Мужчина без слабостей - Кэтрин Гарбера

Она скрестила руки на груди:

— Я слушаю.

— Давай куда-нибудь пойдем. Я устал от этого дома.

Она кивнула, и они вышли, стали прогуливаться по патио вокруг бассейна. Легкое журчание воды в маленьком водопаде немного смягчило его напряжение.

Еще не все потеряно. И уж Кэссиди он терять вовсе не собирается! Надо только все правильно сделать. А ему всегда это удавалось. И в этой ситуации все то же, никакой разницы. Он намерен опять завоевать Кэссиди. Что ж, Доновану случалось выбираться и из худших ситуаций. Да и она не пришла бы сейчас, если бы сама этого не хотела.

— Я знаю, что не был твоим рыцарем в блестящих латах, но это можно исправить. Вся эта кутерьма с дедушкиным завещанием чуть не свела меня с ума. Я должен был сосредоточиться на том, чтобы выбить из игры Сэма. Но теперь это уже позади, и я должен сделать все, чтобы вы с Вэном стали центром моей жизни.

Кэссиди молча наблюдала за ним. Он что, знает, о чем она думает?

* * *

Ему стало немного легче. Даже боль, возникшая, когда она повернулась к нему спиной, чуть-чуть отступила.

— Ты предлагаешь начать все сначала?

Он искренне ответил:

— Если ты этого хочешь. Я предлагаю начать прямо сейчас. У нас ведь было кое-что хорошее, правда?

— Правда. Было. Но я не могу…

— Что?

— Понимаешь, я хотела бы, чтобы это получилось. Я имею в виду, что люблю тебя, Донован, но именно ты явился причиной чего-то нехорошего в наших отношениях. И я больше не намерена с этим мириться.

— Справедливо. Согласен. Скажи, в чем мне нужно измениться, и я изменюсь.

— Это не так-то легко.

— Ну и что? Такая работа проводится в любых отношениях.

— В каких отношениях? — не поняла Кэссиди.

— В деловых. Партнерских. Например, при слиянии.

Она чуть замедлила шаги и даже перестала опираться на его руку. И, хоть и не отвернулась, но Донован почувствовал почти то же, что и раньше, когда Кэсси уходила от него прочь.

— Слияние? Это смена соперника или дружественное поглощение?

— Дружественное слияние, — ответил он и обнял ее.

Но она держалась твердо, и он понял, что ситуация опять выходит из-под контроля. Не пора ли отступить и перестроиться? Вот черт, он никогда этого не делал и не готов был к такому.

Донован наклонился, чтобы поцеловать ее, но она выставила перед собой руку.

— Это ничего не меняет. Проблема не в нашей физической совместимости.

— Докажи.

— Доказать? Ты догадался сдать позиции и вернуть меня обратно.

— Я-а?

— Да, ты. И, знаешь, сейчас меня это нисколько не удивляет.

Он опять притянул Кэссиди к себе и нашел ее губы. Он целовал ее медленно, не спеша, со всей страстью напоминая о связывающих их узах. Напоминая ей, что это глубже и сильнее, чем все, что она знала до сих пор. И даже то, что до сих пор знал он. И он не потерпел бы поражения.

Донован опустил руки на ее бедра и крепко прижал к себе. Он подчинял ее себе со всей страстью, что занимала такое большое место в их отношениях.

Она застонала, привстала на цыпочки и уцепилась за его плечи. А он уже хотел большего. Хотел заняться с ней любовью. Немедленно.

Донован поднял руку, положил ладонь на ее грудь и большим пальцем обвел сосок. Она вздрогнула.

Он поднял голову, и их глаза встретились. Донован медленно поднял другую руку и начал расстегивать ее блузку, которую Кэсси сама помогла ему снять. Потом она дотянулась рукой до застежки и расстегнула бюстгальтер, оставшись перед ним обнаженной.

Он немного отодвинулся, чтобы поглядеть на нее. Она ждала его. Он наклонился и начал целовать ее грудь. Одной рукой Донован придерживал ее за маленькую попку, а другую запустил в ее волосы. Ничто на свете не могло сравниться с тем, что она заставляла его испытывать…

Она закрыла глаза, бедра ее чуть заметно вздрагивали, а когда он тихонько подул на ее соски, по ее телу побежали мурашки.

Как она на него реагирует! И какое у нее нежное тело… Он уверен, что мог бы довести ее до кульминации одними только прикосновениями. Донован продолжал ее целовать и гладить, ласково касался груди до тех пор, пока Кэсси, забывшись от страсти, не прижалась к нему всем телом. Она выдохнула его имя, и он поспешно закрыл ей рот поцелуем. Он хотел впитать в себя всю ее страсть, до последней капли. Потом он начал тихонько покачивать ее и качал до тех пор, пока она не затихла в его руках.

Он еще крепче прижал Кэсси к себе, так, что ее обнаженная грудь словно припечаталась к его груди. Донован уже еле сдерживался, ему казалось, что он умрет, если не войдет в нее немедленно. И все-таки это было прекрасно… Потому что он знал, что загнан в угол и что потерю Кэссиди не перенесет.

Черт возьми, ведь он ее любит!

Кэссиди встала поздно. В комнате никого не было. Ясно, что Донован уже ушел. На ней была единственная оставшаяся здесь ночная сорочка. Всю остальную одежду она за день до этого собрала и увезла.

Она услышала, как в кухне возится миссис Винтерс, по всему дому разносился соблазнительный аромат кофе. Внезапно Кэсси почувствовала себя маленькой и одинокой. Ей стало стыдно, что она опять поддалась сладкоголосым чарам Донована…

Кэссиди была уже в фойе, когда из кабинета вышла миссис Винтерс.

— Доброе утро, миссис Толли.

— Доброе утро.

— Мистер Толли оставил для вас вот это.

— Спасибо.

Кэссиди взяла маленькую продолговатую коробочку и спрятала ее в сумочку. В своей жизни она повидала немало драгоценностей и с одного взгляда могла понять, что там находится. В данном случае это был подкуп. Следует уйти из этого дома и вернуться в свой собственный.

Она вышла из дома. Ее машина стояла в конце полукруглой подъездной дорожки. Когда Кэссиди к ней подошла, откуда-то появились журналисты и телерепортеры с камерами. Решив про себя, что ничего говорить не будет, она села в машину и надела темные очки. Репортеры уже почти добежали до нее, но она помахала им рукой и отъехала.

Куда же теперь? Пожалуй, самое подходящее для нее сейчас место — это родительский дом. Она позвонила матери, предупредила, что скоро будет, и попросила собрать Вэна. Кэсси намеревалась забрать сына и уехать с ним из города на несколько месяцев. До тех пор, пока у местных сплетников и журналистов не иссякнет интерес к ней и ее ребенку.

Когда она подъехала к родительскому дому, под колоннами портика ее встретил Адам, старший брат.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя.