Клинком и сердцем. Том 3 - Ирина Успенская

Аластор молча склонил голову, благо больному или раненому, лежащему в постели, это дозволялось. Оставив футляр с документами на столике у кровати, Аранвен прошествовал до самой двери, но возле нее обернулся и посмотрел на Аластора с прежним непроницаемым лицом, только во взгляде его что-то изменилось.

- Я старый человек, лорд Аластор, — сказал он совершенно спокойно. - Врата Претемных Садов кажутся мне все ближе. Но в этой стране будет жить мой сын, мои родичи и множество других не безразличных мне людей. И я всей душой желаю, чтобы Дорвенант благоденствовал. Сейчас тот редкий миг, в который судьбу нашей страны можно повернуть к лучшему или к окончательной гибели. Будь у меня еще одна жизнь, я бы с радостью потратил ее на благо Дорвенанта, как уже потратил эту. О, я прекрасно знаю, какова цена, которую платят за власть. Ни один разумный человек не назовет ее малой. Но я все же прошу… нет, я умоляю вас взять корону, чего бы это вам ни стоило. Кораблю, лишенному руля, не помогут поднятые паруса, они лишь скорее погубят его. Дорвенанту нужен король. А король, знающий, что власть - это не только удовольствия, нужен во много крат больше. Я навещу вас через несколько дней, с вашего позволения, но если примете решение раньше, прошу известить меня в любое время.

И он вышел, прикрыв за собой дверь и оставив Аластора растерянным и пристыженным.

Через несколько минут дверь открылась, и в палату проскользнул Лучано с Перлюреном на руках. Енот держал в лапах ветку с какими-то ягодами и упоенно лопал их, перемазав мордочку темным соком. Спустив его на пол, итлиец растянулся на своей кровати, лениво отщипнул кусочек оставшейся от завтрака булочки…

- Все слышал? - прямо спросил Аластор, вспомнив стрекотанье под окном.

- Да, — спокойно ответил Лучано. Помолчал и добавил: — Но у меня нет приказа сообщать ее величеству обо всем, что я вижу и слышу. Если только она не задаст прямой вопрос. Но… откуда ей знать, в каких именно кустах любит гулять Перлюрен?

- Вряд ли для нее это тайна, — буркнул Аластор. - То есть про меня, а не про Перлюрена. И… что думаешь?

- Ты спрашиваешь моего мнения? - изумился Лу, приподнявшись на локте и повернувшись к Аластору. - Становиться тебе королем или нет?!

- Это я и сам знаю, — с досадой отозвался Аластор, чувствуя себя дураком, потому что так и не нашел в разговоре с канцлером нужных слов. Как можно объяснить, что отчаянно боишься не справиться? Это ведь тоже трусость, хоть и другого сорта, чем та, что он показал. - Корона мне не нужна! Я сын своего отца и никогда не хотел быть кем-то другим. Настоящего отца, понимаешь?

Он искоса глянул на Лучано, который достал платок и принялся старательно оттирать измазанную мордочку и лапы Перлюрена, словно в мире ничего нет важнее. Это Аластор мог понять, он и сам шел чистить лошадей, когда нужно было хорошо подумать. Хм, выходит, Лу сейчас о чем-то усиленно размышляет? Потому что в последнее время енот отлично умывался и сам.

- Знаешь, Альс… — начал задумчиво Лучано, не поднимая взгляда от попискивающего зверька. - Я ничего не понимаю в ваших дорвенантских делах, но… Королева Беатрис - она ведь Риккарди, верно? Риккарди - это деньги, много денег. И если у ваших грандсиньоров есть капля разума, они не выпустят из рук такой золотой источник. Но если разума у них больше капли, то и остаться на троне регентшей при своих дочерях они Беатрис не позволят. Потому что Риккарди тогда очень быстро приберут к рукам весь Дорвенант. Страна у вас хоть и бедная, но выжать из нее можно много, если правильно взяться за дело, а Риккарди это умеют. Им плевать, сколько в девочках-принцессах итлийской крови, а сколько -дорвенантской, главное, чтобы могли подписывать векселя и правильно вышли замуж. И, думается мне, грандсиньор канцлер это понимает лучше нас. Поэтому остаешься ты. Молодой, красивый, да еще и герой. И он запихнет тебя на трон, чего бы ему это ни стоило. А вернее, чего бы это ни стоило тебе.

