Невеста Серебряного дракона - Айя Субботина

И хоть пока наше с ним сотрудничество стоит на паузе, я более чем уверен, что через пару дней старик перестанет корчить обиженного папашу - и мы с ним найдем какой-то приемлемый компромисс. Потому что я видел, как горели его глаза, когда он снова вернулся в мир большой политики и, несмотря на возраст и давно завершенную политическую карьеру, вполне успешно поиграл там мускулами. Как в той человеческой поговорке про старого мерина, который чего-то там не портит.

— Лакс, - я возвращаю ему такую же широкую улыбку, с той лишь разницей, что мои зубы в полном порядке - и парочка лунниц в поле моего зрения тут же заинтересованно строят глазки. - Наслышан, что ты тот еще скорострел, но не думал, что это распространяется и на… гммм… другие сферы твоей жизни.

Он так старится выдержать откровенную издевку, что на сухом, покрытом старческими пятнами лбу выступает испарина.

— Это с тобой? - поглядываю на парней позади него. Все же, где я видел того белобрысого? У меня хорошая память на лица, но я не всегда могу вспомнить, когда и при каких обстоятельствах я их видел. Вот этого определенно уже где-то встречал, но понять где - не могу. Он точно не из политического круга - слишком молод. - Новая охрана? Даже здесь? Боишься, что бывшая жена попытается отгрызть у тебя еще одну конечность?

— А еще говорят, что Шад’Фар не копается в грязном белье, - с откровенным пренебрежением говорит Лакс. Белобрысый продолжает пристально следить за нашей беседой, и я не могу отделаться от мысли, что ему тоже знакомо мое лицо. И, может, поэтому он только что так странно побледнел?

— Твои ребята меня вынудили, - пожимаю плечами и вопреки этикету сдергиваю треклятую бабочку. Заодно застёгиваю пару пуговиц, и мир сразу как будто прогибается под мои правила - ну вот, совсем другое дело. - Когда ты начал усиленно набрасывать грязь на ту неприятную историю обо мне и Наташе…

— … неприятную? - Лакс гаденько хихикает. - Судя по фотографиям, ты был очень даже удовлетворен!

— Не знал, что ты умеешь экстрасенсорно читать эмоции по фотокарточкам, - не медлю с ответом.

Белобрысый все-таки подходит ближе, но Лакс останавливает его взмахом руки.

— Кстати, Шад’Фар… - Старик как будто собирается выдать какую-то очередную не очень умную остроту, но неожиданно замирает. Хмурится. И напряженно вглядывается куда-то мне за спину. - Кажется, К’Рэйг, у тебя только что появилась новая проблема с племянником.

Что за чушь он сейчас порет? Какие могут быть проблемы с Ш’Иреном, который только то и делает, что курсирует от офиса домой и обратно, и даже у меня возникают большие вопросы к тому, есть ли вообще у парня хоть какая-то личная жизнь?

Я оглядываюсь.

Замечаю, что по залу ползет какой-то ропот, и несколько человек выходят вперед, как нарочно закрывая обзор. Приходится отступить и вежливо «сдвинуть» в сторону парочку высоких красоток, которые как раз увлеченно и неприлично громко обмениваются мнениями. Видимо, по поводу моего племянника? Он что - надрался и явился на вечер в ластах и пляжной маске?

Но первым я замечаю совсем не Ш’Ирена, хотя он одет совершенно по дресс-коду, в белоснежной рубашке и костюме, который сидит на нем просто идеально. Странно, почему я раньше не замечал, что этот мелкий заграниц вымахал в целую шпалу и отрастил в спортзале плечищи почти как у меня. Все же мы одной породы.

Но, черт, что… кто?..

Мой взгляд буквально приклеивается к ногам.

Нет, не Ши, а его спутницы. Не знаю, почему именно оттуда начинаю ее изучать. Но, как бы странно это ни звучало, даже я - довольно искушенный ценитель женских ножек, едва ли не впал в медитативный ступор от того, как эти ножки медленно, но уверенно вышагивают рядом с Ши. Длинные, бесконечно длинные мускулистые ножки в чулках карамельного цвета, обутые в атласные туфли на высокой платформе и устойчивом квадратом каблуке. Кажется, что-то такое сейчас в моде - я помню такие у А’Льты, но они только уродовали ее короткие кривоватые ноги.

Женщине Ши туфли явно идут. Они… черт… как будто были созданы специально для этих ножек!

Я делаю еще шаг вперед, почти не слыша голос разума, который призывает остановиться и вести себя адекватно. Ши ведь и так вот-вот нас познакомит, куда спе…

Я поднимаю взгляд выше, до кромки темно-красной ткани, которая плотно обхватывает упругие сочные бедра, тонкую талию и выше, подчеркивая пышную грудь. Если бы для учебника требовалась иллюстрация классической фигуры а-ля «песочины часы» - эта женщина подошла бы идеально.

Но… стоп…

Я могу поспорить, что даже в плотной завесе из разных богатых женских ароматов безошибочно узнаю этот запах. И почему-то при воспоминании о нем перед глазами появляется образ темноволосой строптивицы, которая…

— Добрый вечер, Коряга, - улыбается Маргарита Шереметьева, держа под руку моего племянника. - Отлично выглядите… без бабочки.

Мне нужна секунда, чтобы переварить тот факт, что все эти бесконечные ноги, роскошная фигура, потрясающий аромат и черти в зеленых глазах - это действительно Марго.

Моя Марго, та самая, которая истыкала мой мозг своими острыми словечками в ответ на мои попытки ее уколоть. Моя Марго, которая не приняла от меня ни травинки из сотен букетов, которые я ей отправил. Моя Марго, которая, черт побери, в последние дни не выходит из моей головы даже на перекур!

И по какой-то абсолютно идиотской случайности она почему-то держит под руку не меня, а моего мелкого засранца… племянника.

— Марго? - Это очень тупо, но мой мозг больше абсолютно ни на что не способен. По крайней мере до тех пор, пока я не пойму, как подобное вообще может происходить в реальности.

— Маргарита, - поправляет не она, а Ш’Ирен, и заговорщическим шепотом добавляет: - «Марго» она только для своих. И, - накрывает лежащие на его локте женские пальцы своей ладонью, - для меня.

«Для тебя?» - вопит мое уязвленное самолюбие.

А какая-то звериная часть, о которой я уже давным-давно забыл, настойчиво требует схватить руку племянника и оторвать ее от пальцев Марго. Даже если я сделаю ему больно. Даже если ему будет очень больно. А если уж совсем честно, то если бы я сделал это сейчас, его крик приятно ласкал бы мой слух и стал бы достаточной компенсацией за то, что этот молокосос притрагивался к моей Марго.

— Отлично выглядите, Марго, - нарочно игнорирую «заботливое предупреждение» Ш’Ирена. - Что-то очень поменялось в вашей системе ценностей, раз вы решили изменить своим принципам и появиться прямо в рассаднике бессердечных лунников?

— Все в порядке, дядя? - снова встревает племянник, и на этот раз моих внутренних ресурсов не хватает, чтобы удержаться от выразительного гневного взгляда.

— Не вмешивайся, - осаждаю его.

— По-моему, не вмешиваться нужно тебе, - говорит он.