Хозяин - Александра Лисина

Они снова сблизились, сцепились, глухо зарычали, отчаянно не желая сдаваться. С невероятной скоростью заплясали на месте, пытаясь сбросить друг друга на землю. Чуть не зубами вцепились в край опасно пошатнувшейся колонны, но потом, не удержавшись, все-таки рухнули вниз. Смачно ударились, царапаясь и едва не кусаясь. Вызвали испуганный вздох у наблюдателей, но и тогда не остановились, до последнего пытаясь вырвать друг у друга победу. А когда наконец застыли, тяжело дыша и старательно пытаясь понять, кто же выиграл, то Стражи не сразу сообразили, как им расценивать этот бой. Потому что Траш едва не вспорола любимой сестре живот (хорошо хоть надетый доспех уберег), а Белка сомкнула крепкие зубы на шее хмеры — как раз возле левого уха.

Притом ни одна, ни другая не коснулись ногами земли, потому что сбитая с тумбы хмера лежала на боку, поджав под себя когтистые лапы. А Гончая затерялась где-то между ними, сумев не упасть даже в такой критической ситуации.

— Ничья, — с облегчением констатировал рыжий, и Таррэн только тогда понял, что слишком долго не дышал.

— Чисто, — выдохнул внезапно вернувшийся Адвик, заставив темного эльфа встрепенуться.

Белка кивнула и скользнула под разлапистые ели. Привычно раздвинула зеленые ветви, юркнула за шустрым парнишкой внутрь и пропала, оставив озадаченных людей решать, кому и в какой очередности идти следом.

Впрочем, рыжий остался верен себе: дурашливо поклонившись и ехидно оскалившись, он преувеличенно почтительно протянул руку в сторону будущего места ночлега и предложил Таррэну первым принять эту сомнительную честь.

Оказавшись на широкой и погруженной в благоговейную тишину поляне, которую, словно часовые, окружили громадные палисандры, Таррэн с удивлением признал, что ему здесь нравится. Конечно, вокруг был Проклятый лес, хищное зверье бродило в поисках добычи, тучи ядовитой мошкары вились буквально на расстоянии вытянутой руки… но едва за спиной эльфа сомкнулись зеленые лапы, отрезав поляну от всего остального мира, как все тревоги куда-то испарились. А в душе появился необъяснимый покой, будто он вернулся в родной дом и снова, как в детстве, благодарно склонился перед родовым ясенем.

Эльф с удовольствием оглядел сплошную стену из веток и причудливо переплетенных лиан, не позволяющих холодному ветру свободно разгуливать по поляне. Огляделся еще раз. Убедился, что, не зная дороги, внутрь попасть практически невозможно. Мысленно похвалил Гончих за то, что отыскали крохотную, надежно скрытую в чаще тропинку. На мгновение даже позабыл, где находится, потому что тут было слишком хорошо и удивительно спокойно. А затем разглядел на краю поляны массивную тень и в самом деле едва не поклонился, потому что там стоял высокий, раскидистый, прекрасный и полный сил покровитель его рода — могучий ясень, осеняющий этот крохотный островок покоя своей благодатью.

— Бездна… — потрясенно выдохнул темный эльф, с восторгом рассматривая листья и ствол: ясень был стар, но отнюдь не слаб, и это чувствовалось. Он был огромен, закрывал своими ветками чуть ли не половину неба. Прекрасное дерево. Знакомое. Родное.

Таррэн машинально качнулся навстречу, не в силах оторвать глаз от этого чуда, но кто-то грубым рывком вернул его обратно.

— Не прикасайся! — рыкнула Белка прямо ему в лицо. — Этот ясень живет за счет магии, дурень, и он высосет тебя за одну ночь! Слышишь, ушастый?! Не смей к нему приближаться!

Траш обернулась и тоже оскалилась, словно подтверждая правоту подруги, и Таррэн послушно отступил.

