Любовь не выбирают - Александра Лисина

– Я постараюсь, солнышко, – так же тихо пообещала я, прежде чем уйти. – А вы закройте дыру камнем и сидите тихо. Когда демоны уйдут, я за вами вернусь. Обещаю.

Дети, поколебавшись, кивнули. А я, протискиваясь в узкий лаз, все-таки порвала дорогое платье, не рассчитанное на лазанье по подземельям, и заодно от души обругала повелителя Таалу. За его стремительный уход, за оборванный разговор, за то, что он успел обрушить все коридоры, заставив меня ползать в пыли, как обыкновенную крысу.

Но особенно за то, что за все годы, которые верхний мир сотрудничает с нижним, его смертоносное величество почему-то не счел нужным поинтересоваться: а как же мы справляемся со своими демонами? И ни разу не подумал, что, если бы в Белый храм пришло хотя бы одно официальное предложение о встрече, то многих моранов… в том числе и сегодня… можно было бы спасти.

Как я добиралась до городища – это отдельная история, большая часть которой состояла из ворчания, шипения и редкой, но весьма прочувствованной ругани. И хорошо еще, что со мной была По, иначе до цели я доползла бы в лучшем случае к ночи, потому что, как назло, именно сегодня мне почему-то катастрофически не везло.

Для начала вместо двух ярусов в шахте меня угораздило спуститься сразу на четыре, потому что деревянные перекрытия насквозь прогнили и, не выдержав моего веса, просто-напросто развалились. Потом в проклятом водостоке оказалось целых три ответвления, а не два, и каждое из них мне пришлось проверить лично. Затем выяснилось, что ведущая к люку старая лестница сплетена из весьма непрочных веревок и рассыпалась, стоило мне только подойти и проверить ее на прочность.

Но… где наша не пропадала. Выход из подземелья мы все-таки нашли, а до люка По меня самым банальным способом подбросила. Да-да, летать на метле ужасно неприлично, но что поделаешь? Не по стене же карабкаться, как зеленой ящерице?

Надо ли говорить, что к концу опасного путешествия мой красивый наряд превратился в обноски. Роскошное платье осталось без рукавов. На плечах и коленках красовались живописные царапины. Длинная юбка обзавелась соблазнительным разрезом от паха до самой щиколотки. Ну а на голове вновь появилось воронье гнездо, из которого по прибытии я с ворчанием выудила невесть когда успевшего свалиться туда громадного паука, который к тому же едва меня не укусил.

Последнее препятствие в виде ржавого и ужасно тяжелого люка я преодолевала на чистом упрямстве и с пугающей мыслью о том, что полчаса из отпущенного детям времени уже прошли. А когда дурацкая железяка все-таки поддалась и, не выдержав давления, сдвинулась в сторону, я наконец-то перевела дух и осторожно выглянула наружу.

Ребята не обманули – выход из подземелья действительно находился на окраине городища. На самом дне громадной, скудно освещенной пещеры. Как раз недалеко от тянущейся ввысь скалы, в которой, словно ласточкины гнезда, виднелись входы в жилища моранов.

Причем входов оказалось так много, что я на миг даже усомнилась, что здесь проживает всего тысяча разумных. Но потом оглядела скалу повнимательнее и решила, что внутри не особенно много места. Поэтому выточенные в камне помещения наверняка были маленькими. И, вполне вероятно, на одну семью приходилось не одно, а сразу несколько таких «гнезд».

Убедившись, что поблизости нет посторонних, я сдвинула крышку подальше и выпустила наружу По. А когда метла облетела окрестности и подала условный знак, выбралась сама, поминутно оглядываясь и гадая, куда могли подеваться местные жители.

Кстати, насчет выходов из пещеры дети тоже оказались правы – на том месте, где не так давно чернели отверстия выходов, теперь красовалось сразу пять тупиков, до отказа забитых каменными обломками. А на стенах виднелись глубокие трещины, словно тот, кто запечатывал демонов в каменную ловушку, делал это в спешке, совершенно не заботясь о случайных жертвах.

