Охотник - Камли Брайт

— Интересно, справится ли он? — подумалось Найлу. — Надсмотрщицы кораблей — дамы своенравные и независимые. Впрочем, должен. Находить общий язык лучше всего у него получается как раз с женщинами.

Корабли подняли паруса, заскользили вниз по течению и вскоре скрылись за поворотом, унося от Найла его единственного брата. Неизвестно, увидятся ли они теперь вновь. Если Маг хотел лишить Посланника Богини брата — он смог добиться своей цели. Зато Вайг остался жив — и с этим Магу уже ничего не удастся поделать.

Его спасла лишь интуиция — та, что столько раз выручала на охоте. Найл, который уже занес было ногу, собираясь сесть в повозку, неожиданно отскочил в сторону, упал лицом вниз, и только после этого грохнул взрыв.

Что произошло дальше, Найл не видел: вслед за мимолетным испугом — испугаться по-настоящему он даже не успел — наступила вдруг удивительная тишина. И покой. Можно было назвать его настоящим полным, убедительным, надежным… но ни одно из этих слов, ни все они вместе не передавали ощущение, которое переживал сейчас Найл.

Привычное и до сего момента единственно существовавшее для него время потекло вдруг как-то иначе.

А действо, в котором он только что играл такую заметную роль, здесь, в новом времени, оказывается, можно было остановить, отмотать назад. Найл словно бы вдруг очутился в кинозале жуков-бомбардиров, где в несколько секунд — кадр за кадром — промелькнула вся его жизнь. Чаша уару, наполненная долгожданной влагой, паучий шар высоко в небе, оса-пепсис на плече у брата, изуродованное лицо отца…

Потом — шумом множества голосов — прорезался звук, и Найл осторожно открыл глаза.

Медленно, очень медленно оседала едкая вонючая пыль. В нескольких метрах от него, надсадно кашляя, поднимались на ноги гужевые. Лица у них были совершенно черные, с непривычно яркими белками глаз и зубами. Из окон свешивались любопытные.

Привлеченные грохотом, на площадь стекались жители соседних улиц. Кто повыше, заглядывал через головы, задние напирали на стоящих впереди — те же не продвигались больше ни на полшага: между ними и Найлом, будто два изваяния, застыли бойцовские пауки.

Все это Найл видел, осознавал, хотя и воспринимал несколько отстранено: он по-прежнему жил в совершенно ином ритме.

Люди и дома казались ему неестественными; звуки — излишни резкими, а краски до обидного блеклыми, будто выцветшими. Не хватало какой-то объемности, насыщенности…

Однако ощущение нереальности окружающего сохранялось недолго, тем более, что ушибленное колено ныло совсем по-настоящему, да и воронка на месте исчезнувшей повозки дымилась подозрительно натурально. И Найл, правда, запоздало, но совершенно отчетливо ощутил, как у него запершило в горле.

— Мой господин, — это Нефтис, начальница личной охраны правителя города пауков, робко коснулась его плеча.

Вместо ответа Найл закашлялся. По мере того, как он все больше и больше возвращался в этот мир, постепенно исчезал и тот удивительный покой; уступая место привычным заботам. Найл вдруг вспомнил, кто он такой и что именно на него смотрят все эти люди. Прикрыв плащом разорванную тунику, Найл поднял руку в приветствии — гул в толпе немедленно стих. Кто-то даже попытался упасть на землю — к счастью, места было так мало, что это не приобрело массовый характер. Но тишина сама по себе была впечатляющей, и до Найла, который не сразу понял ее глубокого смысла, начало постепенно доходить. Люди только что стали свидетелями чуда: взметнувшаяся вспышка огня на их глазах в щепки разнесла повозку правителя, но сам он стоял перед ними живой и невредимый.

Предоставив горожанам до конца ощутить торжественность момента, Найл еще раз взмахнул рукой и, прихрамывая, повернул к дому.

То ли потому, что было недалеко, то ли потому что вслед ему смотрели сотни глаз, но до дверей он дошел довольно-таки сносно, и только оказавшись на лестнице, обнаружил, что больше не может идти. Колено распухало чуть ли не с каждой минутой; в конце концов пришлось даже опереться на руку затаившей дыхание Нефтис: самостоятельно Найл бы просто не добрался до спальни.

* * *

Если террористы видели…

Найл осекся: это слово он слышал лишь однажды, когда знакомился с историей Земли. Как понял Найл, террористами в древности называли людей, добивавшихся своих целей с помощью убийств и угроз. И вот сейчас совершенно чужое, ни разу не использованное — даже мысленно — слово вдруг выплыло из памяти и органично заняло место среди других, привычных. Довольно странно… Однако как ни назови тех, кто пытался убить правителя, все равно, если бы они видели, что произошло с ним дальше, это хотя бы отчасти компенсировало их разочарование от неудачного взрыва.

На несколько часов Найл попал в руки любящих женщин. Мать, его личная служанка Астер (она замещала приболевшую Джариту), Нефтис, которая под различными предлогами то и дело появлялась в спальне, наконец-то получили возможность излить на него все накопившиеся у них чувства. Слезы, преданные взгляды, тарелки и тарелочки, графины, примочки…

Найл утешал себя только тем, что сейчас не было с ними Джариты: даже страшно представить, какими глазами они с Нефтис смотрели бы друг на друга. Правда, вполне хватало и того, что происходило без влюбленной в него служанки, так неудачно сломавшей себе накануне ногу.

Еще утром подобного внимания Найл бы просто не выдержал, но, похоже, сегодняшнее событие здорово его изменило. Однако всякому терпению когда-нибудь приходит конец. К счастью, именно в этот критический момент на пороге в очередной раз появилась Нефтис и объявила о приходе советника Дравига.

В мгновение ока Найл остался один: сам он уже давно воспринимал Дравига как мудрого пожилого человека, но для матери любой смертоносец по-прежнему оставался чудовищем, от которого на всякий случай надо держаться подальше.

Старый паук слегка замешкался у порога: похоже, лестница давалась ему теперь не без труда. Найл отметил это с сожалением, как и остальные признаки наступающей старости, так ярко начавшие проявляться у смертоносца в последнее время. Найл и Дравиг неплохо понимали друг друга, не хотелось даже думать о том, когда-нибудь придется начинать все сначала.

— Тот, кто хотел твой смерти, не оставил следов, — без вступления «заговорил» Дравиг (приветствия у пауков отсутствовали), и уже в следующую секунду Найл знал о том, что были обследованы близлежащие дома и улицы, проверены все, кто мог находиться рядом с повозкой.

Смертоносцы общались между собой телепатически, причем, обладали способностью передавать информацию в виде зрительных образов, но не последовательно, а сразу, как бы концентрируя ее в одной точке. Благодаря их способности замечать и фиксировать мельчайшие детали, впечатление создавалось такое, будто видишь все собственными глазами. К тому же всегда можно было не только повторить, но и укрупнить ту или иную «картинку».

Как и все его сородичи, Дравиг умел полностью скрывать свои чувства: эмоции у смертоносцев считались чем-то вроде дурного тона, однако на этот раз переданный отчет содержал в себе налет легкого недоумения. Дравиг вполне допускал, что кто-то мог незаметно подложить в повозку, которая, кстати, никем не охранялась, порох. Но ему было совершенно непонятно, каким образом произошел сам взрыв.