Уздечка для сварливых - Майнет Уолтерс

– Что вы думаете? Жаль, если Джек не сможет получить деньги. Это его вторая крупная продажа.

«Она действительно рада за этого подонка», – подумал с удивлением Купер. Что за странная пара. Он пожал плечами:

– Я не эксперт, но всегда считал, что долги умершего выплачиваются из наследства. Если бы вы постелили ей новый ковер, за который она не заплатила, то счет, несомненно, был бы оплачен. Не вижу причин, почему с картиной должно быть по-другому. Особенно с картиной, на которой изображена покойная. Вы ведь вряд ли сможете продать ее кому-либо еще? – Детектив посмотрел на холст. – Хотя у вас могут возникнуть проблемы с доказательством, что это действительно миссис Гиллеспи.

– Где я должен буду доказывать? В суде?

– Возможно.

Глаза художника блеснули.

– Я рассчитываю на тебя, Сара.

– То есть?

– Попроси душеприказчиков не платить. Мол, ты не веришь, что это портрет Матильды. Судебные тяжбы – прекрасный способ привлечь к себе внимание и обрести известность.

– Не говори глупостей. Я прекрасно знаю, что это Матильда. Если твой контракт предусматривает выплату из наследства, они будут вынуждены заплатить.

Но Джек уже не слушал. Он побросал краски, кисти и баночки с растворителем в сумку и снял портрет Джоанны Лассель с мольберта.

– Мне нужно идти. Послушай, я не могу пока забрать все остальное, так как еще не подыскал студию, однако постараюсь освободить комнату на этой неделе. Хорошо? Я пришел только за сменой одежды: после ночи в машине она несколько помялась.

Художник направился к двери, закинув сумку на плечо и засунув портрет под мышку.

– Минутку, мистер Блейкни. – Купер встал и преградил ему путь. – Я с вами еще не закончил. Где вы были в ночь смерти миссис Гиллеспи?

Джек посмотрел на Сару.

– Я был в Стратфорде, – сказал он спокойно, – с актрисой по имени Салли Беннедикт.

– Как я могу с ней связаться?

– Через Королевскую шекспировскую труппу[16]. Она играет Джульетту в одном из их спектаклей.

– Спасибо. Да, и еще одно: как человека, близко знавшего умершую, я должен предупредить вас – если вы и дальше собираетесь спать в машине, то потрудитесь показываться в полицейском участке каждый день, в противном случае я буду вынужден выписать ордер на арест. Нам также нужны ваши отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с теми, что мы нашли в «Кедровом доме». В среду утром в фонтвилльском здании прихода будут работать дактилоскописты. Если не сможете прийти, вам придется сдать отпечатки в участке.

– Я приду.

– Где вас искать в случае необходимости?

– Я сейчас на попечении миссис Джоанны Лассель, «Кедровый дом», Фонтвилль.

Джек толкнул дверь ногой и вышел в коридор. Судя по количеству пятен и царапин на двери, он проделывал это не впервые.

– Джек! – крикнула Сара.

Он повернулся и посмотрел на нее, вопросительно изогнув брови.

– Поздравляю, – тихо сказала она, кивнув на портрет Матильды.

Джек одарил ее удивительно интимной улыбкой и захлопнул за собой дверь.

Два человека, оставшихся в студии, прислушивались к шагам художника по лестнице, пока он поднимался наверх за одеждой.

– А он себе на уме, не так ли? – сказал Купер задумчиво.

– Одна из самых ярких индивидуальностей, – отозвалась Сара, повторяя характеристику Матильды, данную Джеком. – Только с такими индивидуальностями очень тяжело жить.

– Понимаю. – Детектив нагнулся и затушил окурок о край мусорной корзины. – Но думаю, еще тяжелее жить без них. Ваш муж оставляет после себя нечто вроде вакуума.

Сара отвернулась и посмотрела в окно. Там, конечно же, ничего не было видно – уже стемнело, – но полицейский мог видеть ее отражение, словно в зеркале. Лучше бы ему держать язык за зубами, подумал он; увы, открытость семьи Блейкни оказалась заразительной.

– Он не всегда такой, – промолвила Сара. – Джек редко бывает настолько откровенным. Не знаю, ради кого он старался – ради меня или ради вас. – Она замолчала, осознав, что высказывает вслух свои мысли.

– Ради вас, разумеется, – отозвался детектив.

Они услышали, как открылась и вновь закрылась входная дверь.

– Почему «разумеется»?

– Я не делал ему больно.

Отражения их взглядов встретились на оконном стекле.

– Жизнь – это сущее наказание, не правда ли, сержант?

Джоанна имеет все большие виды на мой кошелек. Оказывается, во всем виновата я: она не может найти работу, ее жизнь так пуста, что она была вынуждена выйти за Стивена, и опять-таки моя вина, что она оказалась с нежеланным ребенком на шее. Я сдержалась и не стала говорить, что ее никто не заставлял прыгать в кровать к первому попавшемуся еврею, ну а противозачаточные таблетки изобрели задолго до того, как она забеременела. Меня так и подмывало перечислить те кошмары, через которые пришлось пройти мне: изнасилование, брак с извращенцем-пьяницей, вторая беременность, едва я только оправилась от первой, и то мужество, которое пришлось собрать, чтобы выбраться из бездны отчаяния... Конечно, я не стала этого делать. Джоанна и так доставляет много хлопот, с ее холодной ненавистью по отношению ко мне и Рут. Боюсь даже представить, что с ней будет, когда она узнает, что Джеральд был ее отцом.

Джоанна говорит, будто я скряга. Что ж, может, и так. Деньги были мне единственными хорошими друзьями, и я храню их так же бережно, как другие хранят свои секреты. Видит Бог, мне пришлось использовать каждую капельку хитрости, чтобы заполучить их. Если бы в саване были карманы, я бы взяла деньги с собой. «В геенну верность!»

Не мы обязаны нашим детям, а они нам. Единственное, о чем я жалею, что не увижу лица Сары, когда она узнает, что я ей приготовила.

Старина Говард процитировал мне сегодня «Гамлета»: «Нам хочется забрать клочок земли, который только и богат названьем»[17]. Я засмеялась. Иногда он может быть очень даже забавным. И ответила ему словами из «Венецианского купца»: «Кто собственным доволен делом, тот признает, что с щедростью ему заплачено...»[18]

Вайолет Орлофф нашла мужа в гостиной, когда тот просматривал вечерние новости. Она убавила звук телевизора и закрыла своим угловатым телом экран.