Артистка - Юлия Монакова

– В каком фильме – вот в этом самом, историческом, который сейчас снимает?

– Да-да, именно… Роль, конечно, не главная, но запоминающаяся: цесаревич Александр! – Он гордо подбоченился.

– А разве так бывает? – удивилась Вика. – Я думала, что роли давно распределены…

– Главные, конечно же, да. А вот по поводу цесаревича у него было много метаний и терзаний. Ни один артист не устраивал его на сто процентов. И он сказал, что мой типаж – это абсолютное попадание в яблочко!

– Поздравляю, – искренне порадовалась Вика, думая, впрочем, больше о своём: если Данила будет играть у Тодоровича, то, возможно, ей ещё не раз удастся увидеть Белецкого…

– Спасибо! Правда, сцены со мной будут сниматься ещё не очень скоро, ближе к зиме, в Петербурге. Но это даже к лучшему, что не прямо сейчас, – я же занят в другой картине…

– Но ведь должны ещё состояться кинопробы, – напомнила Вика.

– Конечно! – кивнул Данила. – Но Тодорович заверил, что это простая формальность. Он уже не видит в роли цесаревича никого, кроме меня.

– Дай-то Бог, чтобы это оказалось действительно серьёзными намерениями, а не обычным пьяным трёпом, который забывается наутро… – вздохнула Вика, но тут же опомнилась: – Прости, Данечка. Конечно же, я ужасно за тебя рада. Ты этого достоин, правда!

– Ну, а вы о чём беседовали с Белецким? – вспомнил вдруг Данила.

Вика отмахнулась с деланой беззаботностью:

– Да так… Он детство своё вспоминал, бабушкину деревню. Ничего особенного. Кстати, Даня, – она поспешила перевести разговор на другую тему, – а тебе нравится Золотова?

– Ну… – растерялся Данила. – Она, конечно, красивая, эффектная женщина… А почему ты спрашиваешь?

– Мне кажется, она на тебя запала.

– С чего это взбрело тебе в голову? – рассмеялся Данила. – Вот глупости!

– Ничего и не глупости. Я же видела, как она на тебя смотрит, с какими интонациями говорит…

– Это всё игра. – Данила покачал головой. – Уверен, она не воспринимает меня всерьёз. Просто привыкла купаться в лучах славы и обожания. Да и потом… У них же роман с Белецким! – выпалил он.

Всё-таки Вика от природы была отличной актрисой. Она не выдала себя ни звуком, ни жестом, ни взглядом. Да и темно было…

– Серьёзно? Почему ты так думаешь? – спросила она спокойно. – Я не заметила…

– Тодорович проболтался. Да и все в съёмочной группе это обсуждают, они в одном номере ночуют с самого первого дня… Они и не скрывают особо. Ну а что, оба свободные, красивые, популярные – милая пара. Плюс играют на площадке влюблённых – это здорово сближает, вживаешься в роль и начинаешь верить в придуманную страсть к человеку…

– Да, – повторила Вика ровным голосом. – Они – очень милая пара.

В машине она не придумала ничего умнее, чем притвориться, что заснула. У неё не было сил вести какие-то ненужные разговоры, отвечать на вопросы, делано улыбаться… Когда Данила осторожно потряс её за плечо и сообщил, что приехали, она принялась старательно изображать зевоту.

– Бедняжка, – пожалел её Данила, – ты тоже устала… Сегодня был ужасно длинный и насыщенный день. Ты иди к себе, ложись и отдыхай. Завтра увидимся!

Вика почувствовала себя настоящей сволочью по отношению к нему, однако, сонно пробормотав «спокойной ночи», послушно поплелась к себе в мансарду.

В комнате она приняла душ, переоделась в пижаму и рухнула на постель, которая пахла свежей травой и цветами. Вика была уверена, что ни за что не заснёт этой ночью. Ей просто жаль было времени на сон – она хотела постоянно думать об Александре, вспоминать их беседу, смаковать воспоминания…

Однако едва её голова коснулась подушки, она заснула как убитая и проспала до самого утра.

Проснулась Вика от странного звука – визжаще-рычащего, но не живого, а искусственного, словно неподалёку кто-то работал бензопилой.

Мансарду заливало солнце, а в окно из сада заглядывали ветки яблони. Вика села на кровати, улыбаясь, и осознала, что она и проснулась с улыбкой. «Что вчера случилось хорошего?» – подумала она и тут же вспомнила.

Александр!

Она зажмурилась от переполняющего её – от макушки до самых пяток – искрящегося счастья. Неужели это всё произошло с ней вчера? Съёмки в Ливадии… Дорога до Ялты в машине – бок о бок с Белецким… Приглашение на шашлыки… Тот разговор у костра… И поцелуй… Вику обдало жаром: она как наяву вспомнила вкус его губ.

И вдруг её словно толкнули: «А когда я теперь его увижу?»

Существование без Александра казалось немыслимым. Он был нужен ей, как кислород – просто для дыхания. Но увидеться с ним было так же невозможно, как и желанно. Даже повода приличного не находилось. Не попрёшься же в пансионат просто так: здравствуйте, а я тут мимо проходила… Да и шансов встретить его «просто так» практически нет: на территорию пансионата не пускают посторонних, а сам Белецкий едва ли прогуливается в окрестностях и поджидает её.

Чтобы унять нарастающее волнение, Вика резво погнала себя в душ. Искупавшись, с остервенением почистила зубы. Затем докрасна растёрлась большим банным полотенцем. Однако в голове по-прежнему сидела мысль: как и когда она теперь сможет с ним встретиться?

Только потом Вика догадалась посмотреть на часы и ахнула: был уже двенадцатый час! Ничего себе, она задрыхла… Странно, однако, что Данила её не разбудил. Он, конечно, деликатный и всё такое, но чтобы позволить ей спать до обеда!

Визжащие звуки не прекращались: они то усиливались, то затихали, после чего возобновлялись с новой силой. Похоже, это визжало где-то в доме. Смысла сидеть в своей комнате всё равно не было, поэтому Вика оделась и спустилась вниз по лестнице.

Шум доносился из кухни. Вблизи он казался абсолютно невыносимым. Заглянув туда, Вика с облегчением рассмеялась: дедушка Данилы был поглощён выжиманием сока из яблок, причём орудовал он старинным аппаратом – похоже, ещё советских времён. Именно эта древняя соковыжималка и издавала резкие звуки, особенно усиливающиеся в тот момент, когда Анатолию Ивановичу попадался слишком твёрдый кусок яблока. По всей кухне витал терпкий кисло-медвяный дух.

– Доброе утро, – поздоровалась она с дедушкой.

Тот на мгновение оторвался от своего занятия и ласково кивнул ей:

– А, здравствуй, Верочка! Как спалось?

Вика привычно усмехнулась, но не стала поправлять.

– Спалось просто замечательно, спасибо!

– Хотел позвать тебя на завтрак, – сокрушённо произнёс дед, – но Даня не велел. Говорит: пусть выспится хорошенько. А у меня лапшевник сегодня. Остыл уже… Сейчас подогрею. А пока скушай вон… яблочко.

– А где сам Даня? – спросила Вика, усаживаясь на кухонный табурет и с аппетитом хрустя свежим сочным яблоком. – Да вы не беспокойтесь, я всё равно пока сильно есть не хочу…