Прокляты и забыты - Александра Салиева

Архан исчез. Я огляделась, но его нигде не было. Появился маг не скоро; в руках у него оказалась корзина с едой. Все в такой же гнетущей тишине мы сымпровизировали подобие пикника.

– Кольцо. Откуда оно у тебя? – наконец заговорил Архан.

Он открыл бутылку с белым вином и вновь устремил на меня взгляд своих черных, словно сама ночь, глаз. Ситуация меня нервировала, и, чтобы хоть как-то успокоиться, я взялась очищать мандарин.

Что ему ответить?

Я же не знаю, а точнее – не помню. Признаваться в этом мне не хотелось, а потому я молчала, сосредоточившись на фрукте.

– Откуда? – почти прорычал Ашерро.

Он перехватил мою левую руку, на безымянном пальце которой красовался мой артефакт. Или – не мой?

– Просто оно всегда было у меня, сколько себя помню, – чуть слукавила я.

Рука в его ладони онемела: хватка была сильная. Не понимаю – меня тянет к нему, но иногда он пугает так, что хочется провалиться сквозь землю. Вот и сейчас дрожу, причем от страха и желания быть ближе одновременно.

– Архимаг Вероника Де Соррель уже рассказала мне, при каких обстоятельствах они тебя нашли, – усмехнулся Архан.

Он все еще не отпускал мою руку, рассматривая кольцо.

– Да, мне тоже понравилось, – съязвила я, отдёргивая руку.

Нелепость и натянутость разговора уже начали меня подбешивать, поэтому я вскочила и принялась мерить лужайку шагами.

– Я так долго ждал, – тихий голос раздался прямо около моего виска.

Ашерро взял меня за плечи, развернул к себе и впился в губы. Резкость движений сменила трепетная нежность, но маг становился все более настойчивым. Огонь желания снова разгорался во мне, поглощая остатки здравого смысла. Я отвечала на его поцелуи со всей нежностью и страстью, на которые была способна. Его руки, такие теплые и сильные, скользили по моей спине, талии, опускаясь все ниже, пока не достигли бедер. Раздался стон. Кажется, мой.

– Лилит. Моя Лилит, – не отрываясь от моих губ, хрипло прошептал Архан.

Мир разлетелся на тысячу осколков, словно разбитое зеркало.

«Ну конечно, а чего еще ты ждала, деточка? – злорадствовал мой внутренний голос. – Не думала же ты, что это любовь с первого взгляда? Тебе что Александр говорил? Не слушаешь старших – вот и получай».

В общем, мой мир приказал долго жить.

Я с огромным трудом собрала силы и ударила по Ашерро воздушным потоком, отбрасывая мага. Слезы застилали глаза, катились по щекам, не желая останавливаться.

Создатель! Как же мне больно!

Но на что я надеялась?! Сама во всем виновата.

Арханиэлиус даже не потрудился встать. Лишь гневно сверкающие глаза, наливающиеся кровью и почерневшие, словно сама тьма, выдавали его чувства. Тяжело дыша, он молча ожидал, что я сделаю дальше.

– Я – не она, – сказала я.

Пытаясь успокоиться и выглядеть хладнокровно, я произнесла это резко, но безэмоционально.

Я с вызовом смотрела на мужчину, из-за которого только что разбилось мое сердце.

«Лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги…»

Ну почему не послушала? Почему?

Тут же захотелось оказаться в другом месте, но выйти отсюда без помощи Ашерро я не могла. И у меня не было сил даже смотреть на него, не то что просить.

Я чувствовала себя униженной, разбитой, оскорбленной, проклинала себя за глупость, ругала безволие, ощущала себя так, словно падала в предательскую пропасть. Падала и не могла почувствовать дна. Словно она нескончаемая, словно она все глубже и глубже затягивает меня, как трясина. Кажется, ноги подгибались от нервного перенапряжения. Сопротивляясь этой слабости, я вдруг почему-то подумала о большой раскидистой иве и древних вековых дубах, хранящих в своих тёмно-зелёных кронах умиротворение и покой. Словно блуждая между ними, я почувствовала, как гнев и ярость уходят. Меня, словно что-то манило к внезапно возникшей в моей голове насыпной горке, соединяющей два парка. Откуда-то я знала, что сквозь горку проходит каменный тоннель с дорогой. И даже точно знаю, куда она вела, раздвоившись, – все в тот же парк и к беседке, построенной в китайском стиле. Я мысленно потянулась в это очень знакомое мне место. Даже сделала шаг. Пространство тут же ответило, озарившись серебристым свечением. Еще шаг. Где-то вдалеке кто-то еле слышно кричал:

– Камелия, не надо…

Но мне было все равно. Словно маячок в этом неблагодарном мире, причиняющем мне только боль, меня звала эта беседка. Сияние померкло.

Холодно. Под ногами скрипнул снег. Вокруг никого. Рассвет. Первые лучи солнца показались из-за горизонта, разливаясь по небу оранжевым, лиловым, желтым и красным. Я безотчетно потянулась вверх, ловя солнечные лучи, отразившиеся на моей коже. Они впивались тысячами иголок. Снова боль. Доля секунды – и все прошло.

«Да, в первый раз было больнее», – подумала я.

С упоением я заметила вновь проявившиеся на теле руны. Окончательно успокоившись и придя в себя, я ощутила, что зов внутри меня снова набирает силу. Источник был где-то совсем рядом. Я поднялась к так манившей меня беседке.

Вспышка!

…Принимаю из рук Александра по одному предметы и складываю в деревянную шкатулку.

– Когда мой мир рухнет, это – единственное, что поможет мне не сломаться, – говорю я.

– Если твой мир рухнет, – поправляет он меня.

– Не если, а когда, – устало улыбаюсь я ему. – Можно подумать, ты меня плохо знаешь.

Я закрываю коробочку с бесценным содержимым.

– Я оставлю тебе напоминание, – говорит Александр.

Он достает из кармана тонкую серебряную цепочку, на которой висит тоненькое колечко с гравировкой на внутренней стороне.

– Каменное сердце – это не для меня, но я учту, – благодарно улыбаюсь я и добавляю: – Повешу его на брелок ключа зажигания, чтоб никогда не потерять.

Смеясь, я вдвигаю на место камень, скрывающий нишу под лавочкой беседки…

Воспоминание вспыхнуло и испарилось. Зато теперь я знала, что делать дальше. Вытащила один из камней под скамейкой. За ним нашлась деревянная шкатулка. Не открывается. Но теплая – согревает начинающие замерзать руки.

Подумав, я вспомнила, как получила артефакт, даривший мне похожее тепло.

– Kámelia, áve, áté, – произнесла я.

И невольно улыбнулась своей удаче сквозь еще не высохшие слезы: шкатулка мгновенно открылась. Книга. Нет, дневник. И почерк знакомый. Мой. Причем написано на русском языке. Еще – небольшой бархатный мешочек. Вытряхнула содержимое – кулон, подобный моему кольцу.

О, сколько нового я узнаю о себе.