Небесный странник - Владимир Корн

* * *

К утру следующего дня распогодилось.

«Хорошо-то как! — подумал я, выйдя на палубу „Небесного странника“ и глядя на голубое небо с редкими белыми пятнышками кучерявых облаков. — Воздух после дождя всегда чист и свеж. И с камбуза такой аппетитный запах доносится, что слюнки бегут…»

Если уж таким, казалось бы, мелочам не радоваться, то вообще можно всю жизнь проходить, свесив нос до самой земли. Сколько в той жизни счастливых случаев, когда плясать хочется? Нужно уметь находить приятное во всем.

— Все на борту, господин Брендос? — поинтересовался я у навигатора, наблюдающего за тем, как Родриг с Гвеном возятся с лючиной трюма, разбухшей от дождя и не желающей занимать свое место. Родриг у нас и боцманом, и плотником, а Гвен — так, для помощи. Тяжела она, лючина.

— Да, господин Сорингер, — подтвердил Рианель, не отрываясь от своего занятия.

И что так внимательно наблюдать? Род — плотник отличный, вон он как с топором управляется, любо-дорого посмотреть. Хотя смотреть за тем, как у кого-нибудь дело в руках спорится, всегда одно удовольствие.

— Ну вот и отлично. Как только господин Глувер прибудет на борт, так сразу же и взлетим.

«Ветерок почти попутный, — взглянул я по сторонам. — Высоко подниматься не будем, время позволяет. Пусть и не так быстро пойдем, зато тепло. Ну и появится возможность поохотиться сверху — в степях говолов не только овец полно, но и дичи всякой. А Лард у нас с арбалетом управляется нисколько не хуже, чем Пустынный лев со своими сковородками». — Я снова втянул носом кухонные ароматы. — «Ну до чего же запах стоит вкусный! И густой такой, хоть на хлеб его намазывай…»

— Энди Ансельм ночью пьяный пришел, сейчас отсыпается, — услышал я вдруг от Рианеля.

Может быть, мне и показалось, но в его голосе прозвучала легкая укоризна.

Ну не знаю, не знаю. Как будто бы отношусь я к Энди так же, как и к остальным, нисколько его не выделяю. Да, знаю я Ансельма много лет и даже кое-чем обязан, но чтобы выделять его… И я взглянул на Рианеля. Быть может, мне все же показалось?

Как же, увидишь что-нибудь на его лице! Сама невозмутимость. С другой стороны, все-таки «Небесный странник» не военный корабль, где все по струнке ходят. Но с третьей — действительно что-то зачастил Энди с выпивкой. Ладно, разберемся.

Когда Гиллуберт Глувер прибыл на корабль, выяснилось, что помощником у него дюжий такой мужичина, снаряженный чуть ли не как на войну, разве что не в кирасе. На поясе у него висела кривая сабля, а в руке он держал что-то похожее на шестопер, я такого оружия раньше и не видел.

«Ну-ну, — глядя на него, подумал я. — Такие, как он, только в одном деле помочь могут. С первого же взгляда понятно, что воин. Видимо, не так уж и прост Глувер, как со стороны выглядит».

Наниматель поздоровался со мной, слегка кивнул Рианелю, а на остальных едва взглянул. Его спутник изобразил нечто похожее на приветствие, затем обвел всех взглядом. Да уж, взгляд у него нисколько не легче шестопера в руках. Такое впечатление, что все, на кого он смотрел, слегка пригнулись под тяжестью этого взгляда, даже Родриг, хотя он и не уступает ему в размерах.

Но в случае с Аделардом у него нашла коса на камень. Звонко так нашла, со всего замаху. Лард спокойно выдержал взгляд, и лицо его, кроме скуки, ничего не выражало. Вот мне бы так уметь, а?

По сути, мне у каждого из моей команды есть чему поучиться. У Рианеля — манере вести себя и разговаривать, у этого пьянчуги Энди — владению ножом, у Рода — плотницкому ремеслу, у Амбруаза — поварскому искусству, тоже бы пригодилось. Короче, у всех есть что взять, кроме, пожалуй что, Николь, показавшейся из дверей каюты на звук незнакомых голосов. Ее бы я и сам кое-чему с удовольствием научил.

