Только позови - Мирна Маккензи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«О да. Потому что на занятиях нам предстоит прикасаться друг к другу…»
— Ты ведь все равно настоишь на своем, — произнесла она, стараясь не показывать ему своих чувств.
Лукас одарил ее ослепительной и немного ребяческой улыбкой. «В детстве он наверняка редко улыбался…»
— Итак, мы договорились? — спросил он.
— Почти. Есть еще кое-что.
— Только скажи.
— Это касается Барри…
Лукас нахмурился:
— Он тебе звонил? Или заходил?
— Нет, Лукас. Думаешь, я не сказала бы тебе об этом? Я вот что подумала. Барри удалось завладеть моими деньгами потому, что я совершенно не разбираюсь в финансовых вопросах. Чтобы не оказаться в подобной ситуации снова, я хочу попросить тебя дать мне несколько бухгалтерских уроков. Расскажи мне о том, что должен знать каждый ответственный взрослый человек по поводу денег. Если ты только не возражаешь. Я знаю, у тебя много дел перед отъездом…
«Ну вот, он снова так красиво улыбается…»
— Ты еще спрашиваешь, Женевьева? Конечно, я тебе помогу. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя полностью защищенной.
Женевьева поняла, что еще чуть-чуть — и она расплачется. Время работы с Лукасом подходит к концу, и скоро им придется расстаться.
Она никогда не забудет Лукаса и того, что он для нее сделал. Но она никогда ему об этом не скажет. Если Лукас узнает, что она в него влюбилась, он будет сожалеть о том, что встретился с ней. Будет ненавидеть себя за то, что разбил ее сердце.
— Мы можем начать завтра? У нас осталось две недели…
— Времени много, — сказал он.
Однако Женевьева знала, что всегда будет сожалеть о том, что времени на общение с Лукасом у нее было слишком мало.
Занятия по самообороне едва начались, но Лукас уже почувствовал себя не в своей тарелке. Ему и Женевьеве приходилось постоянно соприкасаться телами, что оказалось рискованно.
«Следует нанять ей женщину-тренера», — подумал он.
Но Лукас хотел обучать Женевьеву сам, ведь он знал не только общеизвестные приемы борьбы, но также и запрещенные. Он решил обучить ее всему, что знает. Когда занятия закончатся, Женевьева будет уверена, что справится с любой критической ситуацией.
— Иди на меня так, будто хочешь сбить меня с ног, — приказал он ей во время одного из занятий. — Я должен поверить в то, что ты действительно можешь меня разоружить и вывести из строя.
Она сделала так, как он сказал, но вяло, без энтузиазма.
— Женевьева, ты знаешь, что это важно!
— Я знаю. Я хочу делать так, как ты говоришь. А вдруг я тебя пораню?
— Жен, ты намного меньше меня. Ты изящная принцесса. А я огромный и злой черный рыцарь. Ты меня не поранишь.
— Понятно. Я слабая…
— Ты знаешь, что я не это имел в виду. Я говорю об опыте и намерении. Ты слишком добрая.
— Я могу быть злой! — Она обнажила зубы, и он рассмеялся.
— Жен, ты должна повергнуть меня благодаря навыкам борьбы, а не с помощью шуток.
— Мне просто неприятно бить того… кто мне нравится.
Услышав это, Лукас едва не упал перед ней на колени. Ему не хотелось ей нравиться.
— Ну вот, вы только посмотрите на его хмурый вид! Теперь я действительно тебя разозлила. Ты пытаешься мне помочь, а я почти не прикладываю никаких усилий.
— Нет, все в порядке, Женевьева. В самом деле. Постарайся почувствовать свою уверенность. Если тебе это удастся, половина битвы выиграна.
— Уверенность? Хм…
— Вспомни, как мистер Хили обвинял тебя в обмане, а ты доказывала ему обратное.
Женевьева наморщила нос, но мгновенно почувствовала себя уверенной. Он рассмеялся:
— Отлично! Теперь перестань смотреть на меня, как на мистера Хили, и представь, будто я плохой парень, который хочет тебя обидеть.
Женевьева медлила, и тогда он сказал:
— Я обижал людей. Многих.
Она снова не показалась ему ни рассерженной, ни испуганной.
— Я знаю, как сильно ты страдал, Лукас.
И внезапно он потерял самообладание. Как Жен удается этого добиваться?
— Ладно, давай я тебе кое-что покажу, — произнес он и объяснил ей прием. — Теперь нападай на меня.
Она выполнила приказ, опять без особого энтузиазма, но намного увереннее, чем прежде. Когда их тела столкнулись, оба упали на пол и несколько раз перевернулись, обнявшись. Лукас, в конце концов, оказался в полулежачем положении, колено Женевьевы было недалеко от его рта.
— Хорошая попытка, — произнес он. Откуда-то из-под его локтя послышалось сдавленное хихиканье.
— Ты, должно быть, смеешься надо мной? — тяжело дыша, бросила ему Женевьева. — У меня ничего не получилось.
— Ты только пробовала.
— Я должна была действовать иначе.
— Этот прием не единственный, с помощью которого можно повалить человека на землю.
— Я надеюсь, что у меня получится. — Ее голос казался таким несчастным. Лукас лежал на спине, а она стояла на коленях над ним, упираясь ладонями ему в грудь. — Я никогда не занималась физической борьбой, никогда не дралась.
О, лучше бы она этого не говорила! Лукас представил Женевьеву в постели. Легкий ветерок обдувает ее тело, их освещает лунный свет, а он целует ее мягкую бархатную кожу…
— Я определенно уверен, что ты справилась. — Каким-то образом ему удалось вымолвить эти слова. — Тебе просто нужно немного практиковаться.
Произнеся это, Лукас уступил искушению, притянул Женевьеву к себе и поцеловал.
С ее губ сорвался приглушенный стон. Она прильнула к нему и запустила пальцы в его волосы, отвечая на его поцелуй.
— Жен?
— Ммм?
— Ты должна… — Он простонал. — Ты должна снова попробовать сбить меня с ног. Боюсь, я не лучший тренер в мире…
Она замерла и посмотрела ему в глаза:
— Ты отличный тренер, но… нам лучше позаниматься завтра.
— Да, — произнес он, надеясь, что завтра у него будет больше самообладания.
— Я научусь. Я буду очень стараться!
— В следующий раз я не буду тебя целовать, — тихо произнес он. — Я говорю это на тот случай, если ты решила, будто я воспользовался ситуацией.
Женевьева неторопливо растянула губы в печальной улыбке.
— Лукас, ты должен знать, что мне нравится тебя целовать, — произнесла она и, словно в подтверждение своих слов, прижалась сладкими губами к его рту. — Просто я не хочу, чтобы мне это нравилось.