Милые женушки - Эбби Дрейк

– Но твой муж…

– Предоставь мне беспокоиться о Стивене. – Она иронично улыбнулась и подумала, сможет ли она убедить его, что это поможет Сэму получить высокие оценки в школе.

Кэролайн вскочила в гольф-кар, который стоял рядом с клубным домиком, и поехала по дорожке по направлению ко второй метке. Она не помнила, как села в машину и как приехала сюда, не помнила, что говорила Хлое после того, как та все рассказала. Все, что Кэролайн знала, – что должна отыскать мужа, увести его с чертова гольфа и заставить поработать. Он должен все исправить. Больше никто не может.

«Ли Сато», – в ярости повторяла она.

Да как он посмел?!

Кэролайн нажала на педаль газа. Двадцать чертовых километров в час? Эта штука не может ехать быстрее? Плохо, что они не разрешают использовать здесь мобильные телефоны, – можно подумать, один звонок нарушит концентрацию какого-нибудь чертова гения в туфлях с шипами.

Гольф-кар задрожал, въезжая на холм, метка номер один осталась позади. Четверо мужчин, чьи жены были у нее на рауте, выстраивали свои мячики. «Боже, – подумала она, – неужели ни один человек в этом городе не работает, чтобы прожить?»

Кэролайн коротко и беспристрастно взмахнула рукой, дернула руль, чуть не опрокинув машину. Ей не было никакого дела до того, смотрят мужчины или нет. Все равно выглядеть более нелепо, чем они в своих весенних зеленых и синих футболках, когда на дворе еще апрель и они в Нью-Йорке, а не в Палм-Бич, было невозможно.

Еще один угол, еще один холм. Но метка номер два была свободна; они, наверное, уже перешли ко второму удару.

Не долго думая Кэролайн вывернула руль влево и погнала (погнала? ха!) вверх, затем вниз по очередной насыпи, затем прямо на фарвей,[24]тут-то она набрала обороты и теперь летела на всех парусах.

Затем Кэролайн увидела его.

– Джек! – воскликнула она, перекрикивая шум игрушечного мотора. – Джек! – Крики, как и мобильные телефоны, были запрещены на фарвее. На самом деле на этом самом изгибе даже гольф-кары были запрещены.

Мужчины переходили туда-сюда в зависимости от того, где приземлились их мячи. Четверо мужчин и четыре мальчика-помощника. Все они стояли, замерев и устремив глаза на нее.

Кэролайн приметила бледно-голубой кашемир, который купила на Миртл-Бич и подарила Джеку на Рождество.

– Джек!

Он отошел от своего мальчика и сделал шаг навстречу ей.

– Кэролайн? Что, во имя всего святого, ты здесь делаешь?

Остальные мужчины стали в шеренгу и сплотили ряды на тот случай, если придется защищать Джека Мичема от его жены.

Конечно, здесь был Боб Халлидей. И Ричард Стэнли. И Джонатан Гибсон. Мужчины, чьи деньги стали частью инвестиций Джека и таким образом помогли им купить дом, отправить Хлою в «Маунт-Холак», где она познакомилась с Ли Сато, который поступил в «Амхерст».

– Этот кусок дерьма! – Кэролайн кричала, хотя Джек находился всего в двухстах метрах от нее. – Это был твой выбор. Надеюсь, ты доволен. – Она выключила зажигание и вышла из гольф-кара, предпочитая стоять на земле, уперев руки в бока.

– Кэролайн, – сказал Джек, – может быть, мы пойдем куда-нибудь и обсудим это…

– Здесь нечего обсуждать! Тащи свою задницу на Манхэттен и найди этого слизняка Сато! Он расторг их помолвку, и он разбил сердце нашей дочери! – Когда она говорила о Хлое, из ее глаз брызнули слезы. – Сейчас же, Джек! – закричала она, а потом забралась в кар прежде, чем мужчины заметили, что ее руки начали дрожать, а темная тушь побежала по щекам, прежде чем они смогут заподозрить, что глава семьи, жена Джека, та самая Кэролайн Мичем, ненавидит свою проклятую жизнь.

– Видела бы ты это, – сказал Боб Лорен. – Никогда не видел Кэролайн Мичем такой… эмоциональной. – Он захихикал, усаживаясь на край их огромной кровати, где ночь за ночью Лорен спала на одной стороне, а он на другой, достаточно далеко, чтобы тепло от тела не могло передаться на матрас и подогреть беспочвенные чаяния.

– Не могу поверить, что Ли разорвал помолвку. Что же будет делать Кэролайн?

– Ну, для начала она намерена заставить Джека образумить этого парня.

– Лучше бы оставила все как есть – если этому не суждено случиться, никакие уговоры не помогут сделать из этой затеи счастливый брак.

Боб поднял свои седые брови.

– Осторожно, дорогая. А то я могу подумать, что ты говоришь о нас.

Лорен проигнорировала это высказывание.

– Я навещала Дори, пока ты был в клубе. Малыш очаровательный, но у нее гормональные проблемы.

На сей раз усмешка была больше похожа на храп. Он направился к своему шкафу.

– Девочка просто слишком бурно реагирует.

Лорен закусила губу и перешла к креслу у окна, единственному месту в этом гаргантюанском доме, где она могла спрятаться и предаться своим мыслям.

Боб вернулся, одетый в брюки из легкой фланелевой ткани, в которые с радостью влез. Они были ему коротки, но Лорен не стала об этом говорить. Временами она уставала быть его мамочкой, экономкой, да и женой тоже.

– У Одри никогда не было гормональных проблем, – заметил он. – Ни разу, хотя она родила семерых.

Он заправил рубашку в штаны, затем пристегнул подтяжки. Лорен подумала, каково было бы задушить его ими и не будет ли сложностей из-за того, что они тянутся.

– Одри было не сорок один, когда она рожала.

– Да, но ей было всего сорок три, когда ее сбил автобус. – Муж растянул одну подтяжку и резко отпустил ее на правое плечо, подчеркивая последнее слово, шпыняя Лорен за то, что она никого не родила, и за то, что имеет наглость жить, а Одри уже нет на свете.

Лорен ни за что не стала бы делиться своими опасениями насчет Дори. Она ни за что не стала бы говорить ему, что Джеффри смог увидеть своего сына, только пробравшись тайком в детскую, что Дори наотрез отказывалась пускать его в свою палату, что Лорен провела пол-утра, пытаясь убедить его, что лекарства от боли иногда творят странные вещи и что Дори скоро придет в норму. «Так что, – повторяла она снова и снова, – у тебя очень милый малыш!»

Нет, она не поделится с ним такими вещами, потому что Боб не поймет. Он был другого поколения, с планеты пожилых.

– Я позвоню Кэролайн, – сказала она. – Уверена, она захочет поговорить о том, что произошло с Хлоей.

Боб кивнул, потому что мужчинам нравится, когда их женщины сплачиваются. А ее «недомогание» в клубе скоро забудется и простится: это же Кэролайн Мичем, в конце концов, а Кэролайн Мичем заботится о фондах, которые она основала, и обществе, которое контролирует, и потому что, как подозревала Лорен, большинство мужчин более чем боялись ее.