Созвездие. Серые кардиналы - Илларо Брюа

он читал перед отъездом сюда. Но, видимо, его книга еще не закончена, в конце концов, решил Феро, с надеждой глядя в окно на черно-зеленые склоны холмов, терявшихся в сегодняшней дымке. Возможно, на обратном пути судьба вновь сведет его с суматошным Мотой, который хотя бы отчасти скрасит дорогу своими рассказами. И снова они будут играть во флоп-джоп, пить мосьё и гадать, как сыграют их любимые команды. Удивительно, но Феро за все время на островах ни разу не вспомнил про футбол. Затем были еще какие-то мысли, но парень их уже не различал, легкая качка кареты сморила его и он уснул.

Ямщик разбудил Феро по прибытии в порт. На улице было уже темно и зябко. Парень поежился и потер плечи, но ледяной ветер с моря пробирал до костей. Так что Феро даже помог ямщику с собственными вещами, чтобы немного согреться.

Корабль стоял на причале, ожидая пассажиров. Феро вытащил из кармана часы. В темноте было почти не разобрать стрелки, но глаза парня быстро привыкли. До отправления корабля оставалось меньше получаса. Феро еще надеялся увидеть Моту, успокаивая себя тем, что тот просто опаздывает, но с каждой прошедшей минутой Труа осознавал, что его друг не приедет. Закинув свои вещи в каюту, Феро выбежал на палубу, чтобы в последний раз взглянуть на острова Карса. Нагретая за день долина теперь отдавала красным светом на фоне темно-синего, почти черного, неба. Труа пообещал себе, что еще вернется сюда, чтобы разгадать так и не открывшиеся ему тайны. И обязательно узнает, что это за странные, загадочные красные огни, обрекающие людей на пожизненное заточение в тюрьме.

Как бы старательно не убеждал себя Феро, что он уже взрослый и рассудительный дипломированный специалист, в душе он оставался все тем же мальчишкой-мечтателем, наивно и искренне верящим в придуманное для себя будущее.

Глава 22

Кушна, Керция

32 день Желтого Лета, 2368 г.

Ноты протеста в адрес верховного вождя Керции стали приходить в начале Желтого Лета, когда слухи о золоте просочились за стены Алингасана. Карст не винил нанятых им ныряльщиков, ведь они смогли, поднимая по повозке золота в день, целую неделю скрывать истинную цель их прибытия.

Первой свое недовольство выразила Рессария, настоятельно требуя ответа. Этого вполне стоило ожидать, ведь их интересы задевались в первую очередь. Карст оправдывался тем, что его корабль угодил в шторм, и укрылся в порту Алингасана ненамеренно. Но ответ не устроил рессарийского короля, который затребовал морскую карту, удостоверяющую маршрут судна, а также бумаги, подтверждающие назначение столь внушительного груза. На это Карст рассказал ему вполне правдоподобную историю о выгодных сделках на далеких южных островах. Однако в ответ он лишь получил гневное: «Плюю я на вашу ложь!».

Верниец оказался более сдержан в словах и доверчив, его устроил вариант со штормом, даже предложил взамен свою помощь, от которой Брюа вежливо отказался.

Сарбийцы поставили под сомнение рассказанную им историю, но предпочли сохранить нейтралитет в данной ситуации. Наименее критично высказались королевство Глерунт, княжество Дарвийское, республика Белгония, а сама Илегия предпочла тактично отмолчаться. А вот феррийцы высказали свою поддержку не задавая вопросов и обещались в конце Желтого Лета прибыть в Керцию с личным визитом всей семьей, что слегка настораживало.

Висенья застала мужа за приемом ванны с маслами. Одна из служанок намыливала ему голову, вторая делала маникюр, третья — массажировала стопы. Керцийка немного постояла в дверях, наблюдая эту забавную картину.

— Ты не изменяешь себе, — усмехнулась она, подходя к мужу. — Оставьте нас, — скомандовала она прислуге и девушки, покорно склонив головы, выбежали из комнаты.

Висенья уселась у изголовья, подобрав подол своего любимого оранжевого платья, и стала намыливать ему волосы.

— Люблю твои руки, — с улыбкой произнес Карст.

— Надо же мне хоть как-то заботиться о любимом муже, — игриво заворковала девушка, склонившись ему над ухом.

— Залезай ко мне, — гладя ее руки, позвал Брюа жену.

— Не могу, Кари, мне еще к герцогине Весткарцарской на прием ехать. Она желает показать свою новую книгу. Там будет половина дворца, так что зря ты отказался.

— Ты же знаешь, к нам приезжает сам первокровный феррийский император Шуа Раши, и мне надо исправить собственные ошибки.

— Да уж, не стоило называть его при всех мальчишкой.

— Висе, — в его голосе отозвалась сталь.

— И не спорь со мной. Он единственный, кто отнесся к тебе с должным уважением.

— А как же Мерта?

Висенья укоризненно взглянула на мужа.

— Вот он и есть глупый мальчишка, говорит то, чему его научили в Сарбии. Такого не потерпит Вернийский трон.

Карст продолжал задумчиво отмалчиваться. Он понимал, что его жена права, но не мог признать этого.

— Значит, наш единственный союзник — ферриец?

— Да. Так что будь с ним повежливее.

— От одной этой мысли у меня начинает болеть голова. Где же былое величие Керции, когда нам не нужны были никакие союзники?

— Ты говоришь как мой дед, — упрекнула мужа Висенья.

— Твой дедушка, хоть уже не в своем уме, в свое время был весьма мудрым человеком.

— Да, в этом ему не откажешь. Жаль, что время обошлось с ним так жестоко, — грустно вздохнула она.

— Я люблю тебя, Висе.

— И я люблю тебя, — ответила девушка и поцеловала супруга в губы. И уже поднялась, чтобы уйти.

— Постой. Ты хочешь оставить меня одного? — наиграно испуганно воскликнул верховный вождь.

— У тебя целых три служанки. Они не дадут тебе заскучать, — хитро прищурилась Висенья и аккуратно высвободила руку из скользких объятий мужа.

Семья Раши прибыла в Кушну, столицу Керции, по своему обычаю рано утром. Но народ не мог пропустить такого события, поэтому на улицах было не протолкнуться от желающих поглядеть собственными глазами на живых кровных императоров.

— В такие моменты я чувствую себя обезьянкой на рынке, — возмутилась единокровная феррийская принцесса Асшара Раши. Черноволосая красавица с белой кожей и широкой красивой улыбкой была на три года старше своих братьев и являлась настоящей жемчужиной рода Раши. Все знатные дома мира желали обручить с ней своих наследников. Но девушка была не только красива, но и умна и не позволяла решать свою судьбу кому-то, кроме себя.

— Будь к ним снисходительна, дорогая, — ответила ей мать — двадцативосьмилетняя Саи Раши. Ее черты были жестче и грубее, чем у дочери, а взгляд казался колким и отстраненным. — Простой народ любит смотреть на богов.

— Какие же мы боги? — усмехнулась девушка. — Мамочка, ты говоришь глупости.

— Это лучше, чем сравнивать нас с обезьянами, —