Пройдя вдоль скалы несколько сотен осторожных шагов, но так никого и не встретив, я выглянула за край и сделала еще одно открытие: оказывается, скал тут было несколько, и все они делили пещеру на сектора, имеющие форму треугольников. Основаниями треугольники были обращены к стенам пещеры. А острия сходились в центре, как спицы в колесе, придавая подземному городу строгость линий и весьма своеобразную красоту.

Там же, в центре, на приличной по размерам площади, нашлось и пропавшее население – сгрудившись вокруг высоченного постамента, верхушка которого тонула в непроглядной тьме, жители в едином порыве запрокинули головы и пристально смотрели на гигантское черное облако, медленно закручивающееся над городом в чудовищную спираль.

Признаться, я поначалу даже не поняла, из чего она состоит, и рискнула высунуться подальше, чтобы выяснить, в чем дело. Но тут из облака выстрелил целый сноп искр, опавших на землю крохотными черными песчинками, и лишь тогда до меня начало доходить.

В верхнем мире не бывает такого, чтобы демоны спокойно разгуливали на свободе. Яркий свет для них губителен, а жар костра смертельно опасен. Поэтому твари стремятся спрятаться там, где ни свет, ни огонь до них не дотянутся – в чужом теле. Внутри смертной оболочки, которая, несмотря на всю свою хрупкость, дает им довольно надежное убежище.

Сами по себе демоны – это духи, ведомые лишь одной страстью: голодом. Наши души для них – добыча, ради которой они готовы на все. Откуда они приходят, где живут и как именно рождаются, никто не знает, но летописи утверждают, что подобное притягивает подобное, и демоны – такие же души, как наши, только не нашедшие покоя. Слишком тяжелые, чтобы после смерти мать-богиня забрала их в свет. И слишком грязные, чтобы бог-отец позволил им вернуться во тьму.

Я не знаю, так ли это, но насчет подобия, пожалуй, соглашусь. Невинная душа неуязвима для демонов. А вот злость, презрение, ненависть, страх… охотно открывают им дорогу. Смерть подпитывает их, давая силы на новые преступления. И тогда прекрасный с виду семьянин внезапно превращается в кровожадное чудовище. Очаровательная невеста обагряет руки кровью возлюбленного. Дети обращаются в зверей. Матери кидаются на собственных чад. И в мире воцаряется хаос, вызванный вселившейся не в свое тело душой.

Мы, ведьмы, оберегаем этот мир от разрушения. И хоть одержимого не всегда удается спасти, одно нам известно точно – демоны боятся нашей силы. Ни один из них даже близко не подойдет к дому, который освятила белая жрица. Не преодолеет защиту, которую мы регулярно обновляем в городах и весях. И не посмеет коснуться вещей, в которых есть хоть капелька истинной благодати матери-богини.

Но в подземном мире не бывает солнца. Здесь нет света, и тут не живут любимицы богини. Поэтому демонам не нужно прятаться, и они вольготно себя чувствуют и появляются даже в виде балансирующих на грани воплощения призраков. Уже не обычных духов, но еще не полностью материализовавшихся сущностей – сотен и тысяч озлобленных, источающих ненависть душ, которые сплелись сейчас в одну гигантскую воронку и тщетно пытались прорваться… куда? Или, правильнее сказать, к кому?

В ужасе оглядев столпившихся вокруг постамента моранов, среди которых было немало женщин и детей, я безошибочно распознала в них признаки несомненного угасания. Горящие безумием взгляды, вздувшиеся под кожей, почерневшие вены, неестественные позы… здесь находилась почти тысяча разумных, но демонам все равно не хватило живых вместилищ. Целая тысяча, однако наверху демонов вилось в несколько десятков раз больше! Что их привлекло в невидимом отсюда моране? Его стойкость? Сила? А может… живущая в его теле Смерть?