- Не понимаю, — угрюмо сказал Аластор. - А если я не соглашусь? Нельзя короновать кого-то против его воли.

Лучано посмотрел на него с обидной жалостью, как на несмышленого ребенка, и мягко пояснил:

- Это ты сейчас так думаешь. На самом деле еще как можно. М-м-м… Ну представь, ты откажешься - и что дальше?

- Уеду домой, — убежденно отозвался Аластор. - В поместье. И носа больше в столицу не покажу! Пусть возводят на трон, кого хотят. В самих Аранвенах достаточно крови Дорве!

- Уедешь, — кивнул Лучано. - Я даже не сомневаюсь. Но если бы грандсиньор канцлер хотел сесть на трон или усадить туда своего сына, он бы так и сделал. Беда в том, что ты, Альс, всегда будешь упреком любому, кто на этот трон взойдет. Опасным упреком.И захоти кто угодно свергнуть короля - любого короля! - лучше предлога, чем твои права, не найти. Ты же последний и единственный по мужской линии претендент, остальным тебя никогда не догнать! И любой король всегда будет бояться, что ты передумаешь. Или что тебя попросту используют, как знамя, под которое соберутся все недовольные. Понимаешь? Ну и как тебя в живых-то оставить при этом?

- Что? - растерялся Аластор, так просто и обыденно Лучано это сказал. - Ты думаешь, меня убьют? Но я же откажусь от трона! Поклянусь Благими!

- Благие высоко и далеко, — пожал плечами итлиец. - А корона - вот она. Альс, я верю, что ты не нарушишь клятву по своей воле. Но у тебя ведь есть родные, верно? Родители, сестры… А теперь скажи, сможешь ли ты сдержать клятву, если твои батюшка с матушкой однажды пропадут из вашего поместья? А потом ты получишь письмо, что они гостят у твоего верного подданного, который мечтает восстановить справедливость и увидеть тебя на троне. И что ты будешь делать, Альс? Опять откажешься, зная, что получишь их головы?

- Лу… — пораженно выдохнул Аластор. - Ты что говоришь? Так… просто не бывает! Зачем?! Зачем кому-то возводить меня на трон такой ценой?!

- Ну, например, чтобы на трон не сели Риккарди, — так же спокойно объяснил Лучано, рассеянно почесывая енота за ухом. - Это у вас тут на всех итлийцев смотрят одинаково, чуть ли не как на родственников. А в Итлии у семьи Беатрис врагов больше, чем устриц на отмелях. И они наизнанку вывернутся, чтобы Риккарди не укрепились еще сильнее, подмяв под себя аж целый Дорвенант! А еще есть ваши грандсиньоры, Те, у кого есть подходящие сыновья, через несколько лет передерутся за право женить их на принцессах, а потом поделить трон. А те, у кого дочери, продадут Барготу душу, лишь бы выдать одну из них за тебя, а потом… сам понимаешь. И поверь, твое мнение интересовать не будет никого. Можешь вообще отречься от трона в пользу своих детей, тебе только спасибо скажут. А вот если женишься по собственному выбору и откажешься от короны, тебе всю жизнь придется беречь наследников - они ведь тоже будут нужной крови.

- Хватит! - не выдержал Аластор и принялся растирать пальцами виски, которые заломило. - Тебя послушать, так мне стоило самому прыгнуть в Разлом и ни в коем случае оттуда не выбираться!

- Так и есть, — усмехнулся Лу. - Вот если бы ты оказал всем любезность и героически погиб, очень удобно было бы тебя любить. Поставили бы тебе памятник на главной площади, назвали твоим именем два-три десятка новорожденных - и беллиссимо! А ты имел наглость остаться в живых и теперь мешаешь всем, будто камешек в башмаке.