Бастард фон Нарбэ - Наталья Игнатова

— Я только что вновь перечитал ваше личное дело, отец Лукас. Не буду врать, что трепещу, разговаривая с живой легендой, но, признаюсь, ваш послужной список произвёл бы необыкновенное впечатление даже на человека, очень далёкого от войны в пространстве.

— Я стараюсь, — равнодушно ответил Лукас, — зачем вы пришли, отец Рональд?

— Чтобы предложить вам пройти тестирование и начать учёбу в ордене Наставляющих Скрижалей. Я ведь не зря заговорил о послужном списке. Ваш вклад в борьбу с пиратами неоценим, однако на ниве проповедника вы сможете работать ещё более эффективно. Более эффективно, чем сейчас уничтожаете пиратов… честно скажу вам, отец Лукас, мне трудно это представить.

— Мне тоже, — Лукас пожал плечами, — грех гордыни и всё такое. Орден Скрижалей уже дважды обращался ко мне с предложением хотя бы выучиться, если уж не оставить службу в Деснице. Как вы понимаете, оба раза я отказался.

— Но почему?

— Слишком большая честь для меня, — он говорил правду, но ясно было, что церцетарий принял его слова за вежливый уход от ответа, — и слишком высокая ответственность. Не думаю, что я могу наставлять мирян, когда сам всё время нуждаюсь в наставлениях.

— Вам двадцать шесть лет…

— Двадцать семь.

— Будет через два месяца, — отец Рональд позволил себе непонятную улыбку. — Мне пошел восемнадцатый десяток. И я уверяю вас, отец Лукас, что мне до сих пор нужны наставления. Любой человек нуждается в этом, даже Великий Кардинал, которого наставляет сам Божественный Император. Я ведь пришёл не для того, чтобы услышать немедленный ответ. Просто, в отличие от братьев из ордена Скрижалей, мы, церцетарии, можем быть весьма настойчивы. Они вот дважды пригласили вас и отступились, а я обещаю, что время от времени буду напоминать о том, что жду вашего решения. И если вы скажете «нет», просто-напросто, дам вам ещё немного времени подумать. И ещё… столько, сколько понадобится.

— А смысл? — Лукас с удивлением понял, что этот настойчивый человек ему симпатичен.

— Всё меняется, — сообщил отец Рональд. — Да и, в конце концов, выйдете же вы, когда-нибудь на пенсию, верно? А проповедники, в отличие от рыцарей, не знают, что такое возрастные ограничения. — Он встал и слегка поклонился: — не буду больше утомлять вас своим присутствием. Но прошу запомнить моё обещание.

— Обещание регулярно напоминать об этом разговоре? — Лукас хмыкнул, — при таких условиях, забыть не получится, даже если я приложу к тому усилия.

— Тоже верно.

Люк за спиной церцетария закрылся с тихим шипением.

Лукас фон Нарбэ поклялся себе, что никогда не выйдет на пенсию.

* * *

Луизе Беляевой не смогли помочь. Просто-напросто, не успели. Её не стало спустя четыре месяца после собора, и настоятель «Святого Зигфрида» получил сообщение об этом уже через десять минут после ее окончательной смерти. Заодно отец Александр узнал и последние новости по делу Юлия Радуна.

Монастырь неспешно шёл к ближайшей станции: четырнадцать месяцев в рейде — это много даже для рыцарей Десницы. В отдыхе нуждались все, начиная с архимандрита и заканчивая самым младшим послушником. Однако до станции было ещё далеко, и гафлы с юкарами продолжали патрулировать пространство вокруг монастыря, в поисках неосторожных пиратов. Путь «Святого Зигфрида» пролегал по оживлённым торговым трассам, и шанс встретить преступников, жадность которых окажется сильнее трусости, был не так уж мал.

Лукасу, во всяком случае, «везло» в двух рейдах из пяти. Вот и сегодня он доложил о том, что во главе трех звеньев гафл вывел из строя боевую багалу, попросил разрешения на абордаж. Разрешения не дали. Выслали по указанным координатам транспорт с эквесами, а Лукасу приказали возвращаться в монастырь, передав командование заместителю.

В последнее время на борту «Святого Зигфрида» рыцарю-пилоту фон Нарбэ уделялось даже больше внимания, чем обычно. Братья старались быть ненавязчивыми, словно бы незаметными, и в то же время не давали ему возможности замкнуться в вынужденном одиночестве. Лукас, в свою очередь, делал вид, что внимания не замечает, и никого не подпускал слишком близко. Его как будто окружила невидимая сфера. К границам можно подходить без опаски, с этого расстояния Лукас казался таким же, как всегда: спокойный, обаятельный, красивый парень. Чуточку слишком высокомерный… ну, так может себе позволить.

Дерзнувшего перейти границу, обдавало космическим холодом.

С гибелью Джереми Бёрка путь к сердцу Лукаса оказался закрыт для всех, включая, увы, самого архимандрита.

Это было вполне понятно: никто на «Святом Зигфриде» не мог претендовать на место, которое занимал в этой паре Джереми. Никто не мог стать для Аристо ведущим, какое там, ему не было равных. А сам Аристо не спешил взять кого-нибудь под опеку. Он на своё усмотрение менял ведомых, в зависимости от того, кому из подчинённых, на его взгляд, требовались дополнительные уроки. Он был в курсе проблем любого из пилотов своей группы. Он безукоризненно, как и всегда, выполнял обязанности командира и наставника… Отец Александр всё чаще задумывался над тем, чтобы передать под командование Лукаса осиротевший полк Бёрка, но каждый раз говорил себе, что мальчик всё-таки, не железный, и не стоит нагружать его неподъёмной работой. Как бы там ни было, никого из ведомых Лукас не выделял. Два месяца в компании беспомощной, умирающей женщины, похоже, заставили его всерьёз усомниться в своей способности позаботиться о ком бы то ни было.

Слухи о взаимоотношениях между рыцарями Десницы были сильно преувеличены. Очень сильно. Почему-то те, кто придумывал сказки о том, что рыцари любят по преимуществу друг друга не задумывались над тем, сколько сложностей может создавать такая любовь в замкнутом коллективе, да ещё и в условиях постоянных боевых действий. Как вы себе это представляете, господа миряне? Любовь плоти подразумевает и ревность, и разного рода недоразумения, вроде тех, о которых так любят снимать романтические фильмы. Слишком большая роскошь для бойцов, каждый из которых зависит от каждого.

Не то, чтобы среди рыцарей не было таких, кто любил друг друга иначе, чем водится между братьями. Были, разумеется. И настоятели уделяли таким парам самое пристальное внимание, дабы вовремя пресечь любой зарождающийся конфликт. Отец Александр незадолго до событий на Акму перевёл в полк Джереми Бёрка одного из пилотов «Бальмунга». Как раз потому и перевёл, что любовникам лучше летать вместе, и не дело даже когда пара разбита по разным звеньям, не говоря уж про разные подразделения. Но это на весь монастырь — единственный случай. А разговоров… ох-хо, послушать их, и впору селить рыцарей в кельи по двое. Чего уж там, в самом деле?

И всё же, повод для слухов братья давали сами. Не специально, конечно же. Просто, так получалось. Орденская жизнь — жизнь особенная. А монастыри — особенные места. Там всё иначе, чем в миру, там иные люди, иные отношения, иные чувства. Особенно, среди пилотов.

Мирянину или даже священнику другого ордена не понять, каково это. И только рыцари-пилоты знают, что такое полет в недоступных другим глубинах «подвала», в тех слоях пространства, где мир выворачивается наизнанку, теряют значение явления и слова, а знание убивает, если не уступает место вере.