Гонка с преследованием - Сергей Майдуков

Они долго ехали в неприязненном, отчужденном молчании.

Баширов представлял, как заберет все камни, а начальника подставит, или сдаст, или того хуже. Ход мыслей Ильина практически ничем не отличался. Уставившись на корму идущего впереди БМВ, он прикидывал, стоит делиться с Пороховым справедливо или нет. Здравый смысл подсказывал, что разумнее соблюсти устную договоренность. Ничего, не страшно, ведь всю добычу Порохов и Ильин поделят между собой. На двоих, а не на четверых. Подручным ничего не обломится. Пусть радуются, что живы… пока что живы. Потому что это вопрос времени.

За этими размышлениями Ильин не заметил, как задремал.

Погода радовала. Воздух был таким прозрачным, что было видно далеко, сколько хватало глаз. Каждую деталь можно было разглядеть до мелочей, как будто зрение неким удивительным образом многократно улучшилось.

– Гляди-ка, паутинки летают, – заметил Мануйлов, с наслаждением подставив лицо сентябрьскому солнцу. – Бабье лето.

– Почему, кстати, бабье? – заинтересовался Белый.

Емельянов знал ответ, но промолчал. Ему хотелось услышать, что скажет Мануйлов. Иногда этот человек делал совершенно невероятные умозаключения, заставляющие дивиться прихотливости процесса мышления.

Все трое стояли возле прокатной «шкоды», на багажнике которой виднелись остатки недавнего пиршества: промасленная бумага, колбасные шкурки, срезанные с сыра корочки, хлебные крошки, вскрытая банка сардин, банановая кожура, пластиковые стаканы с чайными пакетиками.

Мануйлов курил, сильно выпячивая губы перед тем, как выпустить дым. Белый выковыривал зубочисткой грязь из-под ногтей. Емельянов, двигая усами, сосал конфету.

– Бабье – потому что ласковое, – пояснил Мануйлов. – Бархатный сезон, пляж, баба нежится на песочке…

– Голая? – спросил Белый.

– Почему бы и нет?

– Мне нравится.

– Ты молодую бабу представил? – осведомился Емельянов, хрустя истончившимся леденцом.

– Ну, – подтвердил Белый, заранее готовясь к подвоху.

– А надо старую.

– Почему? – спросили парни так слаженно, словно всю жизнь пели дуэтом.

– Потому что, – ответил Емельянов, с удовольствием глотая сладкую слюну, – что название это к нам из северной Европы перекочевало. Там начало осени старушечьим летом окрестили. Последние теплые деньки, когда бабульки выползают на солнышко кости погреть. Вот вам и бабье лето, поняли?

Белый скривился и сплюнул. Мануйлов щелкнул окурком в кусты лесополосы, за которой слышался непрекращающийся шум машин на шоссе.

– Обидно, – сказал он. – Ничего святого в этой жизни не осталось.

– Баба на пляже для тебя святое? – поддел помощника Емельянов.

Мануйлов промолчал, всем своим видом показывая, что на глупые вопросы не отвечает. Белый отвернулся, расстегнул штаны и принялся мочиться, делая это шумно, как конь. Емельянов прислушался к своим ощущениям, взял из бардачка рулон туалетной бумаги и направился в заросли.

– Приберите тут! – крикнул он на ходу. – И не вздумайте мусор под кусты совать, проверю.

– Гадить, значит, на природе можно, а мусор выбрасывать – нет, – прокомментировал Белый, когда Емельянов скрылся среди зелени. – Логика где?

– Откуда у него логика? – презрительно буркнул Мануйлов. – Вся кровь от мозга к члену отхлынула. Он только о своей Вареньке и думает.

– С чего ты взял?

– В пустоту пялится и лыбится. Не о бане же мечтает.

– Подведет он нас под монастырь со своими мечтами. – Белый сплюнул. – Не нравится мне все это. Засада, блин. Что это за засада, про которую заранее известно?

– Ты про Варюху?

– Ну да. Скажет она своим водилам, чтобы ехали другой дорогой, и чего тогда?

– Сосать лапу, как мишкам, – сказал Мануйлов.

– Я не хочу сосать лапу, – поморщился Белый.

Приятели помолчали, глядя на заросли, в которых скрылся их босс. Если еще недавно они относились к нему более чем лояльно, то теперь ненавидели все сильнее. Так бывает. Ничтожная причина способна изменить жизнь человека, не говоря уже о его мировоззрении.

– Ты как к братьям попал? – спросил Мануйлов, с отвращением сгребая остатки обеда в пакет. – Легких денег захотелось?

– Да, – коротко ответил Жора Белый.

На самом деле причина была другая. Он не любил вспоминать об этом и никогда никому не рассказывал. Это была его тайна. Одна из тех, которые надолго, если не навсегда, определяют жизнь человека.

Однажды Белого избили. Не просто избили, а еще и унизили: отобрали телефон, деньги, возили лицом по земле, заставляли слизывать плевки, грозили снять штаны и изнасиловать. Дело было в самом опасном и отдаленном районе Якутска, где Жора Белый очутился, провожая подружку. Один из нападавших был ее тамошним ухажером. Банальная история. И очень трагическая для молодого человека, который до этого случая считал себя очень сильным и очень смелым.

Жора Белый добрался к себе под утро. Было что-то между четырьмя и пятью утра, но точного времени он не знал, потому что мобильник забрали. По пути он то и дело натыкался на загулявших мужиков, которых всегда хватало в городе, но никто не обращал на него внимания. Его принимали за пьянчужку, едва переставлявшего ноги, а в лицо ему никто не вглядывался.

Жора примерно представлял себе, что увидит, когда посмотрится в зеркало. Левый глаз заплыл, сокращая сектор обзора. Разбитые губы отзывались болью при каждом соприкосновении с зубами. Запекшаяся корка в распухшем носу мешала дышать.

Но внешние, так сказать, повреждения сказывались не так сильно, как внутренние. Голова на ощупь была неровной из-за шишек, в одном месте волосы слиплись от крови. Каждый вздох отзывался болью, словно под ребра и между лопатками загоняли клинья. Чтобы преодолеть километр пути, парню пришлось собрать все оставшиеся силы, так что под конец он уже шел, держась за стены домов. Отяжелевшая дверь в подъезд отворилась неохотно, словно не желая пропускать жильца в таком виде, а пыльные ступени норовили уплыть из-под ног. Ввалившись в съемную квартиру, Жора мысленно разрешил себе упасть прямо в прихожей, но не сделал этого. Сначала нужно было вымыться, чтобы не чувствовать себя таким испоганенным.

Стягивая джинсы и пайту, он несколько раз вынужден был замереть, пережидая, пока боль перестанет распирать грудную клетку. Если сломаны ребра, дело плохо. Как же с переломами искать обидчиков?

«А ты не станешь искать, – сказал внутренний голос. – Ты постараешься забыть. Потому что теперь знаешь правду о себе. Ты слабак и трус».

Возражений у Жоры не нашлось.

Оставшись в трусах, он осторожно побрел в ванную, переставляя ноги так, словно на них были не носки, а лыжи. Вот когда пришлось пожалеть, что арендованные апартаменты столь велики. Тем, кто позволяет себя мутузить, следует снимать квартиры поменьше. Чтобы не приходилось преодолевать слишком большие расстояния.