Дочери моря. Люси - Кэтрин Ласки

Люси не могла не подумать о том, что причиной такой нелюбви Стерлинга к светским развлечениям была необходимость зарабатывать на жизнь, в то время как английские лорды могли прекрасно обойтись без этого.

– В очень хороших отношениях, – повторила миссис Ван Викс. – Знаешь, у него есть место в Парламенте. В Палате лордов, конечно. Его дед был Канцлером казначейства, а эта должность частенько бывает трамплином к креслу премьер-министра, а если говорить о самом герцоге, то поговаривают, что ему недалеко до Лорда-канцлера. Ты можешь в это поверить?

Люси не была уверена, что миссис Ван Викс ждёт конкретного ответа на свой вопрос, поэтому лишь пробормотала:

– О боже… – предположив, что именно этого от неё ожидают. – Миссис Ван Викс, спасибо вам ещё раз, но я правда должна идти. Мама только просила передать, что ей очень понравились лилии…

– Я была уверена, что ей понравится: они ведь из Балтимора. Такие лилии хорошо растут на Юге. Я слышала, её кузина Присцилла Бэнкрофт участвовала в выставке цветов и получила приз.

Мамина кузина?! Люси попыталась скрыть волнение, охватившее её.

– Один сорт, кажется, даже назвали в её честь. Присцилла… или как-то ещё.

– Да, кажется… – пробормотала Люси. «О Господи! В следующий раз скажут, что другой назвали в честь Марждори!» У неё никак не получалось побыстрее убраться из этого дома. Она почувствовала, как в ней закипает ярость. Её сделали «проектом» целой группы скучающих богатых женщин, которым просто нечем больше было заняться! А мать? Она знала об этом, но не говорила ей?! И отец тоже знал? Люси задумчиво смотрела в окно на застеклённую террасу. Она понимала, что родители любили её, но это было уже слишком. Комната, в которой они сидели с миссис Ван Викс, вдруг показалась девушке слишком маленькой и душной. Она не поддержала разговор о лилиях, ещё раз извинилась и почти выбежала на улицу.

Люси бежала, не разбирая дороги: на глаза наворачивались слёзы. Когда она оказалась на том месте, где они с Финеасом расстались, и увидела дверь чёрного хода, её уже сотрясали рыдания. Почему она обошлась с ним так жестоко? Потерять единственный путь к неподдельному счастью только ради того, чтобы угодить родителям, матери, использовавшей имя Присси Бэнкрофт в своих честолюбивых целях? Ей постоянно указывали, каким путём идти. Но неужели она не могла сама выбрать свой путь? И больше никогда не лгать. И быть той, кем она была на самом деле.

Когда она подошла к дому, уже смеркалось, а по звукам, доносящимся с моря, стало ясно – прилив уже поднялся. Люси чувствовала, что слишком взволнована, чтобы войти в комнату и увидеть родителей: мать скорее всего шьёт, а отец читает церковную корреспонденцию из Нью-Йорка или Бюллетень Епархии. Нет, ей себя не заставить. Она сидела на скале, пока не взошла луна. Звук волн, бьющихся о гранит, успокаивал, и Люси решила пройтись вдоль берега.

