Слишком поздно для нас - Анастасия Ридд

— Покровский, ты невыносим!

Я молчал, сказать было нечего. Алина отвернулась к окну и за всю дорогу до дома ее родителей не проронила ни слова. В воздухе витало уловимое напряжение. У меня есть сын, и я имею полное право на его воспитание. Да и, черт возьми, почему я не могу забрать его к себе и провести с ним время?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спустя полчаса мы подъехали к дому, я заглушил машину, но Алина не спешила выходить. Девушка по-прежнему смотрела в окно и молчала. Я понимал, что она борется с самой собой, принимая важное для себя решение.

— Ну, хорошо, Тимур, твоя взяла, но пока только на одну ночь, — Алина повернула голову в мою сторону, ее взгляд был наполнен наигранной радостью. Девушка едва сдерживала улыбку, и я совершенно не понимал ее веселого настроения, учитывая тот факт, как рьяно она пыталась сопротивляться мне. — Но есть несколько условий.

— Я весь во внимании, — ответил я.

— Во-первых, ты не будешь донимать меня расспросами о моей личной жизни, — Лина загнула большой палец на правой руке. — Во-вторых, у нас с Сашей будет отдельная комната. Третье, ты не станешь настаивать на том, чтобы мы оставались у тебя каждые выходные.

— Лина, об этом могла бы и не говорить. Мы с тобой будем жить как соседи, — улыбнулся я.

— И еще, в воскресенье у меня дела, поэтому мы с Сашей уедем от тебя до обеда.

— Можешь уехать одна, а парня я привезу вечером.

— Хорошо. И еще, — Алина пристально смотрела мне в глаза, не моргая и ни на секунду не отводя их от моих. — Покровский, я не свободна. Поэтому никаких намеков на интим, надеюсь, я ясно выражаюсь? Мы просто соседи, не более.

— Боишься не устоять? — я прищурился.

— Боюсь разочароваться, — ухмыльнулась Алина и выскочила из машины, закрыв за собой дверь.

— Это будет непросто, — сказал я себе и, выехав со двора, направился в сторону дома. — И интересно.



Тимур был слишком самоуверен. И, судя по всему, этот человек считал, что я с ребенком с распростертыми объятиями побегу к нему на постоянное место жительства. А, нет, Покровский! Не угадал.

Я сделала вид, будто согласилась на его условия не потому, что мне так хотелось, а лишь для того, чтобы потом совершенно случайным образом не оказаться приходящей мамочкой раз в два дня. Конечно, чаще всего суды решали вопрос, с кем останется ребенок, в пользу матери, но понимая, какое влияние сейчас приобрел Покровский, я не была уверена в том, что смогу выиграть это дело. Поэтому пока просто решила действовать по его правилам, хотела выиграть время. Я не собиралась переезжать к нему и строить “семью”. Мне всего лишь нужно было усыпить его бдительность, чтобы он просто поверил мне. В любом случае сына я ему не отдам. Выход должен быть, и я его обязательно найду. А пока… придется помозолить ему глаза своим присутствием в следующие выходные. Но если Тимур рассчитывает на райскую жизнь, то он глубоко заблуждается.

Теперь мне предстоит решить второй по важности вопрос. Как рассказать обо всем Руслану, чтобы он понял ситуацию. "Ты знаешь, Рус, мне тут бывший мужчина предложил пожить вместе, а я не могу отказаться, иначе он заберет у меня ребенка." Ну бред, откровенно говоря. В любом случае скрывать от него я ничего не намерена, Руслан стал важным человеком в моей жизни, потому он заслуживает, как минимум, объяснений.

Я не врала Тимуру, когда говорила о том, что вечер следующего дня будет занят. Я наконец-то решила возобновить свои тренировки с Русланом, а после мужчина пригласил меня на ужин к себе домой.

Как же я скучала по танцам! Это моя отдушина, энергия и бесконечная любовь! С самого переезда обратно в столицу я просто мечтала о том, что вернусь в студию. И, вот, наконец, этот день настал.

— Привет, Лина! — Руслан расплылся в широкой улыбке, когда я открыла ему входную дверь.

— Привет, проходи, — я небрежно скользнула губами по его щеке. — Я почти готова, мне нужно пять минут.

— Где медвежонок? — спросил Рус, поглаживая меня по волосам.

— Они с бабушкой что-то готовят на кухне, — я махнула рукой в сторону кухни.

— Я пойду, поздороваюсь, пока ты собираешься! — сказал мужчина, направляясь в сторону кухни.

Около двадцати минут мне потребовалось на сборы. Я уже спускалась по лестнице, когда услышала звонок в дверь. Он приехал раньше, чем мы договаривались. Хотя нет, не договаривались, этот мужчина просто поставил меня перед фактом. Я знала, кто это был, но все равно медлила и не открывала. Собравшись с мыслями, все же повернула ручку двери. Сердце пропустило удар. Неужели опять? Чем чаще я его видела, тем чаще это происходило.

— Привет! — сказал Тимур, окинув меня заинтересованным взглядом с головы до ног. — Как всегда выглядишь отлично! Свидание?

— Не твое дело, — рявкнула я. Получилось резко. Но эти его вопросы просто выбивали меня из колеи, а еще я снова начинала чувствовать к этому человеку то, что так рьяно пыталась подавить в себе за время, которое мы не виделись.

— Лина, с некоторых пор тебе придется говорить мне о том, где ты проводишь время, — Тимур все еще стоял в проходе и, поймав мой многозначительный взгляд, продолжил. — Я помню, помню, что одним из условий было не лезть в твою жизнь. Посуди сама, если вдруг у тебя окажется телефон выключенным, к примеру, или ты не будешь брать трубку, когда срочно понадобишься. Чтоб в случае чего я мог тебя найти.

— В случае чего, Тимур, ты всегда можешь позвонить моей маме и попросить ее приехать, а вообще я всегда на связи. — отрезала я. — А теперь, извини, мне пора. Пойдем, провожу тебя к сыну.

— Ну хорошо, согласен, — мужчина нарочно, как мне показалось, дотронулся до моей руки, и я в очередной раз одернула ее.

Мы вошли в кухню, и все органы внутри меня скрутились в тугой узел. Руслан играл и веселился с моим ребенком. Мужчина настолько увлекся процессом, что даже не заметил нашего присутствия. Я осторожно посмотрела на Покровского. Чудовищная картина представилась моим глазам. Губы Тимура сжались в тонкую линию, все тело вытянулось в напряженную струну. Мужчина был взбешен до такой степени, что его внешний вид напоминал разъяренного быка перед прыжком на красную тряпку. Ноздри раздувались, дыхание стало тяжелым, я глаза налились яростью и негодованием.