Монах. Предназначение - Евгений Щепетнов

– Он убил советника Карлоса.

– Как?! Точно?! – Акодим взвился над столом, взволнованный, опирающийся на свои могучие руки. – Вы уверены?! Точно – убил и точно – Карлоса?

– Более чем. Харта видели десятки людей – как он входил в дом, встречался с Карлосом, а потом Карлос был мертв. Так что совершенно точно.

– О боже! Два таких противника одним ударом! Император ему точно не простит смерти любимого советника! – Акодим забегал по кабинету, закусив губу. – Обдумать, нужно обдумать! Это меняет все!

– Про девочек не забудьте, помните, что я сказал?

– Девочки? Какие девочки? А! Девочки… Ну да, да, придется обыскивать его особняк. И кабинет. Найдем мы ваших девочек. И ему припишем еще преступление, не отвертится! Теперь повод уничтожить его есть!

– Вы помогите девчонкам. Они, скорее всего, изуродованы и психически и физически, если он их мучил. У вас есть приюты для сирот?

– Есть, при Синоде. Да, мы поместим их туда, не беспокойтесь. Ох, какие перспективы… А если он скажет, что это наговор и на самом деле он в это время был в другом месте? Что его видели люди?

– Может и сказать. Вот только труп Карлоса свидетельствует против него, а если он в это время был в другом месте, это козни исчадия и он сам исчадие, колдун, раз оказался в двух местах сразу. Хитрость колдовская. Еще раз – позаботьтесь о девочках, я даже не прошу, а требую. Слышите?

– Да-да, конечно! Ну вы и новость принесли! Я должен бежать, сообщить о ней патриарху. Скажу – агенты донесли. Кстати, один вопрос. Я вижу у вас животное, хорек, да?

– Ага. Люблю животных.

– Да. Те, кто любит животных, не обижает их, угодны Богу. Кстати сказать, до меня дошла информация из Славии. Там какой-то человек перебил нескольких высокопоставленных офицеров славской армии, и, по рассказам, он всегда ходил с черной кошкой. Разыскивают его очень интенсивно – говорят, ушел куда-то в Балрон, скрылся от преследования. Шум поднялся невероятный. А еще он исчадие убил. Ну хорек не кошка, но я поставил бы сто золотых против медяка, что это вы. Слишком много совпадений. Хотя все бывает… Я уже достаточно пожил, много видел. Вот вы верите в совпадения?

– Верю. Я тоже достаточно пожил и много видел, – усмехнулся Андрей. – Бывают такие совпадения – просто диву даешься. Ну мы пошли. Удачного дня. Надеюсь, вы правильно распорядитесь полученной информацией.

– Да-да, извините, провожать не буду – это дело не терпит отлагательства!

Акодим сопроводил Андрея до двери, закрыл ее и помчался по лестнице наверх – туда, где был кабинет патриарха, решил Андрей.

Они с Шанти вышли на улицу. Было уже за полдень, и очень хотелось есть. Андрей направился было в трактир, но спохватился: какого черта ходить по забегаловкам, когда дома готовит шеф-повар мирового класса? Да и по Марго соскучился. Прошлая ночь была просто великолепна. В девушке таился ураган чувственности, и любовь помогла его освободить. Вероятно, их этой ночью слышал весь квартал…

– Ну вот он, этот день! Вы, господин Андрей, запомните его на всю жизнь! – Физиономия Зорана сияла, и он просто лучился довольством и радостью. – Турнир – это наше все! Пойдемте вон туда, видите, там столы, надо отметиться у распорядителя.

– Сабли тут дают? Или приносить нужно? – рассеянно спросил Андрей, окидывая взглядом море голов на трибунах. – Интересно, а сколько берут за вход на трибуны?

– Первые ряды – до тысячи золотых доходит, на самые лучшие места, – уважительно сказал Зоран, – а так – самые дальние по пять серебреников, и чем ближе к арене, тем дороже. Представляете, сколько за один раз получает казна с этого стадиона? Ни одного свободного места нет! Съезжаются заранее со всей страны, и из Славии тоже есть зрители! Пойдемте, пойдемте скорее! Пока не прозвучали последние фанфары, надо регистрироваться, иначе могут не допустить до боев, ваши денежки пропадут зазря.

– Кстати, а приз-то не такой уж и большой, – заметил Андрей. – Что такое тысяча золотых, когда одно только место в первых рядах стоит тысячу? Что-то жадничает империя.

– Вот вы шутник! – хмыкнул парень. – Во-первых, тысяча золотых для многих, в том числе и для меня, это заработок за несколько лет работы. Во-вторых, а обожание всего народа? А успех у женщин и восхищение мужчин? А должность при дворе, которая при удаче принесет гораздо больше денег? Имя тоже кое-что стоит… Вон, вон император, смотрите!

Андрей поднял голову и посмотрел на трибуну, куда указывал Зоран. В императорской ложе, отделанной шелком и полированным деревом, появился человек, облик которого будет стоять в глазах Андрея много лет. Он запомнит его навсегда, так, что, наверное, смог бы нарисовать это лицо с закрытыми глазами, в полной темноте.

Это был человек под сорок лет, совсем не императорского облика – так, какой-то забулдыжного вида мужик, одетый в дорогие тряпки, прошитые золотыми нитями и украшенные драгоценными камнями. Острые глаза Андрея видели все: красные прожилки на его носу, пористую, не очень здоровую кожу, светлые негустые волосы, казавшиеся какими-то засаленными, как будто он несколько дней не мылся. Может, так оно и было?

Взгляд его был немного сонным, но потом император оживился и, жестикулируя, стал показывать на что-то своим спутникам – возле него сидело человек десять сопровождающих, один павлинистее другого.

Справа от императора стояло пустое кресло, и он, как будто забывшись, иногда оборачивался к этому месту, хмурился и отворачивался, погрустнев. Никто не решался сесть в это кресло, из чего Андрей сделал вывод: тут когда-то восседал Карлос.

Император не отличался ни ростом, ни статью, этакий среднеарифметический мужчина, ни высокий ни низкий – пойдешь мимо такого в толпе и не обратишь внимания. В который раз Андрей удивился: как это судьба ставит во главе миллионов таких ничтожных, никудышных людишек? Ну почему вот так получается – многие из тех, кто мог бы поднять государство с колен, принести благо народу, гибнут в безвестности, а вот такие бездарности живут и процветают, бездумно прожигают свою жизнь. Еще в юности ему приходили в голову мысли: вот был бы я царем – что бы сделал? И то бы сделал, и это бы изменил, и пятое, и десятое… И только став взрослым, он стал понимать: царя делает свита, и ему не дали бы особенно развернуться – пристрелили бы, или отравили, или зарезали.

Самым приличным из царей Руси, действительно что-то сделавшим для страны, был Александр II. И что? Убили царя Освободителя, отменившего рабство, проводившего и готовившего реформы, которые не нравились аристократии, помещикам, всем тем, кого устраивало положение вещей и кто не желал ничего менять. Натравили дебильных бомбистов – бах! И нет реформ. Кто знает, может, и революции семнадцатого года не было бы, доведи Александр свои реформы до конца. Он был убит в тот день, когда должен был подписать проект крупных экономических и политических реформ в Российской империи. Кто-то очень не хотел этого допустить…