* * *

Прилив полностью скрыл пляж и тропинку, шедшую между скалами. Чуть поколебавшись, она сняла платье и осталась в нижней сорочке и юбке. Путь к пещере был закрыт. Люси задумалась: полностью ли наклонная скала, на которой она обычно сидела в пещере, ушла под воду? Она отступила назад. «Чего я боюсь?» Тёплый ветер обмотал юбку вокруг её ног, как будто поддразнивая. Люси села на самый край уступа. Вода скользнула по её ногам, поднявшись выше колен. Девушка наклонилась. По кромке подола, соприкасающегося с водой, внезапно вспыхнуло сияние, от чего у неё перехватило дыхание. «Это не трудно», – подумала она и мягко соскользнула в воду, на несколько мгновений полностью погрузившись. Юбка колыхалась вокруг, как венчик цветка. «Давай! Давай же!» – шептал голос у неё в голове. Она начала двигаться и почувствовала, что попала в водоворот прилива. «Я плаваю!» Вода стала глубже. И Люси нырнула. Она скользила сквозь волнистые заросли янтарного морского винограда, и его пузыри, такие вялые и бледные на суше, сверкали блёстками тёмного золота. Она не знала, сколько времени плавала, но вдруг неожиданно поняла, что ей не нужно всплывать на поверхность за глотком воздуха. Ошеломлённая своим открытием, Люси перевернулась на спину, всё ещё находясь под водой. Темнота вокруг неё ярко заискрилась, как будто из морских глубин явилась радуга. Но мгновение спустя она поняла, что это совсем не радуга.

У неё больше не было ног… на их месте появился хвост. Чешуйки переливались всеми цветами: от изумрудно-зелёного и зеленовато-голубого до нежнейших оттенков розового. «У меня нет ног. Нет ни коленей, ни бёдер. У меня хвост! Я не их сорта, я даже не их вида. Я – свой собственный вид! Дочь моря». С этой мыслью появилась уверенность, что где-то, нужно только найти, где, у неё есть семья.

Она нырнула как можно глубже, стремясь к самому дну океана, с силой, которой никак от себя не ожидала, а потом ринулась наверх и выпрыгнула из воды в облаке сверкающих капель.

На обширной лужайке перед Глэдроком, поместьем Хоули, было разбито три крокетных поля, чтобы поиграть могли все желающие. Но, конечно, крокет был не единственным развлечением. По периметру расположились маленькие круглые чайные столики о кремовых скатертях; между ними сновали слуги с большими блюдами бутербродов, чаем со льдом и лимонадом, тарелками с салатом, выложенными по краям щедрыми порциями крабового мяса. Всем было известно, что миссис Блетчли, служащая у Хоули, – лучшая повариха острова. Потом вынесли профитроли, безе и крошечные пирожные, которые всегда производили на гостей большое впечатление, удостаиваясь сравнения с драгоценностями – их украшали глазированные ягоды, серебристое драже, конфетти и разноцветные сахарные кристаллы.

Гости, не находившие в себе желания есть или играть в крокет, могли побродить по извилистым дорожкам, обсаженным розами, или осмотреть оранжереи, где Эдвина Хоули выращивала свои удостоенные многих наград орхидеи, или прогуляться по саду с фигурно постриженными деревьями – новому увлечению хозяйки дома. Но сейчас все три крокетных площадки были заняты: дамы и господа, а также молодёжь с деревянными молотками в руках увлечённо бегали, пытаясь забить разноцветные шары в воротца. Люси оказалась в группе Перси Вилгрю, с двумя джентльменами средних лет, которые оказались братьями, младшей дочерью Хоули приблизительно десяти лет и строгой женщиной – очевидно, её гувернанткой. Хотя герцог и не был напарником Люси – им стал один из братьев, Годфри Эпплтон, – казалось, он считал иначе и почти игнорировал собственную напарницу – гувернантку мисс Ардмор, пока Люси готовилась к очередному удару.

– Мне кажется, если вы возьмёте примерно на десять градусов левее, то попадёте точно в цель. – Он осёкся. – Моя дорогая, наверное, я выразился слишком сложно для вас. Вы разбираетесь в градусах?

Этти Хоули фыркнула, Люси посмотрела на неё, зелёные глаза девушки вспыхнули возмущением.

– Боже мой, дядя, это же оскорбительно! – пробурчала Этти. – Почему бы ему не помогать мисс Ардмор, чем задаваться?!

Годфри Эпплтон шутливо стукнул племянницу по плечу.

– Остынь, – прошептал он. – Я думаю, мисс Сноу может сама за себя постоять.