Лучший экипаж Солнечной - Олег Дивов

— Не хочу, — отрезал тот. — Надоело.

— Пожалеете еще, — упрекнул его адъютант.

Рашен одарил Мозера свирепым взглядом через плечо, тяжело вздохнул и полез в карман за бумажником.

* * *

В тесную библиотеку «Тушканчика» помимо двух соревнующихся вахт набилось еще человек сорок. Люди сидели на столах и в проходах, многие стояли. Фокс, важно разгуливая за спинами навигаторов и оттирая животом болельщиков, принимал ставки. Ива с трудом протолкалась к своему месту и через плечо Фокса посмотрела на его мобильный терминал.

— Почему так мало? — удивилась она. Чтобы за моих — и всего один к двум?!

— Да, — согласился Фокс. — Ставят помногу, но коэффициент неважный. Это потому что у тебя Кристоф поведет. Молодой он еще. А если все-таки Марго явится, коэффициент опять изменится. Уж она-то против тебя годовой заработок ухнет, не пожалеет.

— Почему так мало за вахту Кендалл, сволочи?! — крикнула Ива, оборачиваясь к болельщикам.

— Ты не дави на общество, капитан, — посоветовала из толпы Линда. — А дави на кнопку и береги попку. Сейчас люфтваффе покажет твоему французику, как водят корабли.

— От винта! Асы в воздухе! — заорали вразнобой молодые голоса из задних рядов. — Дойч-ланд, Дойч-ланд!

— Вот ща как дам по толстой фашистской заднице! — пробасил кто-то, и голоса стихли.

— И вообще, лучше всех корабли водят евреи! — сообщили от дверей.

— Ого! Капитан Джозеф Мейер, какими судьбами? Здрасте, а я вас и не заметил…

— В гости зашел. Привет.

— Изя! Здорово, солнышко! Как жизнь половая?!

— Спасибо, Линда, хорошо. Только очень пассивно. То есть наш славный начальник штаба имеет меня каждый день во все дырки…

— Ну да, тебя поимеешь! Ты сам натянешь кого угодно… — снова вступил непререкаемый бас.

— Разрешите пройти, господин капитан?

— Заходи. Эй! Постой! Вернер! Ты, что ли?!

— Ну, я. С кем имею честь?.. — хмуро спросил Вернер, осторожно проталкиваясь в дверь мимо увешанного парадными аксессуарами Мейера. Эндрю был в инструментальном нагруднике, из которого торчало железо, и он уже чем-то за Мейера зацепился.

— Да это же Изя!!! — хором объяснили со всех сторон.

— Да хоть Мойша. Капитан, только не шевелитесь, а то я вам сейчас все побрякушки оборву.

— Да хрен с ними! Энди! Ты что, не узнал меня? Я Изя Мейер с навигационного!

Эндрю выдернул из мейеровских нашивок и орденов два зажима-»крокодила», аккуратно снял с пуговицы адъютанта намотавшийся провод и смог наконец-то поднять глаза.

— Изя? — удивился он. — Быть не может… Точно, Изя. Ну и ну! А я думал, тебя на «Скайуокере» того… — Эндрю заметно побледнел. Стоящие вокруг астронавты начали переглядываться.

— Цыц! — сказал Изя громким шепотом. — И ничего не «того». Ну, здорово!

— Здравствуй, — медленно произнес Эндрю, разглядывая Изю с непонятным для окружающих замешательством. — Ты извини, я тут должен… Ты меня найди после, ладно?

— Обязательно. Слушай, Энди, а ты почему всего лейтенант?

— Потом расскажу, — пообещал Эндрю, продираясь сквозь толпу к линии терминалов. Вид у него был по-прежнему довольно обескураженный. Добравшись до кресла Ивы, Эндрю схватился за его спинку и остановился, переводя дух. Ива заметила, как побелели его пальцы, намертво вцепившиеся в мягкий пластик.

— Ты что? — спросила она.

— Привидение увидел, — пробормотал Эндрю, глядя в сторону. — Ничего. Ерунда. Ну и толпа здесь… Эй, Ди Ланца! Этторе, где ты?

— Здесь, патрон! — крикнул техник, устроившийся у дальнего терминала.

— Слетай, пожалуйста, в центральный ствол. Там у Фреда опять не идет.

— А у Фреда по жизни не идет, патрон. Он прирожденный тормоз-компенсатор.

— Вот ты ему это и скажи.

— Что, прямо сейчас?

— Извини.

— Да ладно, патрон. Я тут все уже отладил. — Техник чуть ли не по головам навигаторов полез к выходу. Перед ним уважительно расступались. Не каждый здесь так легко согласился бы уйти, когда намечалось редкостное зрелище. Большинство из собравшихся в библиотеке астронавтов имело самое общее представление о работе навигаторов. С орудийной палубы или из реакторного отсека не разглядишь, как летит корабль и куда именно. Больших обзорных экранов там не полагалось. А сейчас изображение, пусть и ложное, но неотличимое от реального, выводилось на два монитора с трехметровой диагональю каждый.

— Какие у тебя люди… Обязательные, — нашла подходящее слово Ива. — Как ты их умудрился так вышколить всего за две недели…

— Хорошие ребята, — кивнул Эндрю, вглядываясь в ее лицо, и у Ивы побежали по спине ласковые мурашки. — Ну ладно, удачи. Мне тоже пора.

— А зачем ты пришел? — удивилась Ива. — Ты же мог его по связи…

— Не догадываешься? — спросил Эндрю, и Ива подумала: «Сейчас он меня поцелует. При всех. С ума сошел. А я ка-ак его обниму…»

Эндрю все-таки ее не поцеловал. Но посмотрел так, что вокруг едва не зааплодировали. А он кивнул и, провожаемый завистливыми взглядами, пошел на выход. В дверях он еще раз задумчиво оглядел капитана Мейера и исчез в коридоре.

— У нас готовность две минуты, — доложил Кристоф. Ива благодушно кивнула. Она уже перешла от размышлений о том, какой Эндрю внимательный и деликатный, к воспоминаниям о том, как все безумно и обалденно случилось у них вчера. Ей вдруг стало жарко.

У дверей Изя объяснял, что они с Вернером сокурсники, но давно не виделись, и удивлялся, что Энди сильно переменился, стал какой-то нервный и сухой, а раньше был душой общества и все его любили. «Да нормальный он мужик, — говорил Изе давешний бас. — Чего ты к нему пристал? Ты, что ли, не изменился? Вот, ходишь, как прогулочный бот, весь огнями переливаешься, да и рожу отъел на штабных харчах. А был ведь такой заморыш, тощенький противный еврейчик, что я тебя, не помню, что ли…» Потом Изю спросили, кто такой Скайуокер, но адъютант надменно ответил, что это военная тайна.

В задних рядах уже распевали по-французски. Видимо, акции вахты Фальцфейн начали падать.

Фокс присел на корточки рядом с креслом Ивы.

— Я же говорил, вы будете с Энди отличной парой, — прогудел он ей на ухо.

Иве было настолько хорошо, что она даже не потрудилась схватить Фокса за нос.

— Давай, что ли, команду, Майк, — только и сказала она.

Фокс выпрямился, расправил оплывшие мощные плечи и проорал, надсаживаясь, чтобы перекрыть толпу:

— Всем стоя-а-а-ть!!!