Завоеванная любовь - Аманда Маккейб

Талия всегда любила начало бала, когда сердце замирает в ожидании вечера. Она прошлась по залу, катя за собой овечку на колесиках и поправляя драпировки, и остановилась перед картиной, на которой была изображена ночная Венеция, темно-синее небо над белоснежными дворцами, — она помогала создать необходимую атмосферу. Талия снова вспомнила Италию, великолепные памятники, пробуждающие чувство прекрасного.

— Талия! — позвала Каллиопа. — Иди скорей, подъехали первые гости.

Не время мечтать, пора идти помогать Каллиопе.

Прошло больше часа с того момента, как появились первые гости. Наконец, их поток иссяк, и Талия смогла немного отдохнуть. Она смешалась с толпой, можно было заметить в вихре танца несколько Генрихов Восьмых и Екатерин Медичи. Каллиопа напрасно беспокоилась, все напитки и угощение сметались с подносов с необыкновенной быстротой.

Клеопатры пока не было видно. И никого похожего на Марко. Его она узнает в любом костюме.

Сунув овечку под мышку, улыбаясь и приветствуя гостей, она шла по залу. Каллиопа с увлечением продолжала руководить персоналом. Талии невольно пришло в голову, что сестра могла бы командовать армией подчиненных в организации любых мероприятий.

Жаль, что Камерон совершенно не интересовался политикой. Каллиопа наверняка смогла бы его продвинуть в премьер-министры. Впрочем, оба они интересовались только историей.

А! Вот и Клеопатра. На леди Ривертон было короткое платье бирюзового цвета, с золотой каймой, с высоким жемчужным воротником, браслеты в виде золотых змеек на обнаженных руках и бирюзовые сандалии. Хорошо, что модистка проболталась, в каком костюме будет эта дама, потому что высокий черный парик и маска хорошо ее скрывали.

Она держала под руку высокого мускулистого фараона, с едва прикрытой складками белого короткого одеяния грудью. На нем тоже был черный парик, царская корона и маска, из-под маски чуть виднелся шрам.

Она начала двигаться к входу, ругая свой выбор костюма, потому что ленты цеплялись за все, что попадалось на пути, в том числе за мечи рыцарей. Она видела, как Клеопатра с фараоном взяли по бокалу вина с подноса слуги, оглядываясь по сторонам.

Талия так увлеклась наблюдением, что чуть не вскрикнула от неожиданности, когда чья-то рука втащила ее за занавес драпировки в нишу. И прежде чем она успела крикнуть, ее рот был запечатан поцелуем.

Эти губы она хорошо знала, как и вкус поцелуя, и знакомый цитрусовый запах одеколона.

— Марко… — прошептала она и, откинув назад голову, улыбнулась ему.

Он был в костюме эпохи Ренессанса, ее Ромео, в черно-белом бархатном камзоле, лицо наполовину скрыто черной кожаной маской, непокрытые волосы падали волнистыми черными прядями на плечи, белые зубы сверкали в улыбке.

— Ты здесь… — выдохнула она.

— Разумеется. Я здесь. Как и весь Бат. Талия засмеялась:

— Каллиопа обожает роль хозяйки. Но я не заметила, как ты вошел.

— А ты меня ждала? Хочешь выследить? — поддразнил он. — Не могла дождаться?

— Я просто помогала сестре.

— Я проскользнул с черного хода.

— О, я так и знала. У тебя свои секреты.

— Мне надо было кое-кого увидеть, оставаясь незамеченным.

— И кто же объект внимания?

— Прекрасная пастушка в розовом. — И он снова поцеловал ее, на этот раз поцелуй был длительным.

Овечка и посох упали на пол, она обвила обеими руками его шею. И как всегда, в его объятиях сразу забыла обо всем на свете. Вдруг взрыв смеха с той стороны занавеса напомнил им, что они здесь не одни.

Она отодвинулась, прижав палец к его губам.

— Я должна идти, меня ищет сестра, — прошептала она.

— Мне тоже нужна помощь, cara, — прошептал он в ответ и прижался на миг к ее уху губами: — Останься.

— Но я не могу.

— Тогда потанцуй со мной. Помнишь, как в Санта-Лючии? Тот маскарад, когда мы танцевали всю ночь напролет.

— Конечно, я все помню. И я бы хотела…

— Что, Талия?

— Вернуться туда. Я скучаю по Италии, по солнцу и по… — Она быстро его поцеловала. — Да, следующий танец — твой.

И прежде чем он успел задержать ее, выскользнула из-за занавеса, совершенно забыв рассказать о человеке со шрамом.

Остановившись перед зеркалом, она поправила парик и маску и направилась искать Каллиопу. Сестра играла в карты с Камероном и четой Гримсби. Бал был в самом разгаре.

Талия заметила промелькнувший в конце зала бирюзовый костюм Клеопатры и поспешила туда. И скоро очутилась на плохо освещенной лестнице. Она слышала шаги: кто-то спускался вниз. Осторожно спустившись следом, она увидела лестничную площадку и приоткрытую дверь в темный двор, где возвышались горы угля и ящики с провизией. Доносился запах рыбы и гниющих фруктов, но она, не обращая внимания, спряталась за одним из ящиков недалеко от входа. Теперь она могла слышать приглушенные голоса. Один принадлежал леди Ривертон. Таким же резким тоном она разговаривала в Санта-Лючии с бедным мистером Фробишером. Другой голос — мужской, с сильным северным акцентом.

— Не встретили еще своих друзей? — спросила леди Ривертон. — У нас немного времени.

— Терпение, — проворчал он, — такие люди не любят, когда их торопят.

— Но они поспешили взять мои деньги! Когда это доставят?

— Я уже говорил…

— Я жду неделю. Пещера готова. И если ты и так называемые друзья хотите получить вторую половину, вы поторопитесь.

— Ты ведь не хочешь нас обмануть? Это будет глупо. — В голосе послышалась угроза.

— Для меня этот груз очень важен. Я готова на все ради него… на все…

Последовала пауза, потом Талия безошибочно определила звуки поцелуев. Зажимая нос, она пошла обратно: ей не нужны грязные детали сделки. Груз и пещера, информация была получена. Груз, разумеется, храмовое серебро или другое украденное сокровище. Пещера могла быть где угодно. Бат окружен холмами, там полно таких пещер.

Вслед неслись стоны и вскрики любовников. Она должна рассказать Марко о том, что узнала.

Но на балу опасно обсуждать подобные вещи. Каждая попытка может закончиться таким же финалом, как у Клеопатры и фараона. А значит, велик риск быть застигнутыми врасплох.

Придерживая юбки, она побежала вверх по ступенькам, обратно в зал.

Взяла бокал вина с первого попавшегося подноса и залпом выпила, чувствуя, как колотится сердце.

— Вы не потеряли свою овечку, синьорина? — услышала она Марко. Он стоял за ее спиной с игрушкой Психеи в руках и улыбался.

— Я всего лишь бедная пастушка, синьор.

— Но, кажется, отлично танцуете.

— О, я с удовольствием танцую, особенно с искусным партнером.