Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии - Глен Чарльз Кук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доносившиеся до нас звуки были пением хора психов в палатах для душевнобольных – логове самых жутких и неизменных кошмаров «Бледсо».
Эти палаты действительно способствуют финансированию больницы. За несколько медяков вы можете сходить туда на экскурсию. Если вы добавите еще парочку медяков, вам выдадут палку, чтобы мучить психов. Вы можете даже взять напрокат наиболее эффектных безумцев для домашнего развлечения. Деньги – вот в чем все дело. Деньги и полное безразличие девяноста процентов населения.
«Бледсо» – благотворительная больница. Основные поступающие в нее средства исходят от семьи, которая поставляла императоров, прежде чем их сменили короли Каренты. В воображении этой единственной семьи империя по-прежнему жива, так что среди нас до сих пор встречаются императоры. Но они больше никого не интересуют – кроме распорядителей «Бледсо», поскольку дотации, присваиваемые ими, полностью зависят от членов императорской фамилии. «Бледсо» – самое коррумпированное учреждение в Танфере. Если директор Шустер когда-либо займется здешними паразитами, мы станем свидетелями поистине волнующих и захватывающих событий.
– Что за чертовщина здесь происходит? – поинтересовался я, останавливаясь, чтобы получше рассмотреть картину.
Вся передняя стена больницы была покрыта лесами. Каменщики, подносчики раствора и прочие работяги сновали как муравьи, отскабливая и подновляя фасад. Впрочем, их было не так уж много.
– Понятия не имею, – отозвался Морли. – Для меня это тоже что-то новое.
Здание уже несколько десятилетий требовало ремонта. Как вышло, что деньги, отпущенные на это, не были украдены? Я без труда мог вообразить, что кто-то пожертвовал деньги на восстановление корпуса, – но я ни за что не поверю, чтобы больничное начальство использовало эти средства на те цели, для которых они предназначались.
– Надо бы разобраться.
– Зачем?
– Э-э…
В его вопросе что-то было. Верно, это не та битва, в которую Гаррету следовало влетать на всем скаку в своих заржавленных, купленных из вторых рук доспехах. Гаррет пришел сюда, чтобы выглядеть грозным, внушать страх и обеспечить подопечной Белинды такой уход, какой только могли предоставить работники «Бледсо», когда изволили пошевелиться.
– Да, ты прав. Всему свое время. Буду заниматься тем, ради чего пришел. Когда-нибудь Шустер доберется до этого места.
– Я, пожалуй, прогуляюсь с тобой. Меня привлекла здешняя архитектура.
В его голосе действительно звучала заинтересованность. Как у гангстера, удивленного тем, что кто-то начал что-то делать, не получив его разрешения.
Какой-то толстый дядя, лишенный растительности на голове, возымел намерение не пустить нас внутрь. Мне еще никогда прежде не приходилось вести споры с охранниками.
– Ты ведь шутишь, правда? – спросил его Морли. – Вряд ли ты на самом деле хочешь оказаться здесь следующим пациентом.
Подозреваю, что лысый дядя узнал Морли. Во всяком случае, он тут же убрался в сторонку.
Следующим препятствием была регистратура. Там проблем не возникло – за стойкой сидел волонтер, причем женского пола. Элли Жаке. Это означало, что Морли понадобилось около тридцати семи секунд, после чего она была готова выпрыгнуть из-за своей стойки и начать пожирать его живьем. Она немедленно снабдила нас информацией насчет обгоревшей женщины. Пациентку звали Бай Клакстон. Она получала наилучший уход, какой только больница была способна ей обеспечить. После того как Морли состроил глазки, Элли призналась, что миссис Клакстон получала лучший уход, потому что докторам было известно имя Контагью.
Как правило, Контагью и Шустер добиваются результатов.
– А что такое творится снаружи? – спросил я.
Ответом мне был презрительный женский взгляд. Как я посмел вторгаться в романтическую интерлюдию?
Морли шепотом принес извинения: Гаррет – хороший малый. К тому же его тоже интересовал этот вопрос.
Скромная и давно вышедшая из девичьего возраста Элли была вне себя от готовности услужить.
– Это какое-то благотворительное общество, они решили привести здание в порядок. Но они не хотели давать нам деньги – все же не дураки, хотя по виду деревня деревней. Они настаивали на том, чтобы сделать все самим. Дирекция сопротивлялась, пока наконец не сошлись на том, что оплата будет производиться по факту выполненных работ…
Морли похлопал ресницами и высказал соответствующие ситуации обещания. Элли выразила готовность играть в любую игру по желанию Морли.
Деревня? Ну да. Консорциум законопослушных и удачливых бизнесменов из Йимбера. И так далее и тому подобное, и все в том же духе. Подобную чушь типа «мы с вами потом расплатимся» не воспримет всерьез никто, у кого достанет мозгов не вылезать из дому, когда идет дождь. Расплатимся? А что у них есть? Где они это возьмут?
– Почему бы тебе не навестить миссис Клакстон? – предложил Морли.
Это было напоминание о том, что у меня есть миссия. Он осиял лучом своего очарования служащую, которая тут же призналась, что она тоже миссис, но не делает из этого культа.
– Отлично, – сказал я. – Давай схожу проведаю ее, а ты побудь здесь.
– Просто замечательно, дружище.
Вкушая терапевтические ароматы «Бледсо», я ринулся по лестничным пролетам к одной из палат для ВИП-персон. Мошенникам, которые заправляют больницей, хватает ума держать несколько таких наготове – на случай, если забредет какой-нибудь истекающий кровью обладатель кучи денег. Отец Белинды как-то раз воспользовался этим, когда был помоложе и еще попадал в подобные ситуации.
Врачи, лечившие Бай Клакстон, обнаружили свои обычно глубоко запрятанные способности, избавив ее от боли, и продолжали творить чудеса, чтобы уменьшить ущерб, причиненный телу ожогами. Почтение к имени Контагью заставило их даже привлечь к делу чародея, наделенного немалой целительской силой.
Не сомневаюсь, что они нашли ненавязчивый способ увеличить гонорары.
Бай не спала.
– Я вас помню. Вы пытались мне помочь.
– Верно. Мисс Контагью попросила проверить, хорошо ли о вас заботятся. И выяснить, не нужно ли что-нибудь.
– Что вы, да за мной ухаживают, как за принцессой! Они же все до дрожи боятся того, что с ними станет, если они этого не сделают!
– Вам это не нравится?
– Конечно нравится! Я подумываю, не осесть ли мне здесь и дальше. Я, мать их за ногу, не собираюсь, чтобы моя задница стала каким-то символом для тех… кто считает, что правящий класс…
По-видимому, ее накачали снотворным, как только я появился внизу лестницы, просто на всякий случай. Она продолжала бормотать все более неразборчиво, пока не затихла совсем.
– Белинда внушила им страх господень, – сообщил я Морли, когда мы вышли из больницы. – А у тебя как, все нормально?
– Чего только не вынесешь ради дружбы.
– Готов
