устинович-младший, набивая себе цену, – сидела в колонии, когда с ней познакомился великий старец.

– Кто бы мог подумать, – съязвила я. И мрачно осведомилась: – Ты узнал адрес колонии?

– Кто же мне его скажет? – в свою очередь, удивился Борис. – Спасибо и на том, что мне слили инфу про колонию.

– К твоему сведению, – испепелила я приятеля яростным взглядом, – я ещё раньше тебя узнала, что Мона Роз познакомилась с Баженом Соло в заключении. Но при этом я не опускалась до того, чтобы шляться непонятно с кем по театрам!