— Думаешь, почему тут так спокойно? — все еще раздраженно бросила Гончая, выпуская его рукав. — Твой предок когда-то создал несколько таких уголков: как раз на пути к Лабиринту, чтобы было где передохнуть. И в каждом растет вот такое дерево. Сперва задумывалось, что здесь ты сможешь восстановить силы и переждать ночь, а потом амулет все изменил: зверей, птиц, растения… вот и ясень стал другим. Теперь, вместо того чтобы дать отдых, он тебя убьет! Для людей это неопасно, только для магов, но все же не рискуйте: устраивайтесь как можно дальше.

— Ясно, — дружно вздохнули воины.

Белка придирчиво проследила, чтобы к коварному дереву никто не приближался. Сама медленно обошла поляну по кругу, принюхалась и наконец кивком разрешила разжечь костер. В «места мира» даже хмеры по каким-то причинам не совались. Хоть криком кричи, хоть кровью истекай, хоть во весь голос поноси Проклятый лес… ничего не случится. Так уж устроил Изиар: в «местах мира» не приветствовались убийства. Но самое интересное заключалось в том, что по пути к Лабиринту имелось несколько таких полянок и они с ребятами знали их все.

Белка тихо вздохнула, успокаиваясь после недавней вспышки, подошла к могучему стволу вплотную и невесело улыбнулась: всего месяц назад с ними была еще одна Гончая — верный, преданный и очень дорогой друг, которому, как ни странно, тоже нравилась эта поляна. Нравилась настолько, что когда-то он даже рискнул оставить здесь свой знак — точно такой же, какой был выбит на крохотном камушке, висящем теперь на ее шее. Сар’ра всегда любил это место…

Белка осторожно развела в стороны тяжелые ветви и обнажила кору, позволив мягкому лунному свету высветить старательно вырезанную там руну. Ту самую, знакомую до боли, проклятую, как вся ее жизнь. Сар’ра сам когда-то показал Белке этот рисунок и объяснил, почему ей больше нельзя поворачиваться спиной. Рассказал все, что знал о рунах подчинения, и одну из них — самую первую и безобидную, умеющую повелевать сердцем, выбил на этом самом месте десять с небольшим лет назад.

Белка с болью взглянула на проклятую руну, что погубила одну и едва не загубила вторую человеческую жизнь. Бережно коснулась пальцами шершавой коры, неуверенно провела, разводя ветки еще дальше, а затем вдруг вздрогнула. После чего отшатнулась, не в силах оторвать остановившегося взгляда от вспыхнувших ядовитой желтизной линий. Торопливо попятилась к успевшему разгореться костерку, но по пути споткнулась обо что-то в траве и, сорвав с плеч свое «проклятие», напряженно застыла.

— Дядько-о-о…

Гончие мигом вскочили со своих мест, тревожно потянули ноздрями воздух, и, едва темнота возле дерева чуть шевельнулась, без раздумий метнули туда сразу три пары ножей.

Весь лагерь в мгновение ока оказался на ногах. Люди мигом выхватили мечи и сабли, натянули луки и сгрудились тесным полукругом. Таррэн, сам не помня как, закрыл собой окаменевшую Белку, Шранк прикрыл ее с другой стороны. Адвик втиснулся между Элиаром и Танарисом, готовясь помочь и тому и другому, если потребуется. И только Траш потерянно застыла между ясенем и кровной сестрой, не зная, что ей делать: то ли рвать незваного гостя клыками, то ли выть в голос от накатившей тоски.

— Плохо, — укорил их незнакомый баритон. — Очень плохо, Гончие: вы меня даже не задели. Неужто я зря учил вас столько времени?

Заслышав этот голос, Шранк вздрогнул так сильно, что это не укрылось от людей, Крилл издал очень странный звук, невольно опуская руки, а Адвик и вовсе застыл неподвижной статуей. Но этот голос… этот мягкий и вместе с тем подозрительно знакомый голос! Проклятье! Как же такое может быть?!