Будь моим происшествием - Маша Брежнева

И в этой любовь я была готова кинуться с головой. Но только вместе с ним.

- Линка, солнце, ты чего так долго? – голос Кирилла доносился с кухни.

Он был единственным, кто назвал меня и Витой, и Линой. Не считая Артема Ковалевского, но с ним мы виделись лишь один раз после того вечера, когда хорошенько залили печаль алкоголем. Встретились мы на выпускном моего класса. Артём подмигнул мне и аккуратно улыбнулся так, что Женя ничего не видел. Детали нашего знакомства так и остались в тайне от младшего Ковалевского.

Первое время я возмущалась, что Кирилл мог дважды за пять минут назвать меня по-разному. Сначала Витой, потом Линой. А потом привыкла и даже начала проникаться любовью и ко второй части своего имени. Вот и сейчас, когда он назвал меня Линой, я спокойно дорисовывала стрелку на левом глазу, доверив Кириллу приготовление завтрака.

Кулинарный талант любимого мужчины я разглядела еще до свадьбы и активно пользовалась свалившейся на меня удачей. Я вообще считала, что со второй половинкой мне нереально повезло. С ним я ощущала спокойствие, так необходимое моему сложному характеру, при этом вместе нам никогда не было скучно.

Кирилл Воскресенский, персональный доктор моего сердечка, сделал мне предложение на День всех влюбленных, через несколько месяцев после нашего знакомства. Пышную свадьбу мы оба отмели как вариант, быстро договорившись о том, каким должен быть наш идеальный день. В июле мы отправилась в загс в сопровождении самых близких людей, потом был небольшой фуршет и традиционный бросок букета. Сбылась мечта моих подруг – они все-таки вытащили из шкафов платья ради свадьбы Москвитиной. Правда, случилась она не с тем, с кем предполагали мои девчонки. Андрей больше не появлялся в моей жизни. Как я смогла выяснить путём нехитрых расследований в Сети, он все-таки переехал в Москву. А я была по-настоящему счастлива в своём родном городе.

Время бежало быстро, и скоро нашему семейству Воскресенских предстояло отметить первую годовщину свадьбы. А мне все ещё казалось, что мы нашли друг друга буквально вчера.

- Тебе пора уже научиться вставать пораньше, – вновь разгонял свою любимую тему Кирилл. Иногда он мог немного понудеть по праву старшинства.  – Потом надо будет собирать не только себя любимую на работу, но и мелкого в садик и школу.

- АААА! Ребенок появится на свет только через пять месяцев, а его папочка уже составляет график утреннего подъема.

- А что плохого?

- Ничего. Наоборот, конкретно повезло, – засмеялась я, появляясь на кухне.

- Кому? – Кирилл как раз разливал чай. В кофе меня временно ограничили – вот что значит жизнь с доктором.

- Нам обоим, мне и малышу, который уже следит за нами, – на этих словах я положила руку на едва заметный живот и вспомнила, как узнала самую главную новость в своей жизни.

Это случилось незадолго до дня рождения мужа. Тест, показавший две полоски, я посчитала идеальным подарком для Кирилла. Он едва ли не на пороге загса кричал, что пора делать маленьких Воскресенских. Я лишь закатывала глаза, ещё не понимая, готова ли я заводить своих собственных детей. А вот Кир ближе к свадьбе осознал, что хочет поскорее узнать, на кого будут похожи наши с ним мелкие. Он даже извинился передо мной за фразу, сказанную в день нашего знакомства. Тогда этот наглый блондинчик усомнился в моей способности быть хорошим учителем.

- Вит, ты помнишь, что я тебе говорил в день первой встречи? – спросил он однажды, когда мысли о собственных словах не давали ему покоя.

- Эмм... ты много всякой ерунды тогда выдал, а что?

- Я сказал, что ты еще не готова учить детей. Пожалуйста, не думай, что  я правда так считаю. Ты замечательный педагог, я признаю это на все сто процентов. А еще я говорил, что хочу для своих детей серьезного учителя. Вот уж не знаю, какие учителя попадутся моим детям, но мама у них будет самая лучшая.

От таких слов у меня все пело внутри, и когда я разглядела эти тоненькие две полоски, то с трудом сдержалась, чтобы не позвонить мужу в ту же минуту. Но все-таки желание сделать сюрприз оказалось сильнее.

Надо было видеть, как засветился от счастья Кирилл, когда в день рождения я вручила ему подарочную коробку с тем самым положительным тестом!

- Тебе повезло, будущая мать. У тебя уже есть личный доктор, – в своей особенной манере сообщил мне тогда Воскресенский.

Я показала ему язык, а потом сама кинулась в его крепкие, но при этом такие нежные объятия.

Муженёк пообещал, что глаз с меня не спустит, чтобы я не слишком много работала и старалась больше отдыхать.

Ага, конечно. Отдыхать мне было совершенно некогда. Ведь в то время мои птенчики как раз готовились сдавать экзамены, а ещё итоговая аттестация за год, последний звонок, выпускной. Мы вместе прошли все это. И нервничала я порой больше, чем ребята.

О своем положении директору школы я рассказала вскоре после дня рождения Кирилла. Начальница, кажется, почти не удивилась. Я повторяла судьбу большинства молоденьких учительниц: пришла в школу после университета, отработала пару лет, вышла замуж и уверенной походкой шагнула в сторону декрета. Я же считала, что беременность случилась со мной как нельзя вовремя: я успевала выпустить свой любимый класс, а новое классное руководство должна была получить только по выходу из декретного отпуска. Я уже чувствовала, как буду скучать по моим любимым «говнюкам» (как сказал бы Пашка).

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Вит, хватит мечтать, давай завтракай, – Кирилл снова вырвал меня из мыслей, которыми в последнее время я была занята слишком часто.

- Кирюш, а вдруг кто-то из них не поступит в универ?

- Москвитина, ты неисправима! – когда он злился на меня, то всегда называл мою девичью фамилию. Сейчас он тоже был не в лучшем настроении – ему не нравилось, как я так сильно переживала за происходящее в школе. – Я ей про завтрак, она мне о работе. Давай ты попробуешь о своих будущих детях думать с таким же интересом?

- Есть будущие, а есть самые настоящие.

- Лин, не беси меня.

- А то что?

- Посажу на диету из моркови и брокколи.

Я изобразила самое отвратительное выражение лица, какое только могла. И решила действительно поменьше говорить о работе, чтобы не выводить Кирилла своими излишними переживаниями.