Взгляд Горгоны - Джулия Голдинг

— Знаю, но законы этой страны на ее стороне. Мы не можем взять дом приступом и забрать оттуда Конни. Я не сомневаюсь, что она вскоре заручится поддержкой властей и многих из нас арестуют как членов опасной секты, похищающей детей. Нет, самое лучшее — это действовать так, как ты решил: помогать Конни общаться со своей подопечной и поддерживать ее как друг.

Доктор Брок размотал хвост Арганды со своей шеи и бережно посадил ее Колу в руки.

— Если бы я был азартным человеком, Кол, я бы побился об заклад, что Годива даст слабину скорее, чем Конни. В конце концов, она еще не знает, что столкнулась с Универсалом, а это неизмеримо выше, чем ее собственная группа.

Хотя Конни сама для себя решила, что сбежит из дома в субботу ночью, ей еще предстояло разработать подробный план побега. Она знала, что ей понадобятся ключи от ворот и какой-то транспорт, чтобы добраться до Мэллинского леса. В пятницу, во время перерыва на ланч, она решила исследовать угольный сарай и была вознаграждена: там обнаружился старый велосипед. Вытащив его на лужайку, она осмотрела его, чтобы проверить, можно ли еще на нем ездить.

— Боже, где ты его нашла? — спросил Хью, вернувшийся со своей ежедневной прогулки к газетным киоскам; в боковом кармане у него позвякивали ключи от ворот. — Я много лет не видел этот драндулет. Дай-ка взглянуть… Ах да, он принадлежал Годиве — я так и думал. Сибилла, должно быть, забрала свой, когда перебралась в Гескомб.

— Как вы думаете, я могла бы привести его в порядок?

— Если честно, моя дорогая, не думаю.

Лицо Конни вытянулось от огорчения.

— Но я бы мог это сделать. Такие дела как раз по мне, чтобы старый морской волк не чувствовал себя совершенно бесполезным.

— Спасибо. Думаете, на это уйдет много времени?

— А что? Не терпится нас покинуть? — проницательно спросил он.

— Я просто надеялась, что в эти выходные мне позволят погулять. Я уже много недель не видела, что находится по ту сторону стен, не считая монастыря, разумеется.

— Ну, в таком случае я сегодня днем отнесу его в мастерскую и посмотрю, что можно сделать. Но ничего не обещаю, учти!

— Спасибо, дядюшка Хью! — Импульсивно Конни чмокнула его в щеку. Тот порозовел от удовольствия.

— Ну-ну, не стоит благодарности, — сказал он. — Ты, может быть, и странная девочка, Конни, но я не могу видеть тебя расстроенной. Мне приятно, что я могу порадовать тебя хотя бы этим. Хотел бы я сделать что-то подобное для своей сестры: уже шестьдесят лет прошло с тех пор, как она была в последний раз по-настоящему счастлива.

— Это очень долгий срок. — Она тоже чувствовала, что что-то высасывает всю радость из ее бабушки, как выжимают сок из лимона. Атмосфера менялась, когда в комнату входила Годива: становилось трудно дышать, как будто надвигалась буря. Конни было тяжело проводить так много времени в ее обществе.

— Да, в самом деле… ну, не обращай внимания. Давай лучше я займусь велосипедом. Загляни ко мне в комнату после уроков, и я расскажу, что удалось сделать.

Каюта Хью, как он любил называть свою комнату, была в дальнем конце дома, прямо под крышей. Раньше Конни не разрешалось туда заходить, и ей было очень любопытно взглянуть. Она постучала в дверь.

— Войдите! — откликнулся Хью.

— Ух ты! — Конни замерла на пороге. В отличие от безжизненности, царившей в остальных частях дома, эта комната была волнующе живой. Она была набита чудесной резной мебелью — шкафчиками, стульями, столиками, ширмами — в таких количествах, что почти негде было повернуться.

— Извини, здесь некоторый беспорядок, — сказал Хью.

— Нет, что вы, мне так нравится!

Он, видимо, был польщен и погладил крышку деревянного сундука, стоявшего под окном.

— Видишь ли, я не мог позволить Годиве это выбросить. Ведь все это веками стояло в доме. Поэтому оно здесь — в моем убежище.

— Зачем же кому-то это выбрасывать? — Конни любовалась ширмой филигранной работы, вырезанной в форме плодоносящей яблони. Казалось, что древесина прямо поет под ее пальцами.

— Думаю, что она… Эта мебель причиняет ей неудобства. Она говорит, это своего рода аллергия.

— У нее аллергия на мебель?

— Нет, только на дерево. Она отпускает ее только в открытом море.

Последний кусочек мозаики встал на свое место. Теперь Конни знала, посредником какого вида была Годива.

— Можно мне взглянуть поближе?

— Конечно, моя дорогая, эти вещи и твои тоже — как всякая семейная рухлядь.

Он наблюдал, как его внучатая племянница рассматривает каждый предмет, ощупывая пальцами все выемки. Здесь были мифические существа из каждой группы: драконы, грифоны, змеи, водяные эльфы, минотавры. Хью жил среди них, но не знал, что они были списаны с натуры. Наконец Конни остановилась перед сундуком и положила руки на знак компаса, который красовался на крышке.

— А, вижу, тебе тоже нравится моя любимая вещь. Она немного напоминает мне то надгробие. Я всегда полагал, что это был семейный сейф. В нем полно старых бумаг и учетных книг.

Сердце Конни забилось немного быстрее.

— Можно посмотреть?

— Конечно. Я сам несколько раз просматривал их: многое из этого — совершенная бессмыслица. — Он открыл сундук и с уверенностью рылся там, пока не достал кипу бумаг. — Например, вот это. Думаю, кто-то переводил с арабского — видишь здесь закорючки?

Конни взяла у него хрустящую пачку пожелтевших листов пергамента и прочитала заглавие. Оно было написано на английском на левой стороне страницы, на другой стороне было оставлено место для рукописного текста. Хотя этот английский был безукоризненным, в рукописи было много зачеркнутых мест и чернильных пятен, как будто перо слишком часто зависало над страницей, когда писец подыскивал нужное слово.

Она снова взглянула на заглавие: «Сражение во вратах. Наставление Универсалу, как противостоять враждебному вторжению».

— Что думаешь, Конни? — спросил ее Хью, смущенный тем, что она внезапно притихла. — Я думал, что это может быть перевод каких-нибудь сказок «Тысячи и одной ночи» или чего-то в этом роде или руководства для крестоносца.

— Думаю, что это, конечно, перевод, но только с английского — на этот другой язык, — сказала Конни. Она не стала говорить, что у нее возникло сильное подозрение, что язык этот не является человеческим. Автором, догадалась она, была Сюзанна Колдикотт, но вот зачем она затем решила перевести это, было загадкой. У Конни чесались пальцы перевернуть еще несколько страниц, но она попыталась скрыть свое возбуждение. — Можно, я возьму это с собой и посмотрю: может, мне удастся что-нибудь понять?

Хью закусил нижнюю губу.

— Думаю, да, — нехотя сказал он. — Но может быть, ты предпочтешь выбрать что-нибудь еще? — Он вытянул большую фамильную Библию. — Как насчет этого? Или этого? В счетах тоже есть свое очарование — все эти снасти, ром, балласт… Я часами развлекался, просто глядя на суммы, которые требовались, чтобы спустить на воду трехмачтовый корабль.