Волшебный дар - Чингиз Абдуллаев

— Пани Томашевская… — задумчиво, как бы про себя, повторилБрюлей. — И вы думаете, что она приехала сюда для убийства Сильвии?

Он не стал рассказывать своему собеседнику о разговоре,состоявшемся между Мурашенковым, Сарычевым и Шокальским. Не нужно былопосвящать адвоката во все детали.

— Они все приехали сюда, чтобы сорвать переговоры, —Карнейро достал вторую сигару, — поверьте мне, комиссар. Я уже давно в курсевсех дел Джеймса Фармера и знаю по нашим контрактам любые подробности. Ни однакомпания в Европе не могла бы предложить столько денег, сколько могут датьрусские. Это находится за гранью всякой разумной цены. Все наши попытки будутблокированы их ценами. Ясно, что им нужно получить проведение чемпионата изаманить к себе гостей. Чтобы гарантировать наверняка свою победу, они решилиподтолкнуть Фармера к заключению договора, застрелив его жену. Сломленныйморально и потрясенный смертью супруги, Фармер подпишет любой договор, считалиони. Ему будет просто не до переговоров, и он согласится на самую большую цену,не вдаваясь в остальное. Если хотя бы немного знать Фармера, можно разработатьтакой план. Ведь он человек долга и потому, даже если ему будет труднооставаться там, где погибла его жена, он не уедет сразу — не закончив дела. Ине нужно никаких особых усилий. На месте полиции я давно бы арестовал иполяков, и русских. Обе пары сговорились и лишь для видимости выступают вкачестве конкурентов. При этом Шокальский суетится, но не говорит конкретнойцены. Я думаю, с ними все ясно. Трудно доверять людям из бывшего восточногоблока.

— Возможно, вы ошибаетесь, — возразил комиссар, — Сильвиюмогли застрелить и другие люди. Например, Энрико Вилари, жена которогостановилась единственной наследницей после смерти Сильвии.

— Она и без того богатая женщина. Зачем Энрико такрисковать? Хотя он, конечно, прохвост. Ну в крайнем случае можно рассматриватьи его в качестве подозреваемого. И все. Исключите русских и поляков, уберитепроходимца Энрико и вы поймете, что больше подозревать некого.

— Я бы так не сказал. Горничная видела у дверей визажисткуактрисы. Есть и еще несколько кандидатур.

— Кто еще? Не думайте, что я мыслю только как адвокат. Еслипонадобится, я вполне могу переквалифицироваться и в прокурора. Скажите, комуеще могла понадобиться смерть Сильвии Фармер? Несчастной визажистке? Это вглупых романах или дешевых фильмах горничные и визажистки играют главные роли вподобных преступлениях. В реальной жизни горничные и визажистки всего лишьнесчастные, глупые женщины, не способные на самостоятельное мышление. Вы же небудете меня серьезно уверять, что Сильвию застрелила эта визажистка, кажется,ваша соотечественница — Луиза?

— Не буду, — согласился Брюлей, — а как насчет самой КэтринФармер? У нее есть мозги, она богатая женщина. И прекрасная актриса. Такойвариант возможен?

— Да, — сразу ответил Карнейро, — но для чего? Все видели,как она ругалась с Сильвией, не желала оставаться с ней за одним столом…Согласитесь, что умный убийца так себя не ведет. У Кэтрин состоявшаяся карьера,молодой муж, тысячи поклонников во всем мире. Зачем ей убивать женщину, котораяей всего лишь неприятна? Только для того, чтобы испортить настроение своемудяде? Или убрать свою бывшую подругу из зависти к ее материальномублагополучию? Зато Кэтрин гораздо более известный человек в мире, чем даже еедядя, не говоря уже о его жене. Как видите, других подозреваемых в этойкомпании у нас нет.

Адвокат улыбнулся, довольный произведенным эффектом своейречи. Комиссар достал трубку, откашлялся и негромко произнес:

— В этой компании есть еще несколько человек.

— Кого вы имеете в виду? — насторожился Карнейро.

— Самого Джеймса Фармера, — пояснил Брюлей, — в моейпрактике было сколько угодно случаев, когда мужья убивали своих жен. К тому жеон единственный человек, чье присутствие в спальне супруги не вызвало бы у нееникаких опасений. Он мог беспрепятственно зайти туда, выстрелить в нее два разаи, спустившись вниз, отправиться играть в гольф. Такой вариант вполне вероятен.

— Возможно, — Карнейро почесал голову мизинцем правой руки,стараясь не потревожить прядки, прикрывающие лысину. — Но Фармер слишком богатдля такого преступления. Скорее он воспользовался бы услугами наемного убийцы.

— Чтобы избавиться от собственной жены? Где бы он нашелтакого киллера? Зная положение Фармера, тот шантажировал бы его всю оставшуюсяжизнь.

— Можно было найти посредников. Или развестись со своейсупругой. Думаю, что при заключении брака был составлен весьма выгодный длясамого Джеймса брачный договор. Это ведь не первая его жена. И он уже прошелчерез несколько разводов. Хотя теоретически я могу с вами согласиться. Нотолько теоретически. А кто еще?

— Владелец отеля Мануэль Сильва… — начал комиссар.

— Хватит, — рассмеялся Карнейро, — он и без того понесетубытки после этого убийства. Я знаю его много лет. Он деловой человек, а непреступник…

— И последний подозреваемый, — продолжал как ни в чем небывало Брюлей, — это адвокат Алваро Карнейро…

Собеседник комиссара замер. Он хотел снова почесать лысину,но его рука застыла на полпути к голове. Карнейро осторожно убрал руку иуставился на комиссара.

— Вы серьезно считаете, что я могу быть в спискеподозреваемых? — уточнил адвокат.

— Вы были в курсе всех событий. Вы знали о приезде сюдаИлоны Томашевской и русских конкурентов. Вы приехали ко мне в Париж, чтобыпригласить меня для обеспечения безопасности Джеймса Фармера. Вы заранеедопускали возможность покушения на его жизнь. Или на жизнь его близких. И вызнаете все детали возможного контракта. Вы же адвокат, сеньор Карнейро. Оценитестепень своего возможного участия в таком преступлении.

Карнейро, сдвинув брови, поглядел в пол. Почесал голову.Потом мрачно взглянул на комиссара.

— Какие дикие у вас фантазии! — недовольно сказал он. —Зачем мне приглашать такого специалиста, как вы, если я сам планировал убийствоСильвии?

— Чтобы отвести от себя возможные подозрения. — Брюлею,похоже, доставляла удовольствие эта игра в «кошки-мышки». Адвокату же явно былоне по себе. Ему совсем не хотелось фигурировать в подобном деле в качествеподозреваемого.

— Я никого не убивал, мсье Брюлей, — зло пробормоталКарнейро, — и никогда такого не планировал. Если вы будете меня подозреватьвместо того, чтобы заниматься своим конкретным делом — обеспечениембезопасности Фармера, то, боюсь, я буду вынужден согласиться с вами и разорватьнаш контракт.

Карнейро встал и, не извинившись, вышел из зала. Брюлейоткинулся на спинку кресла, с удовольствием задымив своей трубкой. Он все-такисумел достать этого невозмутимого расиста с его теорией социальной значимостижертв преступления.