Сонька-Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки - Виктория Руссо

— Наверняка, это шутка, Шарль! Ты просто хочешь проучить меня!

Ольга обошла комнаты, проверила его вещи — почти ничего не осталось. Что-то заскреблось внутри причиняя невероятную боль. Доверие к людям она утратила перед замужеством с Цабелем, когда родной отец отдал ее вместо долга старому профессору. В этот раз она была ослеплена чувством и поверила мошеннику, такому же себялюбивому, как и она сама.

В столовой она нашла письмо, написанное Шарлем. В нем он не извинялся за то, что исчез так внезапно и пожелал семейной идиллии баронессе фон Штейн.

«Наше с вами счастье, Ольга Григорьевна, было призрачным. Конечно, такая женщина как вы не возьмет в спутники жизни такого человека как я, — писал он. — Найдите в себе силы не ненавидеть меня. Я надеюсь, что со временем вы сможете понять, почему я поступил столь гнусным на первый взгляд образом. Квартира продана и уже утром туда прибудет новый владелец, поэтому рекомендую вам покинуть ее как можно быстрее. Вы можете жить на моей усадьбе — она остается за мной или выбрать гостиницу, занимаясь «хипесом» от которого вы получаете больше удовольствия, чем от моей компании. Вы как-то озвучили свои жизненные приоритеты: «Стараться извлечь максимальную пользу из нынешнего дня и придумать ряд преступных схем для дальнейшего безбедного существования». Я не заметил, что среди всего, что с вами происходило, есть место для моей любви. Желаю вам счастья с вашим старым мужем и новых побед! Ваш Шарль».

Она скомкала письмо и швырнула его в угол. На свадьбу с бароном денег не было. Ольга корила себя за то, что не воспользовалась услугами банка и не сохранила там свое богатство. Почему-то она опасалась подобных учреждений, ей казалось что там, работают одни мошенники. Снова откладывать торжество и снова копить солидную сумму — на это она не могла решиться, понимая, что барон немолод, и склонен к меланхолии, ведь однажды он уже планировал свести счеты с жизнью. Вдруг он устанет ждать и повторит «подвиг» Натальи Дмитриевны?

Горечь обиды на Шарля прожигала ее внутренности, Ольга решила внести свою маленькую лепту в жизнь старой квартиры Богословских и развела небольшой костер внутри оазиса. Устроив поджог, она почувствовала легкое облегчение и поспешила покинуть место преступления.

— Будь ты проклят, Шарль! — выдохнула и, подхватив тяжелые чемоданы с вещами, направилась к выходу.

Когда швейцар преградил ей путь, она замерла в испуге, но понимая, что ей ничего не угрожает, очень обрадовалась и не отказалась от предложенной помощи, с радостью вручив ему свою поклажу.

— Мне нужен извозчик, — произнесла она немного напряженно. От расторопности этого мужчины зависело ее дальнейшая безопасность. Ей хотелось исчезнуть до того, как начнется суета с криками «пожар!» и «помогите!».

— Вы не могли бы мне одолжить денег? Мой брат скоро вернется и заплатит вам! Мы договорились встретиться на вокзале. Маменька совсем плоха, — захныкала Ольга и ласково провела рукой по чисто выбритой щеке швейцара. Мужчина с беспокойством посмотрел на ее чемоданы и на мгновение засомневался, но все же заплатил за нее.

— К вокзалу! — скомандовала она и на прощание в благодарность страстно поцеловала оторопевшего человека, отвлекая его от дыма, валящего из приоткрытого окна квартиры Шарля.

— Что же Софья Ивановна, вы не больны, а беременны! — объявил доктор, улыбаясь. Ольга чуть не потеряла сознание от шока. Она с минуту таращилась на доктора, она потом прошептала:

— Я не могу его оставить. Этого ребенка нужно убрать! Этот человек обобрал меня до нитки еще и обрюхатил!

