Чародей с гитарой - Алан Дин Фостер

– Живее! – подгоняла Талея Джон-Тома. Обернувшись к Маджу, она бросила: – Прекрати это. Лучше поехали.

Мадж вытащил лапу из-под юбки бельчихи, а Джон-Том, пригнув голову, свалил мускусную крысу на дно повозки. Голова несчастного глухо ударилась о дерево. Невзирая на заверения Маджа, полагавшего, что обе жертвы дышат, встревоженному Джон-Тому ноша его живой не показалась.

В этом заключалась вся проблема. Он подумал, что, возможно, и сумел бы объяснить, почему пребывает в одной телеге с двумя жертвами ночного разбоя, но если хоть кто-то из них умрет и компанию остановит полиция, тогда и Клотагорб не поможет.

Талея торопливо накинула толстый полог из какого-то серого материала на оба бесчувственных тела. Потом они все втроем бросились к переднему сиденью повозки.

Места на низкой скамеечке всем не хватило. Талея уже ухватила вожжи, а Мадж успел пристроиться рядом, так что Джон-Тому осталось лишь вскочить на передок и сесть позади них.

– Вот и здорово, приятель, – Мадж с приязнью улыбнулся ему. – Конечно, жестко сидеть, тока ты у нас длинный, а мы не хотим привлекать к себе внимание.

Талея ударила поводьями, и с негромким «Н-но!» они взяли с места. И вовремя. Едва они тронулись, навстречу попался какой-то всадник.

Бледный, затянутый в кожу кролик ехал верхом на стройном ящере, передвигавшемся на всех четырех. У рептилии было длинное рыло, под ноздрями торчали вперед короткие бивни. В ярко-желтых горящих глазах чернели вертикальные узкие щели.

Наездник восседал в седле, многочисленными ремнями укрепленном на животе и шее ящера; избыток ремней явно объяснялся странным – бочком – аллюром животного, в котором угадывалось нечто змеиное. Длинный хвост спиралью закручивался вверх и торжественно серебрился над задом рептилии. Тупые когти были коротко обтесаны.

Джон-Том проследил за исчезающим в тумане наездником и подумал, что, пожалуй, так ехать покойнее – идущая боком рептилия не подбрасывала ездока.

Это побудило его изучить собственных рысаков. Опустившись на дно повозки и стараясь не задевать ногами пугающие своей неподвижностью тела, он принялся из-под высокого сиденья разглядывать животных. Их было двое, однако от верхового «коня» они отличались не менее, чем сам он от Маджа. Эти двое ящеров были тяжелее и короче скакуна. Тупые морды казались заметно менее смышлеными, хотя основанием для подобного заключения могло служить, пожалуй, скорее незнание Джон-Томом местных пресмыкающихся, чем какие-то реальные физиономические отличия.

Ящеры неспешно продвигались вперед по мостовой. Шаг их был прямым и ровным, на ходу они не виляли, подобно скакуну. Приземистые ноги отмеряли короткие шаги, а кожаные складки на животе едва не волочились по мостовой. Очевидно, такие предназначались для перевозки тяжелого груза, а не для быстрой езды.

Невзирая на невозмутимые бычьи морды, они оказались достаточно смышлеными и повиновались даже легким движениям поводьев в руках Талеи. Джон-Том с интересом следил за тем, как она правила, – кто знает, не пригодится ли и ему самому такое умение. Наблюдателем он оказался хорошим – еще бы, адвокат и музыкант одновременно – и, словно губка, инстинктивно впитывал в себя все увиденное, несмотря на вполне понятное уныние.

Удила, например, отсутствовали. Могучие челюсти, должно быть, могли справиться и со сталью. Поводья пропускались в кольца, продетые по бокам в ноздри. Таким образом, легкого прикосновения к вожжам было достаточно, чтобы развернуть в нужную сторону громыхающую ломовую колымагу.

Потом внимание его переключилось на предмет более близкий и привлекательный. Снизу он мог видеть лишь пламенеющие локоны и серебрящуюся ткань куртки и брюк, восхитительным образом обтягивающих фрагмент тела Талеи, прилегающий к сиденью.

Почувствовала девушка его внимание или нет, Джон-Том не знал, только она вдруг обернулась и метнула в него короткий взгляд. Он не стал смущенно отворачиваться, и какой-то миг они смотрели в глаза друг другу. И все. Оскорблений не последовало. Когда скорее инстинктивно, чем намеренно, он перешел к дальнейшим действиям, а именно – улыбнулся, она отвернулась, не ответив на улыбку. Правда, дерзкий язычок воздержался и от колкостей.

Он привалился к деревянному борту телеги, чтобы передохнуть. Попробовал убедить себя, что ей сейчас туго. В такой ситуации всякий начнет дерзить и грубить. Можно не сомневаться – в обстановке не столь опасной девушка будет вести себя мягче.

Джон-Том размышлял, хочет ли он, чтобы это произошло, или же он попросту пытается понять ее поведение. Трудно было предположить, что столь привлекательная особа окажется взаправду настолько воинственной, не говоря уж о том, что подобные предположения унижали мужское достоинство застенчивого юноши.

Заткнись, велел он себе. Нашел о чем беспокоиться. Головой надо думать, а не гонадами. Что ты скажешь Клотагорбу при новой встрече? Лучше, наверно…

Он подумал, сколько же Талее лет на самом деле. Миниатюрный росток для здешних людей был нормой и не говорил ни о чем. Скорее всего – они почти ровесники, иначе она не стала бы с ним спорить. На первый взгляд она казалась вполне сформировавшейся, а низкий рост, возможно, объяснялся суровой жизнью. Интересно, как она будет выглядеть без одежды, подумал Джон-Том и, не имея должного опыта, усомнился уже в собственной зрелости.

Думай, Меривезер, думай. Ты в беде, ты устал, ты один… Ты вообще неизвестно где.

Один… Значит, с Талеей следует подружиться – если, конечно, она не станет противиться. Едва ли нужно отрицать, что девушка ему нравится; впрочем, с ее-то стороны, учитывая все несчетные колкости, никаких намеков на дружбу не проявлялось. Ну, может быть, когда они отделаются от своего груза, она успокоится.

Тут он принялся гадать, куда и зачем везут они эти полумертвые тела.

Из-под полога за спиной послышался тихий и неуверенный стон. Джон-Тому показалось, что это бельчиха. Впрочем, никаких оснований так думать не было.

– Там на окраине доктор живет, – отвечала Талея на проявленное им беспокойство.

– Приятно слышать.

Так, значит, под красотой этой сохранилась хотя бы частичка души. Неплохо. Джон-Том молча проводил взглядом тонкой работы двухколесную коляску, прогромыхавшую мимо. Две валлаби[4]с круглыми, как пятаки, глазами были слишком заняты друг другом, чтобы проявить интерес к телеге, а тем более к его грузу.

Наполовину очнувшись, белка начала брыкаться и крутиться с боку на бок, да еще то и дело постанывала. Если она очнется, дело может принять дурной оборот. И юноша решил, что, невзирая на желание добиться благосклонности Талеи, пожалуй, лучше все-таки удрать из фургона… Не помогать же ей добивать этих несчастных! Однако через несколько минут шевеление прекратилось и жертва разбойного нападения притихла.

Они ехали уже с полчаса, но вокруг по-прежнему были дома. Выходило, что, несмотря на неторопливый шаг их «коней», Линчбени – все-таки довольно большой городок. Более того, он мог даже оказаться куда крупнее, чем представлялось Джон-Тому, – ведь он не знал, когда они миновали центр и направились к окраине.