Умереть, чтобы воскреснуть - Андрей Воронин

Потом все снова затихло. И вдруг — скупое сообщение о помиловании и выдаче. По «ящику» показали общим планом кадры — пустой, раскаленный солнцем аэропорт, две фигуры в спортивных костюмах спускаются по трапу и попадают в объятия людей в белых сорочках и галстуках.

Теперь Слепой узнал реальные обстоятельства, изложенные кратко и сухо:

— «…совершили побег. В ходе совместной операции полиции и вооруженных сил Катара по поимке беглецов капитан Владимир Пашутинский получил смертельное ранение. Капитану Олегу Веденееву удалось скрыться и покинуть пределы страны».

Глеб перечитал первые два абзаца. Таких противников Слепому еще не выпадало. Человек по любым меркам заслужил Звезду Героя России. Что же он дальше натворил?

«…Не поступало никаких сведений. 9-го мая при взрыве во время торжественных мероприятий на стадионе г. Грозного погиб президент Чечни И. Кадыров и другие ответственные руководители республики. При расследовании теракта удалось выяснить, что взрыв был подготовлен и осуществлен террористом-одиночкой славянской национальности. Некоторые технические детали позволили сделать вывод о причастности бывшего сотрудника ФСБ. В результате внутреннего расследования была однозначно установлена виновность капитана Веденеева, нелегально вернувшегося на территорию Российской Федерации».

Слепой сделал еще одну паузу. Будучи засекреченным агентом, он не ходил по коридорам на Лубянке, не торчал в кабинетах. Но хорошо знал, что уже тогда, в начале мая, многих специалистов удивил почерк взрывников. Замуровать взрывчатку в бетон, исключив возможность ее обнаружения спецаппаратурой. Идеально точно рассчитать глубину заложения и ударную волну. Прежде абреки так не работали.

Погибли только чеченцы. Если бы командующему федеральными войсками в Чечне не вздумалось неожиданно подойти к Кадырову, если бы тот остался стоять, как стоял — в десяти метрах, нога его осталась бы целой и дело ограничилось бы контузией.

В первые дни после взрыва Слепой решил, что бывший муфтий боевиков Кадыров и ближайшее его окружение перестали устраивать кого-то в Кремле, но потом по реакции федералов понял, что это не так. «Ориентировка» многое объясняла:

«После вынесения приговора катарским судом Веденеев сделал ошибочный вывод о недостаточном участии к его судьбе федеральных ведомств: прокуратуры, МИДа и ФСБ. Очевидно, в связи с этим он принял решение нанести ущерб государственным интересам в таком важном вопросе, как мир и безопасность в Чечне. Пользуясь конфиденциальными сведениями о методах работы ФСБ, ему удалось осуществить свои преступные намерения».

Стоп-стоп. Когда это он обиделся: до помилования или после? Было ли оно вообще — помилование? Или трогательную сцену в аэропорту разыграли по технологии телевизионных реалити-шоу?

Катарцы не протестовали — значит, это сотворили с обоюдного согласия.

Капитан крепко обиделся. Конечно, основания у него были: не вытащили, списали в утиль. Но не-; ужели Веденеев не понимал, кого еще задевает его месть, кроме министерств и ведомств? Гибель Кадырова — духовная подпитка боевикам и бандитам всех мастей. Значит, новые жертвы среди рядовых солдат, омоновцев.

Бывает, стоит наградить человека Звездой Героя и сразу же отобрать у него почетное звание, отправив под трибунал. Слепой хорошо понимал мотивы бывшего сослуживца, но оправдать его действия никак не мог.

«Подтвердились подозрения о том, что дальнейшие акции Веденеева будут предприняты уже в Москве. 12-го июля только случайность помешала ему осуществить свое намерение и взять в заложники пять человек, находящихся в родстве с ответственными сотрудниками министерства иностранных дел».

То бить «великолепную пятерку» в полном составе. Наверное, эти молодые люди дружили еще с детства, когда «предки» только продвигались к руководящим должностям, совместно отмечая Первое мая и Седьмое ноября.

«Было признано целесообразным обеспечить им общую охрану…»

К листку обыкновенной скрепкой прикреплена фотография три на четыре, ее тоже полагается вернуть. Лицо не слишком выразительное, идеальное для оперативного сотрудника службы безопасности. Набор отличительных признаков в общем и целом такой же, как и у самого Слепого: прямой нос, тонкие губы, серо-стальные глаза.

Правда, взгляд напряженнее, губы сжаты плотней. Человек предъявляет к себе и к миру повышенные требования, для него всякая мелочь важна.

Такому непросто жить и служить. С таким нелегко иметь дело и своим и чужим…

Ночная тревога у коттеджа ничем серьезным не закончилась, но ясно показала, что новое задание не было формальностью, уступкой чьим-то пустым страхам. Расслабляться в самом деле нельзя ни на секунду.

Сейчас, в половине одиннадцатого утра, четверо из компании спали в трех разных спальнях наверху. Отдельно Денис, отдельно Вероника, Маша вместе с Леной в самой большой комнате. Мирон играл сам с собой на бильярде, время от времени заглатывая из горлышка сухое мартини.

— Как вам новое назначение? — спросил он у Слепого, запустив «свояка» в дальнюю лузу.

— Работа как работа.

Стол и шары были как новенькие. Чувствовалось, что бильярд в доме стоит больше для декорации. Глеб перевидал достаточно дорогих коттеджей и знал набор непременных атрибутов внутри: большой камин, домашний кинотеатр, сауна, бильярдная, отдельное помещение с тренажерами, стильная кухня с деталями из нержавейки и мрамора, абстрактная живопись, обнаженные балки деревянных потолков.

Слепой отправил Каланцова отдохнуть в этот тихий час. Сейчас он спал на диване в соседней комнате, уткнувшись своим клювом в подушку, держа под ней правую руку с пистолетом. Спал с семи часов и в самое ближайшее время должен был уступить эту привилегию Смольскому, заменив его на крыше.

Ночью Каланцову пришлось перетерпеть возмущение хозяина. Когда он вторично приоткрыл дверь в домашний кинотеатр, Денис накинулся на него с громкой бранью. Стиснув зубы, Каланцов сдержался. Поставил в дверном проеме стул и сел боком, чтобы одновременно держать в поле зрения окно в комнате и коридор.

Когда Глеб вернулся после безрезультатной своей вылазки, Воротынцев предъявил претензии ему как старшему.

— Дом, между прочим, мой, и вы у меня в гостях, — заявил он, вздернув подбородок. — Пусть ваши люди знают свое место.

«Отшлепать бы тебя по заднице», — подумал Сиверов.

— Вы в корне не правы, — заметил он вежливо. — Мы здесь не гости, не нанятая охрана. Мы представляем Федеральную службу безопасности, и в ближайшее время правила буду устанавливать лично я.

— Ваш предшественник не позволял себе таких громких заявлений, — даже в гневе движения рук и поворот головы Воротынцева отличались изяществом.

— Моего предшественника вы и ваши друзья постарались выжить. Получили взамен меня. Если добьетесь моего перевода отсюда, третий вариант окажется еще жестче.