Заложница. Западня - Вера Чиркова

— И там у вас все девушки такие… — Таэльмина замялась, не находя подходящего слова.

— Все.

— Ох, темная сила! — огорчилась тень, чувствуя, насколько ближе ей стала эльфийка после этого признания. — А Селайвен, он тебя будет обижать?

— Если я открою ему двери моего домика? Ну конечно же нет. Он будет очень счастлив, кому же не хочется, чтобы его любили? И он сделает все — понимаешь, все для того, чтобы я была счастлива. Постарается быть самым нежным, самым внимательным и предусмотрительным. Но мне-то это счастья все равно не прибавит. Ведь я никогда не смогу поверить в его искренность. Каждый миг буду помнить, кого он видит во сне и о ком думает в первый миг, когда просыпается. Потому-то у нас никогда не может быть детей. Эльфийки не сами выбирают время для рождения ребенка. Это решение принимает наш древний инстинкт защиты детей. Наши малыши рождаются только тогда, когда их матери абсолютно уверены в надежности избранника. Поскольку только мужчина, всей душой преданный подруге, в случае опасности бросится спасать ее ребенка, а не помчится к дому соперницы. Все мужчины сильнее любят детей тех женщин, которые живут у них в сердце, какие бы там слова ни говорили они сами. Потому он и не подходил ко мне раньше, а теперь рассчитывает на успех нашего похода. Если нам удастся освободить фею, он сможет попросить ее о милости. Впрочем, ты ведь тоже на это надеешься?

— Я буду просить, — тихо вздохнула тень, — чтобы феи помогли Харну вернуть законное место. И не столько ради него самого, сколько ради жителей герцогства. Под пятой Юверсано всем им придется несладко.

— Ну тогда, значит, он будет просить за тебя, — уверенно подвела итог разговора эльфийка.

— Только сначала нужно еще суметь найти ее и вынести, — укладываясь поудобнее, еле слышно вздохнула тень, — судя по всему, кто-то очень не желает допустить возвращения фей.

Разбудило Таэльмину еле ощутимое прикосновение к виску, и тень, не открывая глаз, напряглась, пытаясь понять, привиделось это ей или и в самом деле происходит нечто странное. И в этот момент кто-то торопливо и едва слышно шепнул ей прямо в ухо несколько слов.

Таэль мгновенно осознала важность сообщения и окончательно проснулась. Стремительно и бесшумно, как дикий зверек, соскользнула с полки, накинула на плечи куртку и осторожно выбралась из комнаты.

Под потолком крошечного коридорчика качался на жердочке фейл, у стены, прямо на полу, на расстеленном одеяле спал Ганти. Вернее, уже не спал, сон мастера-тени был так же чуток, как и ее собственный. Ганти бросил на бывшую ученицу быстрый, совершенно бодрый взгляд и успокоенно смежил веки. Тень уже почти прошла мимо, торопясь исполнить данную ей инструкцию, но тут где-то в глубине души подала тревожный сигнал интуиция. Неизвестно, как повернутся события позже, возможно, сейчас у нее есть последний шанс сказать наставнику несколько слов, и отказываться от этого по меньшей мере неосмотрительно. И совершенно не важна теперь обида, которую пока не простила ему Таэльмина, мелкие недоразумения и недомолвки со временем забываются. Зато если в этот момент она смолчит и это молчание сыграет на руку предательнице, простить себе такой подлости тень не сможет никогда.

Еле слышный щелчок пальцев словно по волшебству подбросил Ганти вверх, и в следующий миг он уже стоял рядом с тенью и сверлил ее вопросительным взглядом. Поймал еле заметный кивок на дверь умывальни, кивнул утвердительно и, пропустив ученицу вперед, шагнул следом, предварительно бдительно оглядев пустой коридорчик и лестницу, ведущую вниз — туда, где устроились на ночлег типары и дракон.

— Ты знаешь про третью? — едва Ганти плотно прикрыл дверь, сделала условный знак тень и бдительно уставилась наставнику в лицо.

Не в правилах их гильдии затягивать разговор и уточнять детали. Все и сами сообразительные, другие ищут себе ремесло попроще.

— Догадалась, — полуутвердительно усмехнулся он.

— Вычислила. Можешь отдохнуть, сейчас она спит… Не одна я такая сообразительная.

— Ясно, — кивнул Ганти, — тогда я пошел. Извини…

Да за что? — хотелось сказать Таэльмине. Ты же ни в чем не виноват, не может человек все предусмотреть и все разрешить! И без того нянчишься с нею так, как не возился до этого ни с одним учеником, глаз не спускаешь ни днем ни ночью…

Однако дверь уже прикрылась.

А в следующий миг внезапно распахнулся рядом со стеной знакомый полог серой занавески, и тень, решительно отбросив всякие сомнения, бесстрашно шагнула туда, уже начиная догадываться, кто именно мог позвать ее в гости.

В чудесном чуланчике домового, как обычно, властвовал полумрак, показавшийся девушке особенно густым после освещенной драконьим камнем мыльни. Таэльмина на миг прикрыла глаза, давая им возможность привыкнуть к сумеркам, и тотчас тихонько охнула, ощутив, как ее подхватило порывом невидимого ветра и стремительно куда-то потащило.

Как оказалось, в столовую дриадского домика, стоявшего посреди потайного чулана домовых.

— Извини, но у нас очень мало времени, — прозвучал рядом уже знакомый голос, однако тень не заметила в нем никакого сожаления.

Зато отчетливо расслышала появившуюся мелодичность хрустальных колокольчиков и, открывая глаза, изо всех сил старалась удержать рвущуюся наружу счастливую усмешку. Все-таки они есть и они живы, и это — главное.

— Что я должна делать? — спросила Таэльмина сидевшую напротив нее девушку, пытаясь внимательно ее рассмотреть и не пропустить ни одного слова или взгляда.

А собеседница, решившаяся в этот раз показать себя, оказалась золотоволосой, очень хорошенькой и миниатюрной, ростом не более домового.

— Для начала прости нас. Сразу скажу, мы совершили недостойное фей деяние, но другого выхода не было. Мы не однажды все просчитали. Хочешь чаю или пирожков?

— Погоди, но ведь минуту назад ты сказала, — нахмурилась тень, — что у нас нет времени?

— Да. У нас. Но у тебя его теперь достаточно. Извини. Это не навсегда… Не бледней, пожалуйста! Ты не упадешь в обморок? Тук считает тебя очень находчивой и сильной девушкой, только поэтому мы и выбрали этот план.

— Тук отлично меня изучил, — помертвевшими губами проговорила тень, стараясь не показывать вдруг проснувшегося в душе отчаяния, — надеюсь, он объяснил вам, как я волнуюсь за всех своих спутников? И за напарника.

— Ты и сама нам это рассказала, — мягко сообщила фея и печально улыбнулась, — а Тук не чувствует волнения душ так отчетливо, как мы и драконы. Теперь я ощущаю, насколько тебе тяжело, но менять план уже поздно. Мы сейчас уже далеко от того места, и вернуть тебя на запретную тропу пока просто невозможно. Ведь шкатулка Тука сейчас у тебя, а выход из междумирья завязан на нее.

— Хорошо, — помолчав, согласилась тень, — я вас прощаю, но я желаю знать подробности вашего плана.

— А мы его не знаем, — виновато взглянули на Таэльмину солнечные глаза. — Все знала только старшая фея, а она осталась в том домике вместо тебя.