Обязан выжить - Николай Дмитриев

Кто такой Сенька Крест, Иртеньев понятия не имел, но он хорошо понимал, того, что сейчас наговорил этот сидевший за столом молодой человек с лихвой хватит, чтобы его, Вику, шлепнуть прямо здесь в комнате с зарешеченными окнами…

Явно довольный произведенным впечатлением, молодой человек откинулся на стуле и, чуть ли не дружелюбно поглядывая на Иртеньева, закончил:

— А ведь ты чуть было не ушел… Почуял, видать, опасность. Как Креста по башке треснул, так сразу и на вокзал… Хорошо, наш человек успел в последний вагон запрыгнуть!

Совершенно машинально Иртеньев отметил, что упомянутый Крест и есть тот самый вор, ловко приплетенный к его делу, но это уже ничего не меняло. Вика отчетливо осознал, чтобы выкрутиться на этот раз, надо придумать неординарный ход…

Теперь сложившийся расклад был для Иртеньева предельно ясен. То ли мадам Калерия переметнулась, то ли за ней просто следили, но с этим знакомством Иртеньев угодил как кур в ощип. Видимо, не замеченный Викой хвост прицепился к нему от самого пляжа, а все остальное — уже дело техники…

На этот раз молчание затянулось. Наконец молодой человек не выдержал и спросил:

— Ну что, ваше благородие, говорить будем?

И в самом деле, поскольку Иртеньеву больше ничего другого не оставалось, он сокрушенно вздохнул и ответил:

— Будем…

— И что скажешь? — молодой человек сразу оживился.

— Да вот, жалею, что у меня ничего не вышло, — Иртеньев неожиданно улыбнулся.

— Ну, эт так… — молодой человек довольно осклабился и тут же решил уточнить: — Так что же не вышло?

— Так видная же женщина! Роман вот хотел закрутить…

До ведущего допрос только теперь дошло, что загнанный в угол пленник решил поиздеваться, и он, не теряя лица, злобно прошипел:

— Решил, значит, мещаночке голову закрутить?

— Решил, — с кривой усмешкой подтвердил Иртеньев.

— А ты хоть знаешь, что тебя ждет?

— Конечно…

— Жить хочешь? — в голосе молодого человека послышалось чуть ли не участие.

— Само собой…

— Так вот, если все скажешь как есть, не расстреляем.

Иртеньев знал, что чекист врет, что ситуация безвыходная, но бившаяся в голове мысль вдруг подсказала ему нечто похожее на выход, и Вика, словно очнувшись, коротко выдохнул:

— Гарантии будут?

— Слово! — с апломбом заявил молодой человек.

Верить ему было просто смешно, но забрезжившая надежда заставила Иртеньева идти напролом.

— Хорошо, что именно вас интересует?

Молодой человек мгновенно оживился и с ходу перечислил:

— Цель заброски. Путь проникновения. Агентура.

Вика сделал вид, что раздумывает, и только потом начал:

— Главное — установить связь с координатором повстанческого движения на Кавказе капитаном Ширвани.

— Это кто же? — чекист задумался. — Исмаил-бек? Ахмет-хан? Под каким именем действует?

Поскольку Вика только что сам выдумал этого капитана, он пожал плечами и коротко бросил:

— Не знаю.

— Так… — Молодой человек испытывающе посмот рел на Иртеньева. — И где встречаетесь, в Сочи?

— Нет, не там, — Вика отрицательно покачал головой. — Завтра в полдень, на восьмом кордоне.

— Что? — молодой человек дернулся. — Вы лично знакомы?

— Вряд ли. Но у меня надежный пароль.

— Какой же?

— Сапоги…

— Да? — молодой человек не понял, о чем речь, и недоуменно воззрился на Иртеньева…

* * *

Рыча мотором на пониженной передаче, «форд»-пикап уверенно брал подъем. Зажатый между двумя конвоирами Иртеньев напряженно всматривался в горную дорогу, пытаясь заметить хоть какой-нибудь знакомый ориентир.

Последний раз Вика проезжал здесь верхом зимой 20-го года, и, конечно же, теперь было все не так, но то, что это та самая дорога, Вика был уверен на сто процентов, и главным было не пропустить памятную скалу.

Напротив Иртеньева сидел не пожелавший лезть в душную кабину допрашивавший его молодой человек и время от времени скептически поглядывал на чемоданчик, который Вика держал на коленях.

Как Вика и ожидал, его заявление, что паролем для встречи со столь важным для них капитаном Ширвани являются просто положенные в чемодан сапоги, несколько сбило чекистов с толку.

С одной стороны, в это как-то не верилось, с другой — респектабельно-курортный вид Иртеньева так не вязался с содержимым его чемодана, что, наверняка посовещавшись между собой, чекисты, похоже, решили ему поверить.

К тому же до времени встречи, названного Иртень евым, оставалось всего ничего, что-либо изменить пленник не мог, а тщательное изучение карты, предпринятое с целью проверки показаний, только подтвердило невозможность побега.

Во всяком случае, заполучив утром в целости и сохранности свой чемоданчик, Вика, всю ночь проворочавшийся на жестком тюремном топчане, опасаясь, что из задуманного ничего не выйдет, в первый раз вздохнул с облегчением.

Правда, по мере того как машина все дальше и дальше забиралась в горы, у Иртеньева начинали возникать сомнения, та ли это дорога. То ему казалось, что он узнает какой-то участок, а то, наоборот, впервые видит все окружающее.

Тогда, успокаивая себя, Иртеньев начинал по памяти восстанавливать карту, и она уверенно говорила ему: другой дороги тут просто не может быть, да и необходимости прокладывать еще один путь в горах здесь не было.

А вот что касается ориентиров, то, конечно же, память могла подвести Иртеньева, и Вика, чаще чем следовало, начинал беспокойно крутить головой, приглядываясь к скалам, возникавшим чуть ли не за каждым поворотом дороги.

Наконец, когда к монотонному гудению мотора прибавился долгожданный шум горного потока, Иртеньев не выдержал и, перегнувшись через низенький поручень пикапа, попытался разглядеть протекавшую под обрывом реку.

— Что, добрались? — молодой человек, не спус кавший глаз с пленника, оживился.

— Похоже… — негромко отозвался Иртеньев и принялся напряженно смотреть вперед, по ходу машины.

Скала с вырубленным сбоку проездом возникла не ожиданно. И так неширокая долина, по которой ког да-то проложили дорогу, давно выглядела, как настоящее ущелье, а здесь обе стороны его вообще сходились чуть ли не на сорок метров, и вдобавок откуда-то снизу, из-за хилого дорожного ограждения доносился гул небольшого водопада.

Очертания скалы было настолько характерными, что Иртеньев даже сам удивился, как он мог еще минуту назад усомниться. Ошибки быть не могло. Именно здесь, в этом запомнившемся месте проходил он тогда со своим отрядом.