Во власти мужа - Дана Алексеева

— Защищаешь своего любовничка? Любовь навеки и умрем в один день, значит? Символично… Думаешь, я изверг, да? Правильно. Я уничтожу его на твоих глазах, поняла?! — он открыл дверь и крикнул. — Тащите его сюда…

Я вздрогнула и затаила в страхе дыхание. Что он задумал?

Держа под руки, амбалы затащили Глеба в ванную и прикрыла рот рукой, видя что он до сих пор в бессознательном состоянии. Я давилась горечью, которая переполняла меня. Самолет, Лос-Анджелес, новая жизнь, я и Глеб… В секунду мелькнуло передо мной возможное будущее, которое накрылось темной завесой.

Богдан достал из пиджака пистолет и прислонил дуло к виску Глеба. Я вскрикнула. Нет, нет, нет…

В ушах загудело, а перед глазами поплыли мошки… То, что происходит — не реально? Кошмар, в котором мой муж хочет пристрелить Глеба. Нет, он не сделает этого.

— Твои последние слова для него? — холодной сталью прозвучал вопрос мужа, и его палец напрягся на курке.

Я рухнула на колени перед Богданом и обхватила его ноги. Лавина моих слез и умоляющих слов слились в одно и обрушились на него, пытаясь пробить эту жесткую тернистую сетку, которой отгородил свое безжалостное сердце этого бездушного тирана.

— Нет, Богдан, не делай этого, умоляю… Это я, все я, слышишь?! Я все придумала, захотела сбежать, подговорила его! Он ни в чем не виноват! Пожалуйста, сжалься… Лучше убей меня!

Я подняла на него свои зареванные красные глаза и увидела холодную темноту во взгляде. Он неприступен.

— Я никогда больше не попытаюсь сбежать от тебя… Сделаю все, что угодно. Все, что скажешь. Только не трогай его, умоляю. — задыхаясь, шептала я с каждым словом теряя силы и веру в будущее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Когда рука Богдана с пистолетом опустилась, я шумно выдохнула и зарыдала, перекрывая всхлипы ладошкой. Глеба вывели из ванной комнаты.

— Вставай. — приказал муж, хватая меня за локоть и направляя к выходу.

Он привел меня в спальню. Оглядел гневным взглядом спальню, и расправленную кровать, представив, как весело было ночью его жене, подобрал мою одежду и небрежно кинул ее в ноги.

— Переодевайся.

Я застыла, переводя дух и соображая, что же будет дальше. Моя заминка взбесила Богдана.

— Я сказал, переодевайся! У тебя две минуты. Не успеешь, значит, пойдешь голая, пусть все увидят, во что превратилась моя жена… — рявкнул он, и я зашевелилась.

Скинув мокрый халат, я превратилась в ощипанного гуся с пупырышками по всей коже. Дрожа и стуча зубами, я натягивала нижнее белье — Богдан следил за каждым моим действием, не упуская возможности словесно унизить меня, называя дрянью и кидая вопросы, хорошо ли трахнул меня Глеб. Я заставила себя заткнуться и отключить слух в тот момент — лишь неконтролируемые всхлипы исходили из меня.

Когда я оделась, мы с Богданом направились к выходу. Муж остановился, чтоб дать дальнейшие указания охране.

— Мы уехали. Этот обработайте, как очнется и ко мне. — кивнул он на Глеба и с презрением добавил. — Сукин сын…

Если бы Богдан хотел его прикончить, он бы сделал это сразу… Сейчас Глеб жив, находясь в мнимой безопасности — и это самое главное. Я не хочу, чтобы он пострадал из-за меня. Глеб достоин лучшего, а не вот этого вот всего…

Мы уехали из Питера. В дороге Богдан не мучил меня расспросами, предоставляя мне место на заднем сиденье, где я жалобно скулила о несправедливости и ревела, гася любые звуки в себя.

Когда приехали домой, я поймала на себе удивленные и испуганные взгляды прислуги… скорее всего, они уже в курсе происходящего. Муж рявкнул на них — и они как мыши разбежались по разным углам. Богдан проводил меня до комнаты, чтобы дать свое последнее указание:

— Из комнаты, чтоб не высовывалась сегодня, поняла? Выйдешь — пожалеешь… Лучше не зли меня, Таша.

Увидев в ответ мою немую внешнюю покорность, он наконец, покинул мою общество.

Теперь я могла не сдерживаться. Я рухнула своим обессиленным телом и с кричащей душой в кровать и громко зарыдала в подушку, пока в конец не лишилась сил и чувств.

Сейчас меня мучает один вопрос.

Как блядь? Как все это время можно было быть таким слепым?

Я бешусь и в эмоциях скидываю все с стола. Чуть не убил свою жену и этого уебка, клянусь… Был бы чуть сумасшедшее я бы прикончил их прямо там, в спальне.

Кулаки безумно чешутся и «скучают» по подлой морде Глеба. Вот же сукин сын… Трахал мою жену и еще смел рассиживать в моем кресле и распивать со мной коньяк. А я тоже молодец, пристроил Ташу к «проверенному человеку»… Полный пиздец. Другое слово трудно подобрать.

Крышу сносит от происходящего и от той мысли, что нужно с этим что-то решить и желательно обойтись без крови. Таше я промою мозги, эта дура и впрямь надеялась, что как в сказке сбежит с аля-принцем, который будет ее любить до гробовой доски. Да уж, испортил хэппи-энд — зло победило.

Глеб- гребанный спаситель, который запудрил моей жене мозги… Я уж не знаю, что он там ей пообещал, что она на коленях умоляла меня оставить его никчемную жизнь. Но теперь я понял, что Глеб — «темная лошадка» и стоит быть куда осмотрительнее с ним.

Уверен, что Таша ничего не знает о нем, раз согласилась с ним бежать… Да у меня есть козырь. И именно им я буду крыть и снесу на хрен все эти надуманные грезы о любви двух голубков.

В кабинет заглянула голова охранника Макса, который должен был привезти Глеба.

— Он на здесь. Хочет поговорить. — чеканит Макс.

— Ну как я могу отказать в такой просьбе? — расплываюсь в сарказме и сразу мрачнею. — Заводи.

Глеб чуть ли не ворвался в кабинет, матеря моих охранников, которые пытались удержать его.

— Руки убрал, собака! — фыркнул он, потирая свое запястье и устремился на меня. — Где она?!

— А с хрена ли тебя интересует, где МОЯ ЖЕНА? — задаю встречный вопрос, пытаясь не заводится так быстро. Хочу понять, что действительно на уме у него.

— Только попробуй её хоть пальцем тронуть, я тебя прикончу, понял, тварь!

Угрозы Глеба вызвали во мне усмешку.