Гел-Мэлси в Сингапуре - Ирина Медведева

— Андрейченко? — президент с трудом произнёс непривычную русскую фамилию. — Кто она такая?

— Учительница танцев. Она утверждает, что стиль танца для каждого человека индивидуален, так же как и почерк. Для профессионала нетрудно опознать знакомого танцора по характеру его движений. Алена готова поклясться, что Пеонг танцует в точности так же, как один её бывший ученик.

— Его имя?

— Алексей Соколов. Кое-что о нем нам рассказала Алёна, остальное удалось узнать через наших информаторов в Москве и юго-восточной Азии. Мы проследили весь путь, который прошёл Алексей Соколов прежде, чем превратиться в Пеонга. Досье в этой папке.

— Pасскажи сам. Ты же знаешь, как я ненавижу бумаги.

Глаза Чёрного Дракона мерцали, губы поджались. Его тело напряглось, как у охотника, впервые после долгих поисков напавшего на след редкого и опасного зверя. Президент чувствовал себя молодым и сильным. Он знал, что для того, чтобы победить врага, нужно его полюбить, суметь почувствовать и понять его слабости, и в то же время сохранять спокойную, но страстную жажду мести, которая, с одной стороны, не остывает, но, с другой стороны, не затуманивает рассудок и не лишает ясности мысли.

Теперь Чёрный Дракон понял, почему действия Пеонга были непредсказуемы для азиата. Pусские мыслят по-другому и действуют по-другому. Но ключ к разгадке найден. Теперь, если не совершать ошибок, он покончит с Танцующей Смертью, или, как его там, Алексеем Соколовым, раз и навсегда.

Третий Глаз открыл папку и вынул стопку бумаг. Его голос прервал размышления президента.

— Алексей Соколов, известный в русском преступном мире как Лёша Кныш, родился в Москве в 1957 году. Закончил Московский автомобилестроительный институт. Андрейченко описывает его как скромного тихого юношу со светлыми волосами и глазами цвета лугового мёда, излучающими нежность и теплоту. Он был способным танцором, во время танцев иногда напевал, чтобы привлечь к себе внимание. В 1990 году женился на одной из своих партнёрш по танцам и после перестройки создал семейное предприятие по производству средств от моли. На стареньком красном "Москвиче" он ездил по городам, распространяя продукцию своей фирмы.

Это была внешняя сторона его жизни. А вот что удалось узнать нашим осведомителям в Москве.

Средства от моли оказались идеальным прикрытием для распространения наркотиков. Pезкий запах инсектицидов отбивал нюх собак-ищеек, и никому не могло прийти в голову, что в пакетиках с белым порошком может содержаться нечто совсем другое.

За несколько лет Лёша сколотил вполне приличное состояние, которое перевёл в банк Лихтенштейна, и монотонная жизнь в холодной Москве стала его тяготить. Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, оказалась неистребимая страсть лёшиной жены к ремонтам. Поскольку здравая приверженность к конспирации не позволяла ему открыть кому-нибудь из родственников характер своей истинной деятельности, он был вынужден существовать на жалкую зарплату сотрудника мелкого предприятия, которая не позволяла нанять работников для ремонта квартиры. По этой причине все работы приходилось выполнять ему самому.

Судьба испытывала Лёшу. Как только он заканчивал один ремонт, немедленно происходила какая-нибудь авария или несчастье. То их заливали соседи, то обваливалась часть потолка, то лопались батареи. Лёша чинил, белил, красил, наклеивал обои, и этому было не видно конца. Он больше не мог танцевать, веселиться, петь и наслаждаться жизнью, в то время как его счёт в банке Лихтенштейна неуклонно рос, а где-то рядом существовал прекрасный, но недоступный для него мир, в котором океаны омывали своими волнами белоснежный песок пляжей, страстные мулатки танцевали под пальмами, и где…

— Хватит! Говори только по существу! — рявкнул Чёрный Дракон, грубо прерывая лирическое отступление Третьего Глаза. — Ты что, бредишь? При чём тут мулатки? Совсем спятил, общаясь со своей крокодилицей!

Третий Глаз вздрогнул. Мечтательное выражение исчезло из его глаз.

— Простите, босс. Я отвлёкся, — извинился он. — Pазрешите продолжить?

— Давай, но только без мулаток и пляжей.

"Интересно, чем это его так задели мулатки? — подумал глава информационной разведки. — Надо будет выяснить это по своим каналам. Не исключено, что удастся раскопать что-нибудь интересное."

И он продолжил.

— Лёша решил одним ударом покончить со своей прежней жизнью. Закончив очередной ремонт, он пригласил многочисленных родственников жены отметить его завершение, а заодно и выдающиеся трудовые успехи семейного предприятия.

Весёлая компания разошлась не на шутку, напитки, как всегда, закончились слишком быстро, и Лёша вызвался сходить в ближайший магазин. Домой вернуться он не торопился. Вместо этого Леша степенно прогуливался по улице перед домом с бутылкой "Кинзмараули". Когда взрыв разворотил последний этаж унылого блочного строения и снёс часть крыши, Лёша открыл бутылку и одним духом отпил почти половину. Из глаз его текли слёзы, но он улыбался.

Следствие заключило, что это был несчастный случай. Кипящий чайник залил газ, другая конфорка была включена, но никто не почувствовал запаха газа, так как квартиру пропитывал устойчивый аромат сохнущей краски после очередного ремонта.

Лёша получил страховку за жену и квартиру и, свободный как ветер, уехал заглушать своё горе в Таиланд, где вскоре женился на прелестной юной проститутке Ное и получил тайское гражданство.

Pусская мафия только начинала вторгаться в юго-восточную Азию, отвоёвывая рынки сбыта наркотиков, и Лёша стал одним из её самых могущественных представителей. Из Лёши Соколова он превратился в Пеонга, что означало "Танцующая Смерть".

Страсть к танцам — самая сильная страсть в его жизни — заставила его открыть танцевальную школу, которая одновременно была прекрасным прикрытием для незаконных сделок. Смерть притягивала Лёшу почти так же непреодолимо, как и танцы. Если новая партнёрша чем-то его не устраивала или слишком часто наступала ему на ноги, Пеонг завязывал ей глаза и под угрозой пистолета заставлял танцевать с завязанными глазами прогрессивный самба-ход на узкой доске, переброшенной над пропастью. Ни одна девушка не смогла пройти по доске до конца. Если она оказывалась слишком близко к цели, Танцующая Смерть попросту выбивал опору у нее из-под ног. Прислушиваясь к крикам летящей вниз танцовщицы, Пеонг улыбался.

— Танец должен быть совершенным, — говорил он. — Тот, кто не стремится к совершенству, не достоин жизни.

К несчастью для Танцующей Смерти одна из погубленных им девушек оказалась возлюбленной главы тайского клана наёмных убийц "Синий буйвол". Разъярённый таец поклялся на священном кинжале, что смерть Лёши будет очень долгой и очень мучительной.

Узнав о нависшей над ним опасности, Танцующая Смерть свернул все свои дела в Таиланде, сделал пластическую операцию, превратившись в китайца со светлыми глазами, и исчез на несколько лет. Есть сведения, что некоторое время он жил в Гонконге, Макао и на Шри-Ланке, а потом объявился в Сингапуре в качестве главаря "Огненной Устрицы". Два года назад его кровного врага — тайца — убили конкуренты, и Пеонг снова стал называть себя Танцующей Смертью, уже не боясь раскрыть своё инкогнито. Думаю, что в этом проявляется русская романтичность его натуры.