Его невинная добыча - Алиса Ковалевская

Руслан

Заполонившее гостиную дома брата разношёрстное сборище мало чем отличалось от прочих, средь которых мне нередко доводилось бывать раньше. Женщины, повытаскивававшие из груд рассованных по шкафам шмоток дорогие платья, живая музыка, вышколенные официанты…

Не прошло и пятнадцати минут, как мне стало откровенно скучно.

— Кто это? — подала голос молчавшая почти всё это время Ева, напомнив мне о своём присутствии.

Проследив за её взглядом, я увидел нескольких довольно интересных девиц. Все как одна — высокие, стройные, одетые дорого и при этом со вкусом.

Увидел среди них новоиспечённую жену брата. Даже среди своих именитых подруг она выделялась особенной грацией, тонкой красотой. Вот только во мне это не вызывало никакого отклика. Милая мордашка, неплохое тело… Отодрать разок другой и выставить за дверь.

— Полагаю, — я обернулся к девчонке, — подруги Лианы.

Бокал, что я дал ей, был почти полон. Запомнила, девочка. Чёрные волосы, тёмные глаза… Стоило мне посмотреть на её шею, на скрытую бледно-голубым атласом грудь, на её запястья, нутро отозвалось удовлетворением. Чёрт! Меня действительно влекло к ней.

— Это я поняла, — голос её снова вторгся в мои мысли. — Но они… — зверёныш замялась, видимо, подбирая нужные слова.

Я терпеливо ждал. Едва заметно нахмурившись, она приоткрыла губы. Поджала их и всё-таки продолжила:

— Они просто замужем? Или… Может быть, ещё чем-то занимаются? Я знаю, что некоторые женщины занимаются чем-то… Благотворительностью, например, — она вдруг посмотрела мне в лицо с таким видом, как будто нашла иголку в стоге сена. — Или… Может быть чем-нибудь ещё, Руслан? Я… Я не знаю, — наконец призналась она, и это, пожалуй, было самым дельным из того, что она сказала.

— Женщины, Ева, — высвободил из её пальцев бокал и, отпив глоток согретого ладонями вина, поставил на стол. Обхватил её за талию и несильно прижал к себе, — могут заниматься, чем угодно. Даже, если они не замужем, — провёл вверх по её спине.

В глазах её отражалось непонимание. Она как будто собирала кусочки мозайки, пыталась сложить их в целое, но выходило это у неё плохо.

Да кто ты, чёрт тебя возьми?! Кто и откуда?

Интерес, что она опять умудрилась вызвать во мне всего одним вопросом, развеял скуку. Внутри как будто что-то встрепенулось. Как будто она раскочегарила затухающие, почти остывшие угли.

Губы её приоткрылись. Проклятье! Впиться бы в них, но… Отпустил её. Начинать здесь и сейчас не стоило — слишком велик был соблазн подняться на второй этаж и перейти черту. Эта девочка нужна мне для другого, и забывать об этом не стоило.

— Чем угодно? — переспросила она. — То есть и я могу заниматься, чем угодно?

— Ты — нет, — глядя ей в глаза, выговорил спокойно. — Ты можешь заниматься только тем, чем разрешу я.

— Но… — Непонимание, которое только что читалось в её взгляде, слышалось в голосе, заглушило нечто, напоминающее протест. — Ты же сам только что сказал, что…

Мельком я заметил вошедшего в зал Алекса.

— Рус! — Ева требовательно схватила меня за рукав пиджака. Да зверёныш опять начала выпускать когти! Однако, как ни странно, это не разозлило — скорее позабавило.

— Всё, что я говорю про других женщин, тебя не касается, — жёстко ответил я, чтобы до моей маленькой жены дошло — я не шучу.

Глаза её вспыхнули гневом, черты красивого лица заострились. Я мягко разжал её пальцы и тут же с силой сжал ладонь в своей. Заметил, как она вдохнула и, не удержавшись, погладил большим пальцем по скуле.

— Они балерины. — Ноздри защекотало ванилью. Желание наплевать на всё и увести-таки малышку наверх становилось сильнее, пах наполнился тяжестью. Нет.

Я сделал шаг назад и, не сводя с Евы глаз, протянул ей её бокал. Взглядом указал на так и толпившихся возле Лианы девиц.

— Балет.

— Я знаю, что такое балет, — отозвалась она с раздражением. — Не считай меня настолько глупой, Руслан. — Стиснула ножку бокала и, сделав глоток, хотела было отойти от меня, но я остановил её и повёл в другую сторону, к разговаривающим с моим братом Алексу и Стэлле.

Ждал, что зверёныш снова начнёт протестовать, однако у неё хватило ума попридержать характер. Неужели дошло? Вот только удовлетворения я не чувствовал, скорее нечто вроде разочарования.

Остановился посреди гостиной и развернул девчонку к себе, сам не зная, что ударило мне по мозгам.

Она резко вскинула голову, я же, не думая, обхватил её за шею и, не обращая внимания ни на кого вокруг, впечатал ей в рот голодный поцелуй. Почувствовал, как резко приподнялась её грудь, её выдох и упёршуюся в меня ладонь.

— Ты что делаешь, Руслан? — возмущённо зашипела она, пытаясь высвободиться. — Так нельзя, мы же…

— Молчать! — рыкнул я и снова принялся целовать её.

Здравые мысли пробивались сквозь бьющий по барабанным перепонкам пульс, но мне было наплевать. Слишком долго я думал над тем, кто и что скажет. Гратом теперь заведует мой братишка, вот пусть он и соблюдает правила приличия.

— Руслан! — Ева всё-таки отвернулась.

Шумна дыша, я выпустил её и наткнулся на полный гнева взгляд. Да, чёрт подери, это именно то, что мне было нужно, то, что я хотел увидеть. Пятна выплеснувшегося из её бокала вина украшали пол, взгляды окружающих были устремлены на нас со всех сторон.

— Не сдержался, — процедил я, обернувшись к стоящей неподалёку кучке аристократов.

Дама с пышным бюстом тут же смущённо отвернулась, делая вид, что занята поеданием очередного канапе, лысый увалень в смокинге растянулся в понимающей улыбке.

— Доброго вечера, Руслан Каримович, — отозвался он и улыбнулся Еве. — Ваша спутница прекрасна.

— Моя жена, — сухо выговорил я.

С тем же успехом можно было бросить динамитную шашку в курятник с наседками.

Уводя Еву прочь, я слышал сменившие повисшее молчание шепотки и всё сильнее сдавливал локоть девчонки.

— Это было слишком, — сказала она, кода мы уже почти дошли до Алекса. — Такое поведение непозволительно, ты знаешь это не хуже меня.

— Перестань, — я едва снова не остановил её. Сдержался только понимая, что, если сделаю это, велика вероятность, что данное торжество мы покинем раньше, чем подадут горячее. А отведать братских изысков я всё-таки был намерен.

— Перестать?! — мы всё-таки остановились. На этот раз потому, что притормозила она. — Не надо мне говорить, что ты сам решаешь, что позволительно, а что нет.

Я смотрел на неё довольно долго. Молча, получая от этого незнакомое прежде мазохистское удовольствие. Окружающие нас звуки смешивались в сплошной монотонный гул, средь которого явственно угадывалась только скрипичная истерика. Гнев Евы постепенно отступал. Чем дольше между нами царило молчание, тем больше в ней чувствовалась неуверенность.