Лекарство от меланхолии (сборник) - Рэй Брэдбери

Из щели под дверью пробивался тусклый свет.

Он сжал пальцы в кулак и три раза тихонько постучал в дверь мисс Фремвел.

Дверь медленно отворилась вовнутрь.

Потом, на веранде, лихорадочно переминаясь с ноги на ногу и обливаясь потом, он пытался повернуть беседу в нужное русло, чтобы предложить ей выйти за него замуж. Когда выглянула полная луна, дырка во лбу стала похожа на тень, падающую от листочка. Если он повернется к ней боком, впадина останется незаметной и будет сокрыта на тыльной стороне его вселенной. Но при этом его словарный запас сокращался вдвое, и он ощущал себя располовиненным.

– Мисс Фремвел, – промолвил он наконец.

– Да?

Она смотрела на него, словно он был едва различим.

– Мисс Наоми, в последнее время вы почти не обращали на меня внимания.

Она промолчала. Он продолжал:

– А я присматривался к вам. Не стану ходить вокруг да около и скажу напрямик. Мы сидим на этой веранде уже не первый месяц. А значит, давно знаем друг друга. Конечно, вы на целых пятнадцать лет моложе, но разве это может препятствовать нашей помолвке, как вы полагаете?

– Премного благодарна вам, мистер Лемон, – весьма учтиво сказала она скороговоркой. – Но я…

– О, я знаю, – перебил он ее. – Я знаю! Все дело в моей голове и в этой треклятой штуке у меня на лбу!

Она взглянула на его отстраненный профиль в тусклом освещении.

– Что вы, нет, мистер Лемон. Я бы так не сказала. Едва ли это имеет значение. Разумеется, я задавалась вопросом, что это такое, но я не думаю, что это может быть препятствием. Моя близкая подруга вышла замуж за человека с деревянной ногой. Так она вскоре напрочь о ней забыла.

– Вечно эта дыра! – горько воскликнул мистер Лемон.

Он достал табак, подумывая, не пожевать ли, но потом передумал и отложил в сторону. Сжал пальцы в кулаки и уставился на них, как на большие камни.

– Я расскажу вам, мисс Наоми, как это случилось.

– Не нужно, если вы к этому не расположены.

– Мисс Наоми, когда-то я был женат. Да. Был, черт возьми. И однажды моя жена взяла молоток и ударила меня по голове!

Мисс Фремвел онемела, словно ударили ее.

Мистер Лемон опустил один кулак сквозь теплый воздух.

– Да, сударыня, ударила меня по голове. На меня словно обрушился весь мир, словно дом обратился в груду развалин. Этот молоток меня похоронил, похоронил! Боль? Не передать словами!

Мисс Фремвел замкнулась в себе, смежила веки и погрузилась в раздумье, покусывая губы. Затем она сказала:

– О, бедный, бедный мистер Лемон!

– Она сделала это совершенно невозмутимо, – сказал озадаченный мистер Лемон. – Она возвышалась надо мной, а я лежал на кушетке. Было это во вторник, около двух часов пополудни. И она говорит: «Эндрю, просыпайся!» Я открываю глаза, смотрю на нее, а она бьет меня молотком по голове. О боже!

– Но за что?! – спросила мисс Фремвел.

– Безо всякой причины, совершенно беспричинно. До чего злобная особа!

– Но с какой стати она это сделала? – недоумевала мисс Фремвел.

– Я же говорю: ни с того ни с сего.

– Она была умалишенная?

– Должно быть. Да, должно быть.

– Вы отдали ее под суд?

– Нет. Ведь она не ведала, что творит.

– Вы потеряли сознание?

Мистер Лемон промолчал, и снова все явственно предстало перед глазами, нахлынули старые воспоминания, которые он облек в слова.

– Нет, я помню, как я встаю и говорю ей: «Что ты наделала?» И падаю в ее сторону. Там было зеркало. Я увидел глубокую дыру в голове. Кровь хлещет. Я превратился в индейца. А она стоит себе, женушка моя. Наконец она издала истошный вопль, бросила на пол молоток и выбежала вон.

– И тогда вы лишись чувств?

– Нет, я не лишился чувств. Я каким-то образом выбрался на улицу и пробормотал кому-то, что мне нужен врач. Я сел в автобус. Представляете! Автобус! И заплатил за проезд! И попросил довезти меня до какого-нибудь врача в центре. Какой поднялся переполох! Тогда я вроде ослаб, а потом пришел в себя у врача, который обрабатывал мою голову, выдалбливал, словно новый наперсток, сверлил, словно горловину в бочке…

Он потянулся и дотронулся до этого места, поглаживая пальцами, словно мягким языком – лунку от удаленного, некогда здорового зуба.

– Чисто было сработано. Доктор тоже на меня глазел, словно ждал, когда же я грохнусь в обморок.

– Вы долго пролежали в больнице?

– Два дня. Меня поставили на ноги, но я чувствовал себя не лучше и не хуже. К этому времени жена собрала вещички и пустилась в бега.

– О боже, боже! – тяжко вздохнула мисс Фремвел. – Мое сердце колотится, как взбивалка для яиц. Я слышу, ощущаю и вижу все это, мистер Лемон. Ну почему, почему, ах, почему она это сделала?

– Я уже говорил, без какой-либо видимой причины. Может, у нее была навязчивая идея?

– Но, должно быть, вышла какая-то размолвка?..

Щеки мистера Лемона налились пульсирующей кровью. Он чувствовал, как у него во лбу пышет жаром кратер.

– Не было размолвки. Я просто мирно сидел. После полудня я люблю посидеть босиком, в расстегнутой рубашке.

– У вас… у вас были другие женщины?

– Нет, что вы, никогда!

– Вы не… выпивали?

– Самую малость, и то изредка. Вы знаете, как это бывает.

– Увлекались азартными играми?

– Ни в коем случае!

– Неужели вам проломили голову ни за что ни про что? Ужас! Ужас!

– Как это похоже на женщин! Достаточно вам что-то увидеть, как вы сразу заподозрите самое худшее. Говорю же вам, не было никакой причины! Просто у нее был нездоровый интерес к молоткам.

– Что она вам сказала перед тем, как ударить?

– Только «Эндрю, просыпайся»!

– Нет, а до этого?

– Ничего. Ни за полчаса, ни за час. Ни единого слова. Ах да, она говорила, что хочет пойти за покупками, но я сказал, что слишком жарко, что я лучше отлежусь. Я неважно себя чувствовал. Ей было безразлично, как я себя чувствую. Наверное, это вывело ее из себя, и она целый час вынашивала свой замысел, потом схватила молоток, вошла и треснула меня по лбу.

В тени оконного переплета мисс Фремвел откинулась на спинку стула, задумчиво поднимая и опуская брови.

– Сколько лет вы были женаты?

– Год. Мы поженились в июле, и в июле же я заболел.

– Заболели?

– У меня было недомогание. Я работал в гараже. Потом у меня начались боли в спине. Я не мог работать, и после полудня мне приходилось отлеживаться. Элли работала в Первом национальном банке.