Антибункер. Навигация - Вадим Денисов

Видимость из окон ухудшилась, и я, наглухо зашторив их так, чтобы и щёлочки не оставалось, вышел за дверь, стараясь не дотрагиваться до неприятно мокрых перил, и не высовываться под стекающие с крыши надстройки холодные струи.

Дикая открылась картина, мрачная.

Низкие свинцово-черные тучи, тянущие холодный к позднему вечеру ливень, всё ещё наползали с запада. Некоторые мутно-белые градины залетали и сюда, одна такая, большая и почти круглая, каталась под ветром по рифленому листовому железу площадки. Река вблизи стала матовой. Ледышки, с огромной скоростью вылетая из черной тучи над головой, врезались в свинцовую воду Енисея, поднимая фонтанчики брызг высотой сантиметров двадцать и, вполне может быть, обстреливали не только речной погрузочный терминал, но и спешащий сюда катер КС-100, отскакивая после рикошета во все стороны... Проклятый дождь наверняка поднял воду. Окружающие горы добросовестно отдают её ручьям, и весь этот коктейль из грязи, воды и веток несётся в Енисей.

Инстинктивно втягивая голову в плечи, я обеими руками держал горячую кружку со второй порцией, стоял, осторожно отхлёбывал и наблюдал за буйством стихии. Плохо сейчас придётся шкиперу, не причалившему к берегу, тяжело ему будет.

Опять налетел порыв, поверхность воды вздыбилась белыми барашками, как бы настоящий шторм не поднялся! Катя наверняка торопится, знает, что запаздывает. А плавание на скорости даже в небольшой шторм это, прямо скажем, опасное дело. Я представил, как КС-100 прёт против течения, в сложных условиях заходит в повороты, рывком выворачивает на прямые участки, уткнувшись широким носом в очередной гребень. Катер бодает волну, завывая выдернутым из воды водометом, а затем со злостью втыкается в новую преграду. Корпус постоянно встряхивает. Всё, что плохо закреплено на палубе, стремится выскочить за борт. Дождь постоянно заливает стекло, оно на КС-100 не имеет обратного скоса, а щётки не справляются с ливнем. Шкиперу кажется, что двигатель в любой момент может захлебнуться и оставить экипаж на волю волн и течения. Сплошные нервы.

— Хрен она пойдёт медленней, — вслух сказал я.

Точно, тянуть не будет, паузу не возьмёт. Переживает.

Паузу взяла погода. Очередной шквал прекратился так же резко, как и возник, затем и ветер почти спал, началась, похоже, смена стихий! Град кончился. Дождь, всё ещё поливал промзону сплошной косой стеной, но уже слабей. Правда, пейзаж от этого радостней не стал, от взгляда на нависшие тучи, от которых тянулись вниз серые ленты, настроение не улучшалось.

Признаков приближающегося судна не было. Что там случилось? На вызов не отвечает. Сигнал не проходит, что ли?

— Да где же ты?!

Тут за спиной тренькнул мелодичный зуммер вызова, и пока я бежал, оставляя на полу мокрые пятна, Екатерина уже успела чистым цифровым голосом выразить своё резко негативное отношение к текущей погоде.

— В канале! — заорал я у стола.

— «Карат» вызывает «Самоеда», повтор-повтор. Лёша, ты там в порядке? Говорила тебе, что нужно другую антенну… «Самоед», ответь. Будь вежлив, дама интересуется. В туалете сидишь, что ли?

В это время «Самоед» с матерными ругательствами поднимал с пола упавшее кресло.

— Контрольное время, между прочим! — не без язвительности напомнила она.

Я рухнул на сиденье, повернулся, бросая взгляд на наручные часы, пару раз шумно выдохнул и радостно поправил:

— Вот нетерпеливая! Второе контрольное время, родная, второе, первое ты пропустила. И где болтаетесь?

— А с чего ты решил, что я в чём-то виновата? — она тут же перешла в атаку, так, на всякий случай. — Были обстоятельства, у Бильбао задержались.

— Происшествие? — резко спросил я, сразу настораживаясь.

— Да нет, просто пулемёт заимела.

Что она сказала?

Услышав сообщение, я открыл рот. И закрыл его, только посмотрев в маленькое круглое зеркало, прикрученное проволочкой выше трансивера.

Она сказала пулемёт, я не ослышался?

— Ка… Кхе… Ка-кой пулемёт?

— Бедненький, ты там заикаешься, слышу! Не волнуйся так, Лёша, нормальный пулемёт. Системы Дегтярёва, ДПМ, так Бильбао сказал.

Рот открылся во второй раз. Получается, что пока я тут, как бешеный волк, шакалил по офисам разных фирм-дилеров и складам, девчонка добыла пулемёт?

— Подожди, ты не шутишь?

В общине Подтёсово имеется два пулемёта: ПКМ и Максима, Енисейские земли, как я и ожидал, оказались со времён Гражданской войны богаты схронами. Но добыл их не я, и не моя славная команда. Этот мутный барыга бандитский всё обещает достать, обещает, но воз и ныне там. Эти общинные машинки, считай, вообще не добывали, в привычном смысла слова, а выменяли или хитро выудили. Многоопытный староста подсуетился, расстарался после моих убеждений и пугалок. В случае с пулемётом Калашникова произошла именно мена, причём я подозреваю, что Храмцов давно знал о его существовании. А вот легендарный ветеран с водяным охлаждением ствола, знаменитым щитком и колёсным станком достался подтёсовцам в качестве вступительного взноса от одной большой и дружной семьи с таежной речки Кас.

Увидев пулемёт Максима в кабинете старосты, я сразу вспомнил о гражданской версии этого оружия, пулемёт в своё время начали выпускать, как охотничий, стреляющий одиночными выстрелами, анекдот! Теперь смех пропал, эту штуку можно дорабатывать. Вот только гражданскую версию «Максима» найти, пожалуй, будет ничуть не легче, чем оригинал. Если гражданские версии и имелись в охотмагазинах района, то давно исчезли вместе со всем остальным оружием.

— Алексей!

Она что-то сказала, не расслышал от волнения.

— Ты не шутишь, Катя? — повторил я, от растерянности не расслышав ответа.

— С оружием не шутят, говорю, молодой человек, — повторно срезала меня Глебова, теперь я услышал и тихонько отплюнулся в сторону.

— И он вот прямо с тобой? — до сих пор не могу в такое поверить. — Ну, дела! Сумасшедший где-то пулемёт откопал! Да это вообще бомба… Кого, интересно, из проходящих пороги бедолаг флибустьер так удачно ограбил?

— Не надо его так обзывать, Лёша, очень тебя прошу, — назидательный голос оборвал мою тираду. — Никакой он не сумасшедший, просто изменившийся. Сумасшедшие те, кто развязал всю эту бойню.

— С таким доводом не поспоришь, извини, вырвалось, чисто на эмоциях. Ошарашила ты меня, если не дуришь, — признался я.

— Ага, завидуешь! Не переживай, зачем мне тебя обманывать, вот он, в каюте лежит, весь в масле, красавец железный. Представляешь, целых три диска к нему есть, правда, пустых. Сам их набивать будешь, не женское это дело, — она хихикнула, уже без язвительности, просто и радостно.

Ревность, неотъемлемый элемент махрового мужского шовинизма, цыганской иглой кольнула в сердце. Женщина смогла, а я нет.

— Так, товарищ Глебова, — я изо всех старался взять себя в руки и вернуть законную командирскую роль. — Вы где сейчас идёте?