Николь снова надела свой обычный балахон с капюшоном на голове, и пройди мы сейчас по улицам Джессора снова, никто бы не признал в ней той красавицы, вслед которой все оборачивались, проходя или проезжая мимо. Выглядела она уставшей, и немудрено. Вчера у Ларда опять случился приступ головной боли, у него они чаще всего именно в дождливую погоду и происходят, и Николь чуть ли не полночи пришлось держать его голову на своих коленях, снимая боль. Наверное, это тяжело.

Сопровождаемые Гвеном, оба пассажира прошли к предоставленной им и уже освобожденной Рианелем каюте, не обратив на Николь никакого внимания. Ну и отлично, это уже радует.

Николь же подошла ко мне и поприветствовала, слегка кивнув — с утра мы еще не виделись. Я, конечно же, поздоровался с ней ответно:

— Николь, ты вся как лучик света, и от тебя также светло! И я очень рад, что ты вместе с нами на борту «Небесного странника».

Разумеется, сказал я это лишь в мыслях, а на деле только кивнул.

Что ж, все в сборе, пора и отправляться. Поднявшись на мостик, я кивнул уже Рианелю:

— Поднимаемся.

Позавтракаем в пути, нечего время терять. И пусть Богиня-Мать будет благоволить нам все время полета, ведь именно ее окаменевшие слезы стали л'хассами. Или даже сам Создатель, поскольку л'хассы могут являться и осколками его трона. Ну не верю я в то, что созданы они жившими много лет прежде до нас могучими Древними кудесниками, не верю, и все тут.

«И все же как красиво!» — думал я, любуясь проплывающими внизу пейзажами и не забывая при этом внимательно прислушиваться к словам навигатора Брендоса. Рианель рассказывал о тонкостях застольного этикета при дворе в Эгастере.

А прислушаться к ним стоило: мало того что его рассказ звучал очень забавно — странные все-таки в Эгастере нравы! — есть и другая причина. Нисколько не сомневаюсь — не за горами то время, когда я стану очень состоятельным человеком и мне откроются двери многих приличных домов. Как-то не хочется выглядеть в них неотесанным деревенщиной. Свое происхождение мне не изменить, но ведь манерам обучиться можно, не так ли? Правда, говорят, нашему герцогу глубоко плевать на все тонкости этикета что за столом, что в любом другом месте. Но он же герцог и ему позволено все…

Рианель прервался на мгновение, взглянув назад и вверх. У меня такая же привычка, и к этикету она не имеет никакого отношения. К пиратам она имеет отношение, вот к чему. И хотя на дворе день-деньской, но яркое солнце светит нам в корму, так что лучше поглядывать, хуже не станет.

На палубе появился Родриг и направился к подшкиперской каюте. Там у нас сложены запасные паруса, доски, канаты и все прочее, что необходимо ему — плотнику, боцману и шкиперу в одном лице.

«Не иначе Энди пошел будить», — решил я.

В подшкиперской Энди ночевал уже не в первый раз: слишком уж он храпит, когда напьется. Родриг потянул ручку двери на себя раз, другой, принял озадаченный вид и рванул уже со всей силы. Ручка выдержала, а закрытый изнутри засов — нет. Что-то я не помню, чтобы подшкиперская изнутри запиралась. Вероятно, потому лицо Рода и приобрело выражение озадаченности. Он задержался на мгновение, привыкая к темноте помещения, лишенного иллюминаторов, а затем шагнул внутрь. После чего показался спиной вперед, волоча за собой за ногу Энди. Только нога у Энди выглядела как-то не так. Вообще-то я на его ноги внимания не обращал, хотя и видел их пару раз голыми. В тех же купальнях Эгастера, широко известными далеко за его пределами. Тогда я не нашел ноги приятеля хоть сколько-нибудь привлекательными, да и волос на них хватало. Но сейчас был совершенно другой случай.