Сердце Пламени - Дмитрий Казаков

— Ох уж этот ваш людской видизм! — девушка нахмурилась. — Почему человека? На этом корабле есть маг, довольно опытный, как мне кажется. Может быть, он тебе что подскажет?

— Гоблин? — Олен потянул себя за мочку уха. — А что, интересная мысль. А где он обитает?

— Каюта рядом с капитанской. Время до ужина еще есть, так что иди прямо сейчас.

— А, да… пойду, — он торопливо встал, принялся натягивать сапоги. Рыжий улегся на нагретое место, вытянул лапы и блаженно заурчал. — И спасибо большое за совет.

— Ладно хоть поблагодарить не забыл, — вздохнула Саттия, когда дверь каюты закрылась.

Он прошел до лестницы, поднялся на палубу. У двери в надстройку на мгновение задержался, но тут же отогнал непонятно откуда взявшийся страх и шагнул внутрь. По узкому коридору прошагал мимо двери в капитанские апартаменты и остановился у следующей. Чувствуя, как мощно и судорожно бьется сердце, поднял руку и постучал.

— Заходи, — донесся изнутри голос, похожий на человеческий и все же отличающийся так, что нипочем не спутаешь.

Олен толкнул дверь и вошел. Оказался в просторной комнате, чьи стены украшали раскрашенные в алый и желтый цвет циновки. Они же, только толстые и бурые, лежали на полу. Напротив двери стоял небольшой столик из темного дерева, слева от него — сундук с окованной металлическими полосами крышкой, а справа — широкая тахта, застеленная зелено-алым покрывалом.

На ней и сидел гоблин, отзывавшийся на имя Нрек-Вас. На круглом лице блестели алые глаза. Рубаха из некрашеного холста была расстегнута, виднелась безволосая грудь.

— Что ты хочешь? — поинтересовался маг.

— Помощи и совета.

— Ага, понятно, — гоблин почесал ухо, треугольное и мохнатое, как у собаки. — Вынь меч из ножен и положи на стол.

Обнаженный клинок мягко засветился в полумраке, внутри него забегали синие и белые огоньки. Когда лег на стол, то раздался мягкий костяной стук, а свечение немножко ослабело.

— Так, так… — гоблин поднялся, сделал шаг и склонился над мечом. Глаза его заискрились отражением живущего в лезвии пламени. — Эта вещь настолько опасная, что мне лучше к ней не прикасаться…

— А мне что с ней делать? — вздохнул Олен.

— Знаешь, что… — ноздри длинного носа зашевелились, маг принялся с шумом втягивать воздух, — избавиться от него у тебя не получится… ты не просто его владелец, ты стал частью этого клинка… Рукоятью, способной наносить удары.

— Но почему тогда он хочет меня убить? Для чего создал лед на реке?

Гоблин посмотрел на человека с удивлением, тонкие губы его тронула улыбка.

— Ты думаешь, что безмозглый предмет способен на то, чтобы посреди лета заморозить кусок Дейна? Я в этом сомневаюсь. Тут что-то другое…

— А сны? Что мне делать со снами? — и Олен рассказал про видение каменистой равнины, посещавшее его после убийств, совершенных ледяным мечом.

— Ты слишком многого хочешь от меня, — хозяин каюты протянул к лезвию четырехпалую руку, клинок в ответ замерцал тревожным голубым огнем. — Я обычный маг-ремесленник, умею запрягать ветер, но и только. Я чувствую опасность и могущество, исходящие от этой вещи, но не могу понять, какая сила в ней сокрыта и как именно она себя проявляет. Тебе мог бы помочь кто-нибудь из гномьих колдунов, они хорошо разбираются во всем, что связано с оружием.

— А где можно найти кого-нибудь из них?

— Под горами, — гоблин улыбнулся, обнажив зубы, похожие на человеческие. — Маги-гномы очень редко выходят на поверхность. Расспроси своего приятеля, может он подскажет чего.

— Это вряд ли. Но в любом случае, спасибо, — Олен взял меч, засунул его в ножны и зашагал к двери.

— Пожалуйста, — прозвучало это почти виновато.

В каюту Олен вернулся в глубокой задумчивости. Если не оружие из кости йотуна виной тому, что на могучей реке посреди лета появился лед, то кто? Кто вообще способен на такое? Боги? Но что им за дело до наследника безарионских императоров, лишенного власти? Или тут постарался кто-то из могущественных магов, обладающих властью над стихией воды? Но для этого он должен находиться рядом с кораблем или на нем, а эльфов в окрестностях не наблюдалось.

Следующие два дня прошли безо всяких событий. Утром второго «Дракон» на несколько часов пришвартовался в Виле, небольшом городке в пределах герцогства Вителия. После того, как на борт взошло двое купцов и были погружены их товары, отправился дальше. Пассажирам, севшим на корабль еще в Нюренге, плавание с одной стороны несколько поднадоело, а с другой — они привыкли к тому, что без усилий двигаются вперед.

Ученик мага листал книжки, гном развлекался как мог, веселил себя, команду и соседей по каюте. Девушка откровенно скучала, частенько наведывалась в трюм, дабы проведать Чайку. Солнце палило так, что над палубой стоял душный запах плавящейся смолы, а по утрам идущая от воды прохлада проникала внутрь каюты, заставляя кутаться в одеяла.

Олен загорел еще больше. Бенеш прекратил облезать, а кожа его из красной стала наконец просто смуглой. Саттия и Гундихар сохранили цвет кожи, присущий обоим от рождения. Рыжий, пристрастившийся к охоте на крыс и визитам в кубрик, где его всегда чем-то угощали, растолстел. Один раз забрался на самую верхушку мачты и, слезая, едва не свалился.

До самого вечера потом просидел в каюте.

А на следующий день показался Танненг. Сердце Олена забилось, когда из-за поворота реки явился знакомый город. «Дракон» проплыл устье Милавицы. Оставил позади укрепления, двенадцать лет назад показавшиеся Олену величественными, а ныне — слабыми и обветшавшими.

А затем повернул к берегу.

— Ну что, прибыли? — сказал подошедший к пассажирам Харен, когда «Дракон» пристал к одному из причалов. — Клянусь утробой Дейна, это плавание было интересным благодаря вам!

И он первый раз с самого Нюренга снял шляпу, обнажив круглую лысину в обрамлении жиденьких кучеряшек.

— Это уж точно! — самодовольно кивнул Гундихар, синяк на лбу которого за два дня из лилового стал желтым. — Со мной не соскучишься!

— А вам спасибо, что все-таки довезли, — сказал Олен.

— А что, могли и не довезти? — улыбнулся боцман. — Ладно, мне пора. Сейчас будет очень много работы…

Он отошел, над палубой понеслись зычные и изощренные ругательства. Матросы засуетились, заскрипели вороты, открывающие створки большого люка. Когда опустили внутренние сходни, путешественники отправились за лошадьми. Кусака встретил Олена сердитым ржанием, Чайка радостно затрясла гривой при виде Саттии, а мерин Бенеша равнодушно махнул хвостом.

Коней во время плавания чистили каждый день, хорошо кормили, поэтому выглядели они ухоженными, даже несколько отъевшимися.

— Ну, потолстела, — приговаривала девушка, седлая кобылку, — ничего, скоро ты у меня жирок-то растрясешь…