Дело "Памяти Азова" - Владимир Шигин

На этом «героическое» восстание в Свеаборге закончилось, но не закончилось на Балтийском флоте. В запасе у революционеров оставался их последний козырь — Кронштадт. Держать его в рукаве больше не имело смысла, и Кронштадт также был брошен в топку догорающей революции.

В неразрывной связи с восстанием в Свеаборге и на полуострове Скатудден был и последующий мятеж в Кронштадте. К моменту восстания в Свеаборге Кронштадт находился уже на военном положении. В гарнизоне города числилось до 25 тысяч матросов и солдат. Охватить такую массу матросов и солдат революционным влиянием было чрезвычайно трудно, тем более что в гарнизоне каждый человек был на виду, особенно же чужой. Как всегда, мешала подготовке и всегдашняя конкуренция эсдеков с эсерами.

Социалист Д.З. Мануильский (обладатель уникальных и красноречивых партийных псевдонимов «Фома Неверующий» и «Иван Безграмотный») в своих воспоминаниях так рассказывает о работе социал–демократов в Кронштадте в период подготовки восстания: «…С рядом воинских частей у нас были очень слабые связи, в частности с пехотой. Наилучшая связь была с минной ротой и моряками. Работа парторганизации особенно активной стала с весны 1906 г. Митинги по праздникам, сначала в Ораниенбауме, затем в Сестрорецке, собирали по нескольку сот участников. Из работников того времени могу назвать: студента Михаила Климновского, умершего в городе Остроге, бывшей Волынской губернии, студента медика Алексея Носкова, почтового чиновника Козенкраниуса, квартира которого служила главным образом для явок и свиданий, убитого в 1908 году при вооруженном сопротивлении в Новгородской губернии. Из военных работников могу назвать товарища под кличкой „Гражданин“, который находится в эмиграции в Южной Америке. Затем провокатора по кличке „Арсеньев“, провалившего организацию. Из военных особенно активную роль играл унтер–офицер минной роты Иванов, по кличке „Борис“. С военной организацией от имени Кронштадтского комитета РСДРП большевиков поддерживал связь Мануильский (о себе автор пишет в третьем лице. — В.Ш.), кличка „Фома“».

Накануне июльского восстания партийной организации, как и в мае 1906 года, был нанесен удар. В ночь на 9 июля был арестован почти весь актив как военной, так и рабочей организации РСДРП. Но работа продолжалась. Уцелела часть руководящего актива Кронштадтской организации, а также «уцелели после провала члены Петербургского комитета от Кронштадтской организации т. Мануильский и т. Егор Канопул, расстрелянный после восстания на форту „Константин“. Вскоре после этого на работу прибыли новые товарищи: товарищ под кличкой „Ванька Каин“, впоследствии оказавшийся меньшевиком, и Атабеков, а также, уже когда я сидел в тюрьме, т. Попов, убитый впоследствии в империалистической войне…»

Итак, большевики продолжали готовить восстание, несмотря на аресты, и продолжали вести борьбу против эсеров, которые, не считаясь с обстановкой в стране, со степенью подготовки масс к восстанию, провоцировали преждевременное выступление. Да и что можно ожидать хорошего, когда тобой руководят «Иван Безграмотный» да «Ванька Каин»!

В июне 1906 года срок службы матросов был уменьшен с 7 лет до 5, значительно были увеличены и без того неплохие нормы довольствия. Эти меры вызвали вполне понятную радость среди матросов и во многом способствовали резкому снижению их революционной активности. Поэтому планирование мятежа в Кронштадте в начале июля вполне объяснимо. Если бы его назначили на более поздний срок, обрадованные существенным снижением срока службы и улучшением своего быта матросы революционеров просто бы не поддержали. Из воспоминаний Л.А. Ленцера: «В начале июня мы узнали, что правительство решило сократить срок службы для нижних чинов флота с семи лет до пяти. Таким образом, перепуганное самодержавие решило избавиться от своих самых опасных врагов во флоте. В результате этого мероприятия в Кронштадте увольнялось в запас около четырех тысяч матросов. Приказ о сокращении срока службы во флоте ударил и по Кронштадтской организации большевиков, так как много опытных подпольщиков и рядовых членов организации должны были уйти в запас не только из экипажей, но и с кораблей». И все этим революционерам не так: и большой срок службы матросов — плохо, и малый тоже плохо. Что же им хорошо, в конце концов?

Почти в каждой роте были созданы боевые дружины, достигавшие порой до 100 человек. Заманивали в свои сети матросов революционные активисты со знанием дела. Из воспоминаний Л.А. Ленцера: «После короткого митинга дружинники пригласили гостей к берегу. Здесь на большой поляне на газетах было разложено угощение, стояли бутылки с вином, стаканы и кружки. Дружинники усаживали на землю окончательно изумленных гостей. Шумное матросское веселье понеслось над поляной и волнами залива».

Кандидат исторических наук В. А. Краснояров так написал об особенностях Кронштадтского мятежа 1906 года: «Весной 1906 года была создана Кронштадтская социал–демократическая партийная организация. В мае в Кронштадт прибыл Мануильский Д. З. Под непосредственным руководством Петербургского комитета и в контакте с военными организациями Финляндии и Прибалтики большевики, воссоздав Кронштадтскую военную организацию в несколько сот человек, развернули подготовку к вооруженному восстанию. Однако наличие в городе организаций других революционных партий внесло коренное изменение в ход предполагаемых событий. 18 июля стало известно о восстании в Свеаборге, которое началось ранее намеченного срока. Эсеры, активно действовавшие в Кронштадте, выступили за немедленное восстание; большевики были против этого, т.к. подготовка восстания еще не была завершена. Несмотря на это, утром 19 июля, эсеры ультимативно заявили: „Присоединяйтесь к нам; если не присоединитесь, то мы начнем одни“. Когда стало ясно, что удержать массы невозможно, большевики, по указанию Петербургского комитета, попытались возглавить выступление матросов и солдат, стремясь придать ему организованный характер. Утром 19 июля состоялось гарнизонное собрание представителей воинских частей и рабочих организаций. Большевики и на этом собрании высказались против немедленного вооруженного восстания. Выступивший Мануильский Д. З. заявил: „Если действительно вспыхнет Россия, тогда, но только тогда, мы присоединимся. Не нам начинать, а народу. Нам надо стать на сторону народа. Надо сначала создать общероссийский центр для руководства восстанием и тогда в общем движении найдется место и Кронштадту“. Неопределенность в рядах большевиков позволила доминировать эсерам. Они имели план восстания, который и был положен в основу дальнейших действий».

Утром 18 июля в Кронштадте из официальных телеграмм стало известно о восстании в Свеаборге. В этот же день около часа дня была получена условная телеграмма из Гельсингфорса о восстании в Свеаборге и на флоте. Поздно вечером эсеры собрали нелегальное заседание, в котором приняли участие некоторые представители воинских частей и рабочих. Влияние социал–демократов было большим у крепостных минеров, саперов. Эсеры первенствовали в матросских казармах. Заседание было созвано эсерами якобы, с целью выработать окончательное решение о выступлении. Но, просидев до четырех часов утра, собравшиеся так и не пришли к определенному решению. Уже из этого факта можно заключить, что эсеры явно боялись выступления, так как уже не верили в его успех. Не лучше была ситуация и у конкурентов.