Юлий Цезарь - Филипп Фриман

Однако все тайное становится явным. Другие вожди гельветов узнали о намерениях Оргеторига и заключили его в кандалы. Оргеториг предстал перед судом, но его сторонники устроили в суде беспорядки и освободили своего предводителя. Старейшины гельветов возмутились нарушением давней традиции и стали собирать воинов, чтобы захватить Оргеторига, но он внезапно ушел из жизни. Одни говорили, что он покончил с собой, но большинство посчитало, что Оргеториг стал жертвой коварного умысла.

Несмотря на смерть Оргеторига и тайные переговоры, которые он вел с вождем эдуев Думноригом, гельветы не изменили решения переселиться к Атлантике. Они запаслись продуктами и повозками, необходимыми для долгого путешествия, и положили перед походом сжечь все свои деревни и укрепленные пункты, чтобы ни у кого не возникло желания вернуться назад, если переход окажется трудным. Гельветы решили отправиться в путь 28 марта 58 года — к тому времени в долине должен был сойти снег.

К месту переселения вело два пути. Первый вел на северо-запад, пролегал по ущелью Юры, а затем — по земле секванов. Однако ущелье было предельно узким и позволяло повозкам двигаться по нему лишь цепочкой; кроме того, его могли перекрыть враги, сочетая эту угрозу с нападением сверху. Другой путь простирался на юго-запад и вел к земле аллоброгов, живших у Женевского озера. Старейшины посчитали этот путь предпочтительным, хотя, двигаясь по нему, предстояло переправиться через Рону и — что наиболее неприятно — ступить на римскую территорию, ведь аллоброги жили теперь в Провинции, земле, попавшей под владычество Рима. Гельветы надеялись, что они смогут уговорить аллоброгов разрешить им пройти к Атлантике по северному краю Провинции. Если аллоброги не согласятся, то — гельветы были уверены — они добьются желаемого силой оружия.

Во времена Цезаря война сводилась к кровавым поединкам, в которых мужчины рубили, кололи и в конце концов убивали своих противников. Также она была обычной, естественной частью жизни. Если какой-то город располагал прибыльными угодьями или иными материальными ценностями, всегда находился враг, желавший присвоить эти богатства. Если какой-то правитель ощущал слабость соседа, он стремился захватить его земли или заставить служить себе, сделав подначальным союзником. Если какой-то народ хотел сохранить независимость, ему следовало иметь сильную армию. В этом смысле римляне походили на греков, германцев, кельтов да и на другие народы древности, но, в отличие от них, они создали армию, способную покорить целый мир.

Истоки легендарных побед римской армии лежали в ее прекрасной организации и восприимчивости к прогрессивным нововведениям. Римляне соблюдали верность даже таким традициям и обычаям, истоки которых были давно забыты, но они быстро учились новым методам ведения боя и легко отказывались от устаревших правил и норм. Стоило парфянам в сражении с римлянами успешно использовать новый вид копья, и все римские кузницы получили заказ на изготовление такого оружия. Но то, что в итоге обеспечило римлянам непобедимость, было не оружие и не опытные полководцы (римские полководцы, как и политики, были, в сущности, любителями), а римскоий дух и умение биться единым целым. Гомер воспевал героев-индивидуалистов, бросавших друг другу вызов под стенами Трои, а римская армия представляла собой военную машину.

Во времена Республики римское войско было нерегулярным и набиралось из граждан, стремившихся защитить свои земли от неприятеля и воспользоваться военной добычей. Основой римского войска являлась пехота. Ее составляли люди, способные обеспечить себя оружием и доспехами. Каждый пехотинец поверх туники надевал металлический панцирь. Его особыми видами были кольчуга и чешуйчатый панцирь, но они стоили дорого и по карману были не всем. Голову воина покрывал подбитый мягкой подкладкой шлем с шеломником или без него, иногда украшенный плюмажем. Ноги от лодыжки до колен защищали поножи.

Каждый пехотинец был вооружен несколькими пилумами — копьями более шести футов длиной с зазубренным наконечником. Пилумы могли использоваться как метательное оружие, но чаще их применяли для нанесения удара по подвернувшемуся противнику. Если при ударе пилум не пробивал щит, то обычно ломался и в щите застревал, затрудняя свободу маневра, что позволяло нанести новый удар резервным пилумом. Пехотинцы также использовали в качестве наступательного оружия прямой или кривой обоюдоострый меч. Воины также применяли в бою надевавшийся на левую руку щит, весивший около двадцати фунтов. Он служил не только для обороны — им можно было нанести удар по противнику и свалить его наземь.

Основным подразделением римской армии был легион, насчитывавший от четырех до шести тысяч пехотинцев. Легион состоял из тридцати манипул, располагавшихся на поле боя в шахматном порядке. Просветы между манипулами давали римскому войску прекрасные возможности для маневра. Манипулы состояли из двух центурий (по сто человек в каждой) и являлись низшими тактическими единицами в легионе. Командовал манипулой центурион.

Боевой порядок легиона состоял из трех линий, по десять манипул в каждой. Первую линию составляли гастаты (копьеносцы), молодые солдаты, первыми вступавшие в бой. Вторую линию образовывали принципы (первоначально составлявшие первый боевой строй), люди зрелого возраста. Третью линию составляли триарии, наиболее опытные солдаты, зачастую решавшие исход боя. В состав легиона также входили конница и вспомогательные войска. Такая структура армии сохранялась до последних дней Римской республики.

В середине марта перед самым отъездом в Галлию Цезарь получил сведения о приближении гельветов к границам Провинции. В то время Клодий, погрузившись в политические интриги, занимался изгнанием Цицерона, но Цезарю было не до политики. Получив тревожные сведения, он двинулся скорым маршем в Провинцию. Проезжая через Трансальпийскую Галлию, он произвел усиленный набор в армию, ибо в Провинции стоял лишь один легион. Прибыв в Женеву, город на севере области аллоброгов, Цезарь повелел разрушить мост через Рону.

Цезарь жаждал побед на полях сражений, чтобы прославиться и упрочить свое влияние в политической жизни Рима. И вот возможность показать себя в деле представилась, да еще вполне правомерная. Двигаясь по Провинции, гельветы несомненно вызовут беспорядки и вряд ли удержатся от грабежа и насилия, а оказавшись в юго-западной Галлии, представят нескончаемую опасность для пограничных центров Провинции, таких как Толоса (нынешняя Тулуза). Кроме того, земли, с которых ушли гельветы, очевидно займут германские племена, а они гораздо опаснее. Кроме того, Цезарь помнил, что пятьдесят лет назад гельветы разбили римскую армию и провели ее под ярмо. Гельветы заслужили возмездия.

Как только гельветы узнали о прибытии Цезаря, они отправили к нему для переговоров двух высокородных людей. Послы заявили, что гельветы не собираются воевать с римлянами, а только просят соизволения пройти маршем через Провинцию. Цезарь ответил, что ему необходимо время, чтобы подумать, и предложил послам явиться за ответом 13 апреля. Разумеется, Цезарь уже принял решение, о котором он умолчал, но он хотел выиграть время, чтобы дождаться подхода к Женеве римского войска и возвести задуманный им оборонительный вал, который и был вскоре построен. Он простирался от Юры до Женевского озера, имея протяженность около девятнадцати миль и высоту около шестнадцати футов. Перед валом был вырыт ров, а сам вал снабжен опорными пунктами. В будущем римляне возведут подобный вал на рубежах Англии и Шотландии, который получит название Адрианова.