Любимый деспот - Мила Реброва

– Ты всё же должна сказать ему о ребенке…

– Я не могу, Глеб. Я не хочу что-либо ему доказывать. И ты тоже не говори. Прошу тебя. Придет время, и он обо всем узнает. Но сейчас я не могу со всем этим разбираться. Я и так разбита его отношением, – взмолилась я.

– Хорошо, красотка. Не буду. Но и ты не смей больше плакать, поняла меня? Ребенку не нужен стресс, – строго напутствовал он.

– Спасибо, Глеб, – наклонившись, обняла я его. – Я даже мечтать не могла о таком друге, как ты. Жаль, что я влюбилась не в тебя.

Рассмеявшись от моих слов, друг обнял меня в ответ.

– Не скажи, красотка. То, что делает меня хорошим другом, делает ужасным бойфрендом.

Взяв себя в руки, я вернулась на работу, надеясь, что это отвлечет меня от тягостных мыслей, одолевающих меня. Даже спустя неделю у меня просто в голове не укладывалось то, что Осман мог поступить подобным образом. О том, откуда он узнал о моей беременности, я поняла на следующий день, когда, позвонив в клинику, спросила о результатах, которые должны были прийти мне на почту. Как оказалось, я по привычке вписала в бланк электронный адрес, который мы с Османом использовали для всяких интернет-подписок. Видимо, Осман открыл письмо из клиники, прочитав которое почему-то решил, что я беременна от Глеба.

Как мужчина, который не раз пренебрегал защитой, мог исключить любую возможность того, что это его ребенок?!

Иногда мне казалось, что Османа просто подменили. Или же я вижу кошмарный сон, от которого скоро очнусь.

Завтра очередной прием у врача, на который я должна буду взять с собой свои выписки, которые находились в квартире Османа, так что, заранее позвонив ему в офис и узнав о том, что его нет в городе, я отправилась в нашу бывшую квартиру с твердым намерением собрать все свои вещи и покончить с этой главой в своей жизни.

Добравшись до места на такси и попросив таксиста подождать, а также за дополнительную плату помочь мне с сумками, я поднялась наверх, чтобы всё предварительно уложить по чемоданам. Открыла дверь своим ключом и, дойдя до гостиной, застыла от охватившего меня шока. Квартира была разгромлена! И это был не простой бардак. Сломанная плазма, которую, судя по вмятине на стене, швырнули в нее, валялась на полу. Диван перевернут, а книжный шкаф свален и сломан. Стекла от него и комода валялись по всей гостиной!

А спертый запах алкоголя, стоящий в квартире, тут же вызвал у меня очередной приступ тошноты.

Распахнув наспех окно, я качнула головой, пытаясь отогнать слабость и сосредоточиться на том, зачем пришла. Что бы Осман ни делал со своим имуществом, меня это не касалось.

Не будь я от него беременна, я бы отказалась от всего, что он мне дал. Но не в моем положении корчить из себя гордую и неприступную.

Добравшись до спальни, достала большой чемодан и начала набивать его одеждой, которая почему-то валялась на кровати. Видимо, Осман уже сам намеревался собрать мои вещи. Или на выброс готовил, что было бы неудивительно, учитывая тот бардак, что творился в квартире.

Моя одежда вообще выглядела так, словно на ней кто-то валялся. Неужели он на ней спал? Глупо и по-детски.

Такое ощущение, что это я его бросила, а не наоборот. Взять хотя бы те абсурдные обвинения, которые он предъявил Глебу.

Услышав странный шум со стороны ванной комнаты, я вздрогнула и, прекратив набивать чемодан, насторожилась. Неужели этот беспорядок устроил не Осман, а пробравшийся в квартиру вор?

Подобравшись, я приготовилась броситься наутек, когда дверь резко распахнулась, с шумом ударившись о стенку, и из ванной вышел Осман в одном банном полотенце, обвязанном вокруг бедер.

– Что ты тут делаешь?! – удивленно спросила я.

– Живу! – рявкнул он. – И этот вопрос должен задать тебе я! Что ты делаешь в моей квартире?

Прозвучало настолько зло и агрессивно, что сначала я даже растерялась. Ведь не привыкла к такому отношению от него. Осман всегда был нежен и ласков, а тут такое!

– Да что с тобой? – прошептала я, выпуская из рук наполненный своими вещами чемодан. – Ты вообще в себе? Я словно говорю с незнакомцем. Я не узнаю тебя, Осман!

– То же самое могу сказать и о тебе, – выплюнул он, направляясь к шкафу и зло распахивая его. – Я даже представить не мог, что живу с женщиной, которая гуляет от меня на сторону!

– Да ты…

– Не утруждайся. Я всё понял и отошел. Не нужно было устраивать спектакль с недовольством по поводу развития наших отношений. Если хотела бросить меня, могла бы просто сказать об этом. В конце концов, мне не привыкать.

Выхватывая вещи из шкафа и нисколько не стесняясь моего присутствия, он начал одеваться.

– Ты сошел с ума! – закричала я, полностью выведенная из себя его словами и поведением. – Ты бросил меня! Решил повесить своего ребенка на Глеба, с которым я даже не целовалась, не говоря уже о чем-то большем! И у тебя еще хватает совести…

– Значит, с Глебом ничего не было? – шагая ко мне и тут же тормозя, прошипел он. – А я такой плохой и безответственный, что бросил беременную девушку, так получается?

Таким злым и отчужденным я еще никогда его не видела. Даже в то утро, когда проснулась в его постели и ему пришлось на мне жениться.

– Только вот, дорогая моя, я вас видел. Да, представь себе, я приходил мириться, – кивнул он, заметив мое удивление. – Думал рассказать тебе правду, из-за которой не мог предложить тебе брак.

– И что же ты видел?! – вскричала я, слишком возмущенная, чтобы молчать. – Ничего ты видеть не мог! Как бы жаль мне ни было, но ты отец моего ребенка!

– Вот тут ты не права. Хотя, возможно, ты действительно в это веришь, – грустно усмехнулся он. – Я не могу быть отцом твоего ребенка, Ксюша. Я вообще не могу иметь детей.

– Что за чушь ты несешь?! – выдохнула я, не понимая, о чем он говорит, и отчаянно желая, чтобы всё происходящее было кошмарным сном. – Что значит не можешь?!

– А то и значит! После вынужденного обследования пару лет назад я выяснил, что мои шансы иметь детей составляют один процент. Один, Ксюша! – невесело усмехнулся он, окидывая меня презрительным взглядом. – Ты ведь понимаешь, что это ноль? Один процент – это всё равно что ничего!

В его голосе было столько злости, что я, вздрогнув невольно, вновь отступила на шаг назад.

– Но ведь он есть, черт тебя подери! Как ты можешь не разобравшись… – отказываясь верить в то, что Осман способен на такие мысли и слова, начала возмущаться я.

– Достаточно! Не знаю, чего ты хочешь добиться, но с меня достаточно! – грубо прервал он меня, не дав даже договорить. – Забирай свои вещи и уходи. Я уезжаю из этого города и больше не вернусь. Глупо было думать, что я смогу урвать кусочек счастья. Но так мне и надо. Буду считать это расплатой за то, что начал отношения, которые с самого начала не имели будущего. Учитывая то, как ты хочешь детей, они с самого начала были обречены на провал. Возможно, ты и права, предпочтя мне Глеба. Мне не стоило вмешиваться в ваши отношения, – заставляя меня впасть в оцепенение, монотонно продолжал он вгонять гвозди в крышку моего гроба.