Далеко не светский тон женщины, которая изначально вела себя, как добропорядочная представительница мещанского класса не понравился врачу.

— Сделайте мне операцию! — умоляла она, глядя на него.

— Вы имеете в виду аборт? Я не делаю таких вещей!

— Я заплачу вам! Сколько? — делово спросила Ольга, с вызовом смотря в блестящее врачебное пенсне.

— Вы не на рынке, а в медицинском учреждении.

— Вы не понимаете…

— Это вы не понимаете! — повысил голос человек, напоминающий Ольге ювелира-отца. — Как вы можете себе позволить такую… распущенность! Я думал, вы порядочная женщина, но приживать ребенка вне брака — это аморально! У меня дочь — невеста. И каждый раз, оглядываясь вокруг я — взрослый человек — не знаю, как ее защитить от подобных вам людей. Что видит молодежь в начале двадцатого века?! Падение нравов! Вы показываете своим примером, что все добродетели — прихоть и бредни стариков. Теперь новые люди и модно не считать кавалеров. Жить во грехе и поносить все, что свято. Плюете на религию, на многовековые устои! Такие люди как вы, Софья Ивановна (почему-то я сомневаюсь, что это ваше настоящее имя), мне отвратительны.

— Тогда зачем же вы меня приняли? — произнесла потухшим голосом Ольга.

— Потому что я обязан помогать — это моя профессия.

— Вот и помогите…

— Не в этом смысле! Я честный порядочный человек! Мое дело — лечить, а не калечить. Во врачебной клятве сказано: «Я не вручу никакой женщине абортивного пессария». В семнадцатом веке в нашей стране за это казнили! Убирайтесь, и чтобы я вас больше не видел.

Когда Ольга вошла в дверь Анны, над которой красовалась огромная вывеска «Дом мод» она испуганно произнесла, позабыв о своем немецком акценте:

— Что с вами стряслось, Ольга?

Но она не смогла ничего ответить, обняла свою приятельницу и горько зарыдала. В салоне сидела одна из клиенток, которая с опаской наблюдала за происходящим. Подсобравшись, будущая баронесса извинилась перед незнакомкой, объяснив, что в этот день годовщина смерти ее маленького сына. Эти слова, конечно же, тронули даму, и она с волнением произнесла несколько теплых слов, суть которых была в том, что жизнь не закончена и у нее непременно будут дети, и появятся они в ближайшему будущем. Эти слова произвели должный эффект и Ольгу затошнило. Анна помогла ей удалиться в уборную и спустя мгновение снова вышла к клиентке:

— Так вы хотеть еще заказать порошок «Юная богиня»?

— О, да! Это волшебное средство, как вы и говорили! Я чувствую себя лет на десять моложе. Да и окружающие говорят, что я порой веду себя как ребенок! — призналась женщина, сюсюкая, как маленькая девочка, что выглядело весьма странно. Супруга одного из известных чиновников была простушкой, но с серьезными заявками на принадлежность к высшему свету. Не раз газеты украшали статьи об аресте ее мужа за взятки, но никто ничего не мог доказать. Во время судебного разбирательства, мужчина оказывался почти святым и имел столько заслуг перед обществом, при этом активно занимался благотворительностью, и судьи лишь разводили руками и его отпускали домой. Первое время жена стыдилась подобной славы, но со временем привыкла к ней. Она любила вычурные платья и всегда выбирала цвета, которые ей не шли. Анна пыталась предложить ей другие варианты, но начинался скандал. Когда этой клиентке перечили, она быстро вспыхивала и превращалась в горланящую уличную торговку, которая выпустив пар, резко успокаивалась, после чего произносила свою любимую фразу: «давайте сделаем по-моему»! Анна с ней не пререкалась. Безвкусная женщина была постоянной клиенткой. Беда была в том, что не важно одетая дама была плохой рекламой Дома мод Анны, но к счастью у нее были и другие клиентки, которые прислушивались к мнению опытной портнихи и обладали чувством меры и стиля.