Навсегда осталась твоей - Джеки Эшенден

– И почему бы нет?

– Потому что я не хочу, чтобы ты это делал. – Она тяжело вздохнула, ее янтарные глаза яростно сверкнули. – Принцу наплевать на телохранительницу.

Он мог ответить, что дело было не только в этом, но сейчас не время торопиться, к тому же он не из тех, кто подчиняется приказам. И он не привык сдаваться – она сама ему об этом сказала.

– Принц делает все, что хочет. – Ксеркс встретил ее сердитый взгляд. – И мужчина тоже.

– Ксеркс…

Но он был готов к драке, поэтому проигнорировал ее сопротивление и стал покрывать поцелуя ми ее живот и бедра, а потом уткнулся носом в ее промежность.

Девушка вздрогнула, когда он начал ласкать ее языком, и простонала. Она не отстранилась и не потребовала снова, чтобы он остановился. Вместо этого впилась пальцами в его волосы, пока он ласкал ее.

Когда у нее едва не подкосились ноги, он встал, подхватил ее на руки и положил на диван. Ксеркс остановился только для того, чтобы избавиться от собственной одежды, а потом присоединился к Калисте.

Она потянулась к нему и обвила ногами его торс. У нее было горячее тело, атласная кожа, твердые мускулы и мягкие формы, от нее пахло сексом и желанием.

Он прижался губами к шее Калисты, смакуя вкус ее кожи, а потом вошел в нее. Девушка подняла руки к его плечам, скользя пальцами по его спине и царапая ее ноготками. Повернув голову, она прикусила его нижнюю губу.

Казалось, она борется с ним или наказывает, но он не сопротивлялся. Она – обученный солдат и умеет сражаться. Но он научит ее, что отказ от борьбы и капитуляция могут быть приятными и сладкими.

Молодой человек знал, чего хочет, и был терпеливым. Он показывал ей, что принц действительно может любить свою подчиненную. Шквал ощущений преследовал его: ее мягкость, запах, ласки и стоны.

Он полностью сосредоточился на ней. Она стала центром его мира.

Мужчина двигался сильнее и быстрее, приближая кульминацию. Они станут мужем и женой по‑настоящему, между ними будет не только физическая, но и эмоциональная близость, и Калиста должна это понимать.

Очнувшись от сладкого забытья, она сказала:

– Не привязывайся ко мне.

Но было поздно, потому что Ксеркс уже влюбился в нее.

Через неделю Калиста стояла перед зеркалом в своей спальне во дворце. Она побаивалась, что Ксеркс заставит ее ночевать в его спальне, но он этого не сделал.

Он сказал ей, что ради приличия они должны поддерживать иллюзию любовного романа. Они договорились об этом, чтобы оградить ее от любого негативного общественного мнения, и она знала, что будет лучше жить с Ксерксом в отдельных апартаментах. Но последние пару ночей скучала по нему.

Он работал со своим братом и прессой. Скандал, связанный с его неудачной помолвкой с Элени, и слухи о его любовной связи с дворцовой телохранительницей немного утихли. Конечно, в СМИ смаковали сплетни о второй официальной вечеринке по случаю помолвки Ксеркса, на которой он представит свою новую невесту жителям Аксиоса.

Все просьбы журналистов взять интервью у Калисты официально отклонялись королевским двором.

Адонис удостоил Калисту аудиенции, во время которой не был ни дружелюбным, ни откровенно грубым. Ксеркс стоял рядом с ней, готовый броситься в атаку, чтобы защитить ее.

После этого ее осмотрел дворцовый доктор. Далее приходили дизайнеры одежды, которые обсуждали с ней новый гардероб и свадебное платье. Потом ее проинструктировали, чем она будет заниматься, выйдя замуж за принца, и каковы ее обязанности. Потом последовали уроки протокола и общения с журналистами, встречи со стилистами, визажистами и другими прикрепленными к ней сотрудниками.

Отец не навещал Калисту, хотя Ксеркс сказал ей, будто он заверил его, что о его дочери позаботятся.

Она старалась не обижаться на отца, смотрясь в зеркало, пока стилист поправляла ткань платья для помолвки. Ее волосы были собраны в хитроумный сверкающий пучок, на ней было то же самое платье, которое она надела в ту первую ночь с Ксерксом.

Стилист нанесла золотую пудру ей на плечи и на ключицы. У нее на голове была изящная тиара в виде паутины с бриллиантами, похожими на дождевые капли.

Калиста едва узнавала себя, поэтому нервничала. Ксеркс убеждал ее, что сегодня вечером она должна только улыбаться и сиять, а он сделает все остальное. Ее представят аксиосскому двору, аристократии и журналистам. Потом она потанцует с Ксерксом, и на этом все закончится.

Ей не предстояло выходить на поле боя, но все же она чувствовала себя не в своей тарелке. Хотя ощущала себя так же еще неделю назад, когда подошла ко дворцу во время первой помолвки Ксеркса. Тогда она и не подозревала, что в конечном счете выйдет за него замуж.

«Тебя не должно быть здесь, и ты это знаешь».

И вот она находится во дворце в красивом платье, и ей предстоит сыграть официальную помолвку с красивым принцем и стать принцессой, как мечтала в детстве.

Калиста поправляла платье дрожащими руками, когда в дверь постучали, а потом она распахнулась, и в комнату вошел король.

Адонис ничего не сказал, просто взглянул на женщин, помогавших Калисте подготовиться, и те мгновенно исчезли за дверью, оставив ее наедине с ним.

Адонис Николаид был немного выше ростом и мускулистее Ксеркса. Черты его лица были грубее и резче, как у старой статуи Бога.

И он казался вырезанным из гранита, а не из мрамора.

Сила и власть исходили от каждого дюйма его тела, у него был проницательный и острый как меч взгляд. Он лучше смотрелся бы не во дворце, а на поле битвы в доспехах и с оружием.

Калиста по привычке щелкнула каблуками и поклонилась.

Король поднял черные брови.

– Поскольку ты не в военной форме, уместнее сделать реверанс, – резко сказал он.

Калиста покраснела:

– Простите, ваше величество.

Он молчаливо смотрел на нее.

– Ваше величество…

– Ты любишь моего брата? – прервал ее король. – Потому что, если это не так и ребенок не от него, а ты просто хочешь улучшить свою жизнь, я тебя накажу.

Ей стало холодно от шока.

Это была не угроза короля, а угроза старшего брата, готового оберегать своего младшего брата.

Калиста сглотнула, воспоминания о том дне в гостиной дома на побережье промелькнули в ее голове. Ксеркс, рослый, сильный и могущественный принц, стоял перед ней на коленях, как перед королевой.

Он не должен был вставать перед ней на колени, не должен был смотреть на нее с такой страстью, словно она была этого достойна.

Как будто он любит ее.

«Ему наплевать на тебя, и ты это знаешь».