Умная пуля - Фридрих Незнанский

Фанаты «Спартака» возвращались. В Москве, естественно, «героев» никто цветами не встречал. Не встречали их и просто, без цветов. И даже проходящий по перрону милицейский наряд не посчитал нужным обратить внимание на жалкую кучку истощенных подростков. Помогая не способным на самостоятельное передвижение, они миновали привокзальную площадь и, наняв микроавтобус, покатили в сторону области. Несколько дней беспробудного пьянства во время «гастрольной» поездки сроднили компанию. Зека открыл глаза. Попытался поднять голову. Не смог. Она была словно налита свинцом. Скосил глаз. Незнакомая обстановка. Ряд железных кроватей. На какой-то миг показалось, что вновь попал в военно-морское училище, где ему пришлось отслужить два года, пока не исключили за систематическое нарушение воинской дисциплины. Рядом постанывал в пластиковом корсете Антон. Мовчан машинально коснулся кармана. «Зажигалка» была на месте. Чуть полегчало. Сбоку шел разговор: — Вот здесь, в основании черепа, где первый позвонок начинается. Если грамотно ударить, все двигательные центры отказывают. Голова смотрит, моргает, губами шевелит, а сказать ничего не может. — Почему? — Я же говорю, все, что ниже, вырубается. — И что? Ты так делал? — Несколько раз. Америкоса помнишь, что вели с Арбата? — Который к профессору грохнутому с Рыжиком приезжал? — Да. Я подхожу, говорю: «Дяденька, там тетя молодая в канализационный люк упала. На помощь зовет». Он как петух взъерепенился, грудь колесом и за мной. Подвел я его. Костюмчик белый. Он платочек носовой вынул, под коленки постелил. Голову в люк опустил. Я только по черепушке стукнул, он сам и свалился. Чистая работа. Вот только крышку за собой не закрыл. Пришлось немного потрудиться. А ты все в тире по полдня загораешь… Мовчан снова забылся. Проснувшись, решил полежать еще, послушать, хотя за короткое время он стал настолько своим, что частенько в пьяном угаре молодые убийцы обсуждали грязные дела, нисколько его не стесняясь. Мовчан уже успел достаточно насобирать информации о банде. Единственным белым пятном оставался мифический Атаман. Раздался булькающий кашель. Один из находящихся в комнате произнес: — Может, надо его в больничку? — Атаман не разрешает. К нему уже доктор приезжал. Два ребра сломаны. Сами срастутся. А там на наркоту посадят, лишнего под глюком болтнуть может.

— Что же он сейчас молчит? — Так ему чего вкололи? Настоящий кайф! В больнице совсем другое дерьмо. — Да, — вздохнул невидимый собеседник. — Зеку будут крестить, как думаешь? — Не. Не станет. Зека пацан правильный. Ходку имел. Атаман закон знает. Зека масть менять не станет. Он ему для другого нужен. Мовчан полежал еще с полчаса и резко «проснулся». Обвел мутным взглядом обстановку, не узнавая никого. Наконец остановился на столе с выпивкой. Душа и тело давно требовали отдыха, однако надо было держать марку. Он встал. Подошел к столу. Дрожащей рукой взял початую бутылку водки и изобразил свой коронный номер: влил в себя все, что оставалось, не производя глотательных движений. Поставил ее и, резко обернувшись к притихшим свидетелям столь необычного пробуждения, заорал: — А! Чек! Морда ты прыщавая! Треня! Совратитель малолеток! Вы что здесь делаете? Сомик! Враз зашумевшие пацаны наперебой бросились вспоминать гастрольную поездку и проделки Зеки. Познакомили его с несколькими пацанами, остававшимися дома. До Зеки плохо доходило. Он, достав зажигалку, закурил, и то с третьей попытки, и вновь попросил рассказать кто есть кто. Вышел во двор. Огляделся. Большой, огороженный глухим забором участок. Несколько строений. Посередине стоял запертый на висячий замок домик, вероятно начальства. За ним длинный барак, в котором размещалось нечто напоминавшее казарму. Во двор въехал черный «лендкрузер». Вышедшего из него мужчину Мовчан узнал по ранее показанному фотороботу, мгновенно. Он прошел, шлепая по-отцовски встречных детишек. Встретился взглядом с закурившим Мовчаном. Затем зашел в барак. Мовчан, докурив сигарету, последовал за ним. Атаман сидел на стуле у кровати Антона. — Ну как? — спросил Атаман. — Хреново? — Да фигня. Заживет как на собаке, — прошептал Антон. — Когда сможешь работать? — спросил Атаман. — Хоть сейчас, — кисло улыбнулся киллер. — Нет, — мотнул головой мужчина. — Я спрашиваю, когда по-настоящему вернешься в форму? Ты мне нужен в деле. Потребуется полная физическая выкладка. Эти не потянут. — Тогда через две-три недели. — Ничего. Заказ не срочный. Клиент потерпит. Главное — чистота. На самом деле никакого заказа не было. Просто он решил прощупать своего основного бойца. Прозондировав Антона, понял, что киллер в таком состоянии годится лишь на подставу. Отошел в угол. Скрестив ноги, сел на циновку. Положил руки ладонями кверху на колени и ушел в медитацию. Подростки свято считали, что он жил долгое время в монастырях Тибета, где впитал всю мудрость Востока. На самом деле его посещение буддийских мест ограничилось пятилетним пребыванием в исправительно-трудовой колонии на юге Бурятии. Дела в последнее время обстояли неважно. Ребята работали чисто. Но заказчики подводили. Не выдержав прессинга со стороны напористых следаков, наделали ошибок. Пришлось срочно заметать следы. Нет свидетеля — нет преступления. Он всегда чтил эту формулировку. Но последние сутки подорвали его окончательно. Ему пришлось убрать Дашку. Он понимал, что замены ей не будет никогда. Эту креативную девочку он воспитывал с тринадцати лет и смог вылепить из нее то, чего боялся порой сам. Но где-то ошибся. Киллера все время было необходимо контролировать и в случае необходимости ликвидировать. Он снабдил всю банду однотипными мобильными телефонами и строго контролировал, чтобы не было в этом самодеятельности. В аппараты были встроены небольшие микрофончики, позволяющие вести прослушку не только разговоров по телефону, но и просто бесед, и заряд пластида с радиоуправляемым детонатором. Когда она сдала его с такой легкостью, он не выдержал и сделал непоправимое. Впервые он жалел о необдуманном поступке. