Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

— Такое ощущение, что меня окунули в зловонную жидкость и язадыхаюсь без воздуха, — признался Дронго, — хорошо, что вы мне показали всеэто. Теперь я буду еще злее.

— Надеюсь, вы понимаете, что не имеете права на самосуд исамостоятельные следственные действия. Вы не процессуальное лицо, — напомнилСмирнов.

— Я юрист по профессии и иностранец, живущий в Москве, —печально заметил Дронго, — поэтому я прекрасно знаю все российские законы иУголовно-процессуальный кодекс. Не беспокойтесь, я стараюсь не нарушатьзаконов. Но свои поиски все равно продолжу.

— Обязательно, — согласился Смирнов, — и можете звонить мнев любое время, как только вам понадобится моя помощь.

— Спасибо. Я обязательно вам перезвоню.

Он вышел на улицу, сел в свой автомобиль, который вызвал кзданию управления ФСБ. И сразу набрал номер мобильного телефона Оленева.

— Мне срочно нужны номера мобильных телефонов ЕвгенияСидорина и Михаила Воеводова.

— Прямо сейчас? — удивился Валерий Петрович. — Уже восьмойчас вечера.

— Да, прямо сейчас. У нас нет времени. Вы можетепродиктовать мне номера их телефонов?

— Конечно, — Оленев продиктовал оба номера телефона.

Дронго поблагодарил и перезвонил Сидорину.

— Добрый вечер, Евгений Юрьевич.

— Здравствуйте, — удивился Сидорин, — кто со мной говорит?

— Это эксперт, который помогает вашему издательству.

— Господин Дронго, — обрадовался Сидорин, — как я рад васслышать. Когда мои соседи по городской квартире узнали, что я знаком с вами,они были просто в восторге. Честное слово. Я вас обязательно долженпознакомить.

— Мне нужно с вами переговорить.

— Я уже все знаю. Завтра утром я приеду в издательство. Мнеуже передали.

— Нет, вы меня не поняли. Завтра само собой. Но мне нужноувидеться с вами именно сейчас.

— Сейчас? — удивился Сидорин. — Но сейчас уже поздно.Восьмой час вечера, и у меня сегодня вечером важная встреча.

— Я на машине и могу подъехать, куда вы скажете, — предложилДронго.

— Не знаю, не знаю. В половине девятого я должен быть вресторане «Пушкин», туда приедет французская делегация.

— В таком случае давайте увидимся прямо там. Я закажустолик, и мы побеседуем…

— Нет, — возразил Сидорин, — это не совсем удобно. Необижайтесь, пожалуйста, но вы должны меня понять. Приедут французские поэты иписатели, а я сижу с детективом, который интересуется кражей рукописей в нашемиздательстве. Вы представляете, что могут подумать про нас европейцы?

— Хорошо, — согласился Дронго, — я подъеду к ресторану наТверском бульваре, и мы встретимся с вами в моей машине. Там мы можем спокойнопоговорить, и нас никто не увидит.

— Давайте не там, — предложил Сидорин, — встретимся напротивоположной стороне, у Литературного института. Подъезжайте прямо туда квосьми часам вечера. И мы с вами побеседуем. А я потом пешком дойду доресторана.

— Договорились. Спасибо. — Он взглянул на водителя. — НаТверской бульвар, — попросил Дронго и только затем набрал второй номер.

Воеводов долго не отвечал. Наконец раздался его недовольныйголос:

— Слушаю вас.

— Извините, что я вас беспокою, — начал Дронго, — этоговорит ваш эксперт.

— Можете не беспокоиться. Мы подпишем с вами договор иперечислим вам все деньги, — сразу ответил Воеводов.

— Я не беспокоюсь, — ответил Дронго, — когда дело в такихнадежных руках, как у вас.

— Спасибо, — ответил польщенный Воеводов. Он говорил схарактерной интонацией, словно прожевывая иногда слова.

— Мне нужно с вами срочно увидеться по очень важному делу.

— Я не смогу, — сразу ответил Воеводов, — я сейчас загородом и приеду в Переделкино только к одиннадцати вечера. Мы в гостях у нашихдрузей, в другой стороне Московской области. А почему такая срочность? Завтрамы с вами встречаемся, мне звонил Оленев.

— У меня нет времени, — объяснил Дронго, — и поэтому я хочууточнить у вас одно обстоятельство.

— Давайте, — согласился Воеводов, — что у вас за срочноедело?

— Несколько лет назад рядом с вашим домом произошлоубийство. У вас тогда были неприятности, вы не смогли выехать в зарубежнуюкомандировку. Алло, вы меня слышите…

— Слышу, — глухим голосом ответил Воеводов, — только васнеправильно проинформировали. Никаких неприятностей у меня не было. Ядействительно случайно оказался свидетелем смерти молодой девушки. И меняпопросили в прокуратуре никуда не уезжать. Пришлось остаться в Москве. Потоммне прислали письмо с извинениями и благодарностью за мою помощь. И я самнастоял, чтобы это письмо отправили в мое личное дело. Чтобы ни у кого иникогда не было ко мне подобных вопросов. Я уже давно член Союза писателей,хотя и занимаюсь финансовыми вопросами…

— Не обижайтесь, — попросил Дронго, — я должен был всепроверить.

— Я вас понимаю. В таком случае почитайте их письмо. Оноесть в моем личном деле.

— Не сомневаюсь, что вы им помогли. А убийцу так и не нашли?

— Тогда не нашли. На самом деле это было не совсем убийство.Вернее, он не хотел ее убивать. Это было обычное хулиганство, я возвращалсядомой и увидел, как молодой человек пристает к девушке. Она явно не хотела сним разговаривать. И в какой-то момент громко на него крикнула. Он испугался,повернулся, увидел меня и еще больше испугался. Потом толкнул ее и побежал. Неочень сильно толкнул, но в этот момент из-за поворота выехали «Жигули». Всеполучилось случайно и так глупо. Машина ударила девушку, которая упалабуквально под колеса. Я все рассказал сотрудникам прокуратуры. Убийцу потомдолго искали, хотя какой он на самом деле был убийца? Несчастный парень. Онведь не думал, что все так страшно закончится.

— И не нашли?

— Тогда нет. А потом он пришел сам. Через три месяца.Совесть его замучила. В наши дни еще встречаются такие парни, совестливые. Апрокуратура мне письмо прислала с благодарностью. Я ведь видел, что он не хотелее убивать, просто испугался и толкнул, когда убегал. Можете представить его состояние.И тогда благодаря моим показаниям ему дали только два года, да и потом он попалпод амнистию. А могли дать десять или пятнадцать, обвинив его в преднамеренномубийстве. И водителя тоже освободили. В ГАИ просчитали, что он никак не могзатормозить и не был виноват в этом наезде. Вы меня понимаете?

— Понимаю, конечно. Вы благородный человек, если тогдаотложили свою поездку, чтобы дать показания в прокуратуре.