Наше единственное лето: второй шанс - Мира Ли

ты — маленькая, глупая девочка, которая не догадывается, насколько сильно я хочу тебя. Пойми уже, что я не могу так! — он почти кричал в конце.

— Почему? — по какой-то непонятной причине почувствовав себя в чем-то виноватой, повторила я свой вопрос.

Даня рыкнул, прежде чем ответить мне:

— Я же говорил! Потому что я люблю тебя… И не хочу испугать тебя или сделать тебе больно, — его руки бессильно сорвались с моих плеч.

Он больше не смотрел на меня. Он больше не касался меня.

Но он не знал, что жить без его глаз и рук я уже не умею. И мне совсем не страшно. И все, что произойдет дальше, я хочу испытать только с ним…

Он не знал, и решил за нас обоих, что самым правильным будет отдалиться от меня.

— Что же мне делать? — больно прикусив свою губу, спросила я. — Как мне стать той, которую ты не будешь бояться испугать?

Его взгляд, полный боли, почти сбил меня с ног:

— Элька…

Я не дала ему ничего больше сказать, встав на цыпочки и прильнув своими губами к его. Пару секунд он просто стоял, а потом смял меня в своих объятиях, обжигая быстрыми и нетерпеливыми поцелуями. Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног, а сама я становлюсь невесомой.

Он остановился, чтобы посмотреть на меня долгим, внимательным взглядом.

А после — поцелуи стали нежнее и глубже. Его руки от мочки уха прошлись по моей шее к пуговицам на платье. В мучительной неге, пуговица за пуговицей, они спускались все ниже и ниже, пока платье не оказалось на полу у моих ног.

Даня присел, целуя мой живот, отчего внутри у меня стало горячо. Я запустила руки в его волосы, наслаждаясь каждым его прикосновением, даже не заметив, как осталась без промокшей насквозь обуви.

Обжигая и унося меня в омут совершенно незнакомых мне эмоций, его руки поднялись от моих лодыжек, по бедрам, мимо талии, по спине и замерли на плечах… И снова поцелуи. И в маленьком промежутке его мокрая футболка упала рядом с моим платьем.

Он подхватил меня на руки и, преодолев в несколько шагов комнату, посадил на постель.

Пока Даня снимал свои мокрые джинсы, он неотрывно смотрел на меня, словно лаская меня своим взглядом: лицо, шею, ключицы, живот, колени. Мои щеки горели, но ни за что на свете я не отказалась бы от этого его взгляда, полного любви, восхищения и сметающего все на своем пути желания.

Никто и никогда больше не смотрел на меня так, как он в тот вечер. И уже только поэтому я никогда не жалела о том, что произошло между нами после.

В свете небольшого светильника я видела его огромные глаза в обрамлении длинных ресниц, его красивые скулы и любимые губы… и единственное, о чем могла сейчас думать — это чтобы он не останавливался.

Засыпав поцелуями мою шею, Даня расстегнул замочек на белье, отчего шелковые бретельки соскользнули с плеч, увлекаемые куда-то его нежными руками. Моя грудь отзывалась на его прикосновения усиливающимся жаром внизу живота.

Я закинула голову и от глубины и интенсивности эмоций застонала.

Неспеша, Даня изучал каждый миллиметр моего тела, чем доводил меня до изнеможения. Поцелуи, спускающиеся все ниже и ниже, руки, плавно повторяющие изгибы моего тела, мое тяжелое дыхание и стоны — все замерло на мгновение, чтобы взорваться во мне новым ощущением — близости с мужчиной.

Даня с тревогой смотрел мне в глаза, готовый остановиться в любое мгновение. Я вздрогнула и с силой сжала его плечо. Он замер, но посмотрев в мои глаза, продолжил. Я потянулась за поцелуем и получила все, о чем только могла мечтать.

Глава 21

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я открыла глаза.

Рядом, глядя на меня, лежал Даня. Встретив мой взгляд, он поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза. Я улыбнулась, наморщив носик и с удовольствием потягиваясь. Он улыбнулся мне в ответ.

— Привет, любимая, — тихо сказал он и поцеловал меня.

— Привет, любимый, — пробуя на вкус новое слово также тихо ответила я.

Данино лицо вмиг изменилось, без слов я поняла, насколько он счастлив. Поцелуй в плечо, нежный как касание крылышка бабочки, и я не могу перестать улыбаться. Он притянул меня к себе настолько близко, что я ощутила волнующее прикосновение его обнаженного тела.

Я положила голову ему на грудь, слушая такое привычное биение любимого сердца.

— Ты специально держал меня на расстоянии, чтобы скрыть, насколько поднебесно приятно заниматься любовью?

Он тихо засмеялся, и я подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Очертив большим пальцем мою скулу, Даня прикоснулся к моим губам.

— Да если бы я сам знал, что ты такая кайфовая, я бы украл тебя в тот самый вечер, когда приехал и встретил тебя у клуба. Хотя… Мечтать об этом я начал как раз тогда.

— Данька… — я попыталась изобразить укор в своем голосе, но вышло не очень.

Подумать только, прошло всего два месяца с того дня, когда Даня ворвался в мою спокойную и причесанную жизнь, разгромив ее почти до основания. Но, черт возьми, останься все по-прежнему, разве смогла бы я испытать даже пятую долю всего этого счастья и этих эмоций, которые он дарит мне?

Поерзав ушком на его плече, я наконец-то улеглась, и Даня поцеловал меня в висок.

— Элька, — подушечками пальцев он чертил дорожки на моем предплечье, — я никогда не забуду эту ночь… И тебя… такую — особенную.

Я тоже никогда не забуду эту ночь… Горло перехватило от его слов, а глаза защипало. Чтобы не расплакаться, я по детской привычке протянула ему мизинец:

— Обещаешь?

Он помедлил секунду, а потом зацепил свой мизинец за мой и слишком серьезно для детской забавы ответил:

— Обещаю.

— Ты поклялся, Шустов…

Неожиданно он оказался сверху, прижав меня к прохладной простыне всем своим весом, и поцеловал долгим и волнующим поцелуем. Когда он на миг оторвался от моих губ, мы оба почувствовали, что во второй раз за эту ночь не сможем остановиться. Да и не было больше причин делать это…

По подоконнику стучал дождь, который, несмотря на приметы и прогноз погоды, не собирался заканчиваться.

Проснувшись, я не торопилась открывать глаза, цепляясь за прекрасный сон, приснившийся мне. Он