Два выстрела во втором антракте - Андрей Гончаров

– Извините, Александр Иваныч, что нарушил ваше уединение, – сладко произнес клетчатый субъект. – Никогда бы не осмелился на такой дерзкий поступок, но уж больно дело у меня важное. А во дворце к вам с таким делом обращаться неудобно, вот я и решился…

– Кто вы такой, черт побери, и что вам от меня нужно? – внезапно охрипшим голосом произнес Спиридович. Всю расслабленность с него словно волной смыло; рука сама собой, без команды мозга, уже нашаривала в кармане рукоятку «браунинга».

– Вы только, Александр Иваныч, пожалуйста, без глупостей, – попросил клетчатый. – Вам оружие еще взять нужно, а мой револьвер у меня уже в руке, и нацелен он вам прямо в живот; мне его и доставать не надо, прямо из кармана могу стрелять, опыт есть. Так что давайте поговорим спокойно, как культурные люди.

– Да уж, как культурные люди! – саркастически заметил Спиридович. – Видел я таких «культурных людей»; у них еще такое украшение на шее было, удавка называется. А видел я их на эшафоте. Кто вы такой, повторяю, и что вам нужно?

– Фамилия моя вам ничего не скажет, а зовут… ну, допустим, Игорь Сергеевич, – сказал неизвестный. – И прибыл я из славного города Женевы – знаете такой? Занимаюсь я там делом, с точки зрения закона весьма предосудительным, а именно составлением разного рода прокламаций; и вообще помогаю старику Чернову руководить Центральным комитетом партии эсеров. Однако не все ж бумажки писать! Хочется совершить что-то стоящее, что-то горяченькое. Вроде того поступка, которым прославил себя в веках Митя Богров. Вот с этим я и прибыл.

Сказав это, человек, назвавший себя Игорем Сергеевичем, остановился – вроде как откашляться. А сам при этом внимательно смотрел на начальника дворцовой охраны – ждал, что тот скажет. И генерал не замедлил высказаться:

– Интересно, к чему вы это все мне рассказываете, господин революционер? Напугать, что ли, хотите? Не дождетесь: я человек боевой, смерти не боюсь. Или просто покуражиться перед выстрелом хотите, помучить жертву? Я знаю, среди вашего брата такие любители «горяченького», как вы выражаетесь, имеются. Но страха моего не дождетесь, о пощаде молить не буду!

– Господь с вами, Александр Иванович, какие мольбы, о чем вы говорите? – всплеснул рукой Игорь Сергеевич – но только одной рукой; другая, левая, так и осталась в кармане его клетчатого пальто. – А к чему я вам все это излагаю и к чему покойного Митю упомянул – его же позавчера казнили, я правильно понял? – это я вам сейчас объясню. Дело в том, что мы с Митей были давние друзья. И жили в Киеве рядом, и учились вместе. И в последние годы переписывались. И вот Митя сообщил мне в письме такую интересную вещь. Оказывается, к нему в Киеве явился некий господин, по фамилии Стрекало…

– Вот как? Странно! – воскликнул генерал. Воскликнул – и тут же прикусил язык; не стоило ему это говорить.

Впрочем, приезжий словно не заметил прокола, который допустил начальник дворцовой охраны, и продолжал, словно его не перебивали:

– Да, действительно, тут я ошибся: Мите приезжий представился как Степан. Однако чуть позже он явился к начальнику Киевского охранного отделения Кулябко и там уже представлялся как Стрекало. Так мы его впредь и будем называть. Так вот, этот господин Стрекало поставил перед Богровым ультиматум: или Митя должен убить премьера Столыпина, или он, Стрекало, разоблачит Митино сотрудничество с охранкой (а покойный, будем честны, сведения передавал). Митя попробовал сопротивляться, заявил было, что пожалуется в охранку, самому тамошнему повелителю Кулябке. И знаете, что ему на это ответил приезжий? Что жаловаться бесполезно, потому что он, Стрекало, прибыл не от ЦК партии эсеров, а от начальства. Точнее – от вас, Александр Иванович. Каково?

Генерал Спиридович глянул на незваного гостя внимательнее.

– А вы, я смотрю, неплохо осведомлены, господин провокатор, – сказал. – Просто прекрасно осведомлены! Хотя и выдумки в ваших рассказах достаточно. Я знать не знаю никакого Степана, и никакого Стрекало, и, разумеется, никогда его в Киев не посылал. Да еще с таким преступным заданием…

– Ну, уж так и преступным! – воскликнул Игорь Сергеевич. – Давайте будем честны, Александр Иванович: в глубине души вы это задание преступным вовсе не считаете. Напротив: преступной и глубоко вредной вы считали деятельность покойного премьера, пусть земля будет ему пухом. И что интересно: я и мои друзья считали точно так же. Только по разным причинам. В разбор этих причин мы сейчас вдаваться не будем – время не позволяет, да и задачи такой нет. Просто констатируем факт: на данном этапе наши с вами интересы совпадают.

– В чем же они совпадают, любопытно узнать? – спросил Спиридович.

– Ну, как же, Александр Иванович? Разве непонятно? Столыпин убит, туда ему и дорога, но ведь остались его единомышленники. Соратники, так сказать. И они, насколько я знаю, полны решимости продолжить дело покойного: довести до конца земельную реформу, расширить права земств и городских дум, ослабить черту оседлости… В общем, сделать все, чтобы предотвратить будущую народную революцию. Естественно, мы, будучи революционерами, одобрить такое их намерение никак не можем. Но и вы, Александр Иванович, его тоже не одобряете, это мне доподлинно известно! Вы тоже против завершения земельной реформы, расширения думских полномочий и всего прочего. Потому что считаете, что это подорвет устои, основы… Да неважно, почему. Важно, что вы тоже против. Вот оно, совпадение.

– Ну, и что из того? – спросил генерал. – Даже если я соглашусь с этим вашим странным заключением, все равно непонятно, что же дальше?

– А дальше, Александр Иванович, – произнес приезжий самым сладким голосом, на какой был способен, – можно договориться о сотрудничестве. Вы спросите, наверное, в чем оно может выражаться? Извольте, отвечу. Вы мне поможете выйти на таких господ, как известный помощник Столыпина, главноуправляющий землеустройством империи Александр Кривошеин, а также учредитель Русского окраинного общества Владимир Гурко… Можно и другие имена вспомнить… Сообщите нам их распорядок дня, поможете нашим людям с документами… А мы возьмем на себя все остальное, то есть собственно работу. Ну как, идет?

– Провокация, батенька, самая настоящая провокация! – покачал головой начальник дворцовой охраны. – И вы думаете, я проглочу эту простенькую наживку? За кого вы меня держите – за дурачка? У меня, собственно, возникает только один вопрос: кто вас ко мне подослал? Уж, конечно, вы явились вовсе не из Женевы и не от господина Чернова, хорошо нам известного. Это какая-то наша, местная интрига. Вот только чья?

– Значит, в мое революционное происхождение вы не верите? – спросил Игорь Сергеевич, усмехаясь. – Что ж… Могу предложить такую версию: меня к вам послал сенатор Максимилиан Трусевич. Слыхали про такого? Вижу, что слыхали. Расследуя убийство главы правительства, сенатор заинтересовался странным поведением охранных служб. Так он вышел на господина Стрекало, а от него – прямо на вас. И если вы не хотите верить в «революционную» версию, то я представлюсь иначе – как сотрудник сенатской комиссии. И уже в таком качестве, совершенно официально, вновь задам вам тот же вопрос: это вы послали в Киев своего доверенного человека, Стрекало? Вы дали ему задание организовать убийство премьера?