Волчья река  - Рэйчел Кейн

Я ненавижу себя, потому что помню ту самую минуту – нет, секунду, – когда разбила его сердце. Я чувствую себя ужасной сукой, хотя точно знала, что я делаю и почему.

Сэм ничего не делает без причины… но иногда он не осознаёт этого по-настоящему. В отличие от меня. Это предложение было импульсивным, поспешным шагом, сделанным отчасти потому, что он хотел этого… а отчасти потому, что это давало возможность отвлечься от чего-то, о чем он не хотел думать. От Мэлвина. Я почувствовала это тогда. Я чувствую это сейчас. Я не могу позволить ему ввязаться во что-то настолько важное и сложное, как брак, если мы оба не скажем себе честно, почему мы это делаем.

И да, если быть честной с самой собой… я могу быть не готова. Мне потребовались месяцы на то, чтобы в достаточной степени расслабиться и признать: я люблю Сэма. А потом еще несколько месяцев, прежде чем осмелилась уступить нашей физической потребности друг в друге. Перспектива близости ужасала меня. И в какой-то степени ужасает до сих пор. Но это тот глубинный ущерб, который причинил мне Мэлвин, и я работаю над тем, чтобы это исправить. Однако Сэму не нужно быть моей терапией, моим защитником, моим спасителем.

Я должна сама быть для себя всем этим, иначе из нашего брака ничего не получится.

Когда я выхожу на кухню, Сэм варит кофе. Я встревоженно смотрю на него, выискивая признаки злости, обиды, разочарования… но не вижу ничего. Он слишком сдержан и слишком хорошо умеет скрывать свои подлинные чувства. «Боже, я это сделала. Я сказала ему “нет”…»

– Доброе утро, – говорит Сэм. Никаких признаков горечи. Он наливает мне чашку кофе. Он уже принял душ и оделся в плотные джинсы и футболку, на которой проступают пятнышки от воды; на ногах у него рабочие ботинки. – Сегодня я занимаюсь кровельными работами. Должен вернуться к ужину. А ты?

Этот разговор почти мучительно поверхностен. Я беру чашку и отпиваю кофе.

– Дел не особо много, – отвечаю. – Может быть, попозже схожу в тир, поупражняюсь в стрельбе. Ведь, учитывая обстоятельства, такая практика не помешает, верно?

– Совершенно верно, – говорит Сэм. – Ты собираешься проследить этот адрес в Вирджинии, да?

– Да.

Он наклоняется, чтобы легонько поцеловать меня, и, прежде чем он отстраняется, я почти прижимаюсь губами к его уху. Не то чтобы кто-то подслушивал, мне просто нужно сказать это шепотом.

– Прости, – говорю я ему. – Пожалуйста, приходи домой снова.

Потому что я действительно боюсь, что если он выйдет за дверь, то уйдет совсем.

Сэм медленно выпрямляется, наши глаза встречаются. За этот момент мы многое успеваем сказать друг другу без слов. А вслух он произносит:

– Увидимся вечером.

Наверное, других уверений здесь не требуется. На этот раз мы целуемся уже не так отстраненно. И я уже не настолько боюсь отпускать его.

Следующие два часа провожу за вычислением того, как Мэлвин ухитрился нанести нам новый удар. Первый шаг прост: адрес на конверте, в котором Сэму пришел дневник его сестры, прослеживается до компании «Пэк’н’Шип» в северной части Ричмонда. Я звоню. Ответа нет. Пробиваю данные их склада и нахожу другой телефон, не тот, что указан на сайте. На этот раз кто-то снимает трубку.

– «Пэк’н’Шип», чем могу быть вам полезен? – Во второй части фразы явственно звучит готовность к тупым вопросам и усталость от всего на свете.

– Здравствуйте, я хочу возобновить договор на абонентский ящик семь – девяносто один, – говорю я. Если спрошу, кто его арендует сейчас, то не получу ответа. – Возможно, мне понадобится к тому же ввести новые данные кредитной карты.

– Да, хорошо, – говорит он. – Подождите. – Щелкают клавиши. – Похоже, возобновление договора не потребуется до конца этого года.

– Если вы не против, я хотела бы сделать это сейчас. Я могу забыть. И я переехала, так что…

– Конечно. Тот же самый номер карты?

– Ах да, я вышла замуж и не уверена, ввела ли новые данные карты, – говорю. – Какое имя владельца карты у вас указано?

Иногда люди настораживаются, услышав такое, но по скуке и отвращению к работе, прозвучавшим в его голосе, я делаю вывод, что он не особо сообразительный человек. И мой расчет оправдывается, потому что он говорит:

– Э-э… Дэн О’Райли.

Это имя мне незнакомо.

– Да-да, это карточка моего мужа, так что все должно быть в порядке, – отвечаю я, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно и немного устало. – Так сложно удержать в голове все эти изменения, понимаете? Э-э… а наш новый адрес у вас есть? Мы переезжали на другую квартиру.

– Альфальфа-лейн, двадцать два, сто, – зачитывает он.

– Да, всё правильно. Спасибо вам огромное. Значит, если номер карты правильный, вы просто можете списывать с нее абонентскую плату.

– Угу. Мне нужно внести вас в учетную запись, миссис О’Райли. Ваше имя?

– Фрэнсис, – отвечаю я. – Если коротко – Фрэн.

– Телефон?

– Такой же, как у него, – говорю я, радуясь тому, что могу слегка усложнить жизнь мистеру О’Райли. – Спасибо, вы мне очень помогли.

– Нет проблем, – отвечает он и завершает звонок.

Снова возвращаюсь в Интернет и ищу данные по Дэну О’Райли – в сочетании с адресом.

Он официально обвинялся в сексуальных преступлениях. Мне становится жалко его вымышленную жену Фрэнсис. Заплатив установленную сумму за доступ к судебным записям, я вижу, что этот Дэн любит насилие и предпочитает достаточно юных девушек, чтобы они не смогли дать ему отпор. Это отвратительно. Я нахожу ссылку: его брат, Фарелл, в настоящее время сидит в той же тюрьме, где находился Мэлвин. Ему вынесен смертный приговор за похищение и убийство.

Иногда хищники вырастают в одной и той же семье.

Я предполагаю, что кто-нибудь из подельников Дэна – если не сам Дэн – обнаружится в списке тех, кто посещал Фарелла. Мэлвин, должно быть, обзавелся кучей омерзительных приятелей, пока ждал своей очереди на казнь. Вероятно, он каким-то образом платил Фареллу, который тайком передавал всякое-разное из тюрьмы своему брату.

Но потом я делаю паузу. Это было бы слишком легко. Мне понадобилось всего два часа, чтобы проследить эту схему до ящика Дэна. И зачем Дэну вообще размещать на конверте свой адрес?

Два ответа. Первый: он этого не делал. Это сделал кто-то другой, намереваясь навести меня на ложный след.

И второй: он сделал это, считая, что полностью замаскировался, арендовав абонентский ящик; обычно преступники такого рода не бывают гениями конспирации. Дэн – презренная тварь, а его младший брат находился в том же блоке для смертников, что и мой бывший муж… это убедительно. Но, возможно, это было задумано так, чтобы выглядеть убедительным. Может быть, кто-то желает свалить вину на Дэна О’Райли. Мне нужно копнуть глубже, но сама я этого сделать не могу.