Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе - Нико Воробьев

Мы собрались в комнате для проведения службы. Там был очаг, и на нем раскинулась обнаженная женщина, вокруг которой обернулся удав — оба живые. Участники службы были одеты в нацистов, как будто в Хэллоуин. И все пели „Rege Satanas, Ave Satanas“, ну и „Славься, Сатана“. Потом мне выдали членскую карточку, и дело с концом».

Стив какое-то время посещал Церковь Сатаны, но вообще-то ему больше нравилось шляться по Сан-Франциско, играть джемы со своей группой и курить травку. Прекрасное было время. Но вернемся к нашим баранам.

Преуспев на ниве спасения молодежи от джазового свинга и мексиканского пойла, Гарри Анслингер решил посвятить себя делу всемирного запрета наркотиков. Важный момент: несмотря на то что многие страны (например Китай) тоже запретили наркотики на государственном уровне, именно США вынудили весь мир плясать под свою дудку, чуть ли не силой заставляя страны поменьше и послабее принимать соответствующие законы. Анслингер вел активное лоббирование прогибиционизма в ООН, увенчавшееся принятием Единой конвенции о наркотических средствах в 1961 году. Конвенцию подписали 186 стран, и под запрет попали любые наркотики. Героин, кокаин, гашиш, марихуана… все эти вещества вдруг стали незаконными от Тринидада до Тимбукту.

Перу и Боливии велели отказаться от жевания листьев коки — дерзкое посягательство на их культурное наследие. Это все равно что запретить французам пить вино. Алкоголь спасли от запрета только тысячи лет традиции. Представьте французских солдат, пролетающих на военных вертолетах над виноградниками Бордо и выдергивающих из земли лозу. Народ бы не обрадовался, верно? Между тем именно это случилось с кокаиновыми кустами в Южной Америке. Вещества, которыми травятся жители Запада, — легальны, а вещества, традиционно употребляемые в колониях, — отнюдь.

Мало кто пытался воспротивиться принятию конвенции. Правда, Индии не понравилось, что в список запрещенных веществ включили каннабис, который тысячелетиями применялся для совершения индуистских таинств, так что ООН пошла на уступки и сделала исключение для бханга — индийской конопли. В остальном все прошло гладко. Британия, как обычно, последовала общему примеру и в 1971 году приняла Акт о злоупотреблении наркотиками. До этого героин можно было купить в обычной аптеке.

Борьба с наркотиками на время сбавила обороты в годы холодной войны. Рассерженные рисоводы только что вышвырнули французов из Индокитая и были готовы отправить вслед за ними буржуазию. Испугавшись, что начнется эффект домино, который охватит всю Юго-Восточную Азию, американцы срочно ввели войска во Вьетнам.

Неудивительно, что рядовые американцы несколько разочаровались, увидев в вечерних новостях, как солдаты армии США поливают вьетнамских детишек напалмом. Никому не хотелось ехать туда и умирать — особенно чернокожим и студентам. «Совесть не позволяет мне стрелять в моего брата, или в людей с другим цветом кожи, или в бедных голодных людей в грязи ради большой и сильной Америки. И убивать их за что? Они никогда не называли меня „ниггер“, они меня не линчевали, не натравливали на меня собак, не отбирали мою национальность, не насиловали и не убивали моих мать и отца, — заявил Мухаммед Али, отказавшись вступить в армию. — Как я могу стрелять в этих бедных людей? Лучше отправьте меня в тюрьму».

Тем не менее некоторые американские солдаты подхватили дурные привычки, пока производили зачистки на рисовых плантациях. Героин и опиум употреблялись на всех военных базах — их толкали вьетнамцы, а иногда и наиболее предприимчивые сержанты. Это был дешевый и действенный способ сбежать от ужасов войны. Опросы, проводившиеся в армии в то время, показали, что лишь около десяти процентов солдат любили словить кайф (обычно находясь в увольнительной); гораздо больше следовало беспокоиться о том, что кто-то из них выстрелит своему сержанту в голову, надравшись в каком-нибудь баре в Сайгоне.

Но сюжет об употреблении наркотиков американскими солдатами охотно подхватили СМИ. Военный историк Уильям Эллисон назвал проблему наркотиков «одной из самых трагичных составляющих войны» (в отличие от ковровых бомбардировок вьетнамских деревень, агента «оранж»[55] и тому подобного). Некоторые наблюдатели даже высказывали предположение, что имеет место зловещий заговор коммунистов.

На самом деле крупнейшими дилерами были как раз союзники США. Командующие Королевской армии Лаоса, генерал Ванг Пао и Уан Раттикон, выращивали и перерабатывали опиум, а для его перевозки использовали принадлежавшую ЦРУ авиакомпанию «Эйр Америка». Будучи человеком предприимчивым, Раттикон расширил сферу своей деятельности и начал поставки американского оружия повстанцам штата Шан в Бирме в обмен на опиум. Шан входит в Золотой треугольник — территорию полного беззакония на стыке границ Таиланда, Бирмы и Лаоса, на берегах реки Меконг. ЦРУ интересовалось этим регионом с 1949 года, когда из южного Китая сюда вторглись вооруженные силы партии Гоминьдан и реквизировали местные опиумные плантации.

Освободившись от британского правления, Шан обрел высокую степень автономии, которую местные очень ценили и с которой были совсем не рады расстаться, когда в 1962 году к власти пришла военная хунта. Поэтому они охотно продавали героин и покупали оружие.

Периодически союзники США дрались между собой — как, например, в 1967 году, когда опиумный караван шанского военачальника Кун Са подвергся нападению гоминьданской армии. Дело кончилось поражением и тех, и других, потому что в конфликт вступили бомбардировщики Королевских ВВС Лаоса, конфисковавшие весь груз.

Кун Са был Робин Гудом Золотого треугольника, опиумным королем Юго-Восточной Азии. Два года спустя после стычки с лаосскими ВВС его арестовали бирманские военные и посадили в тюрьму. Засучив рукава, его верные подручные похитили двух русских врачей и держали их в заложниках до тех пор, пока Кун Са наконец не освободили в 1974-м. Добро пожаловать обратно в бизнес, малыш!

Король Золотого треугольника содержал двадцатитысячное вооруженное формирование и контролировал 80 % оборота опиума в регионе. Кун Са никогда не скрывал, чем занимается, и всегда говорил, что для него это единственный способ обеспечить себя и своих людей. Однажды он даже предложил продать весь свой урожай западным правительствам. Но они не купили(сь).

Череда неудач и предательств привела к тому, что в середине 1990-х опиумный король потерпел окончательное поражение в борьбе с бирманскими властями и удалился на покой в Рангун. Генералы бирманской армии в свою очередь начали понимать, что десятилетия гражданской войны вопреки всем ожиданиям нисколько их не обогатили. «Да ну на хрен», — сказали они и сами принялись выращивать мак. Бирма — а ныне Мьянма — до сих пор остается вторым в мире производителем опиума после Афганистана.

К началу 1970-х уровень поддержки Вьетнамской войны жителями США достиг исторического минимума. По всей стране устраивали митинги в защиту мира и проводили опросы, согласно результатам которых более половины американцев считали происходящее «ошибкой». Президент Никсон уже продлил войну, несмотря на обещания ее закончить, и провел серию бомбардировок не только во Вьетнаме, но еще и в Камбодже с Лаосом. Это стоило жизни сотням американцев, вьетнамцев и камбоджийцев, так что ему срочно требовалось как-то отвлечь внимание избирателей от того, как он облажался и заврался. И Хитрый Дик, как его уже тогда все называли, придумал план. Преступность росла. Разочарование в несправедливых и жестоких полицейских провоцировало протестные акции: в таких городах, как Лос-Анджелес и Детройт, бушевали массовые беспорядки, а белые избиратели до смерти боялись, что однажды черные восстанут и явятся за их крекерами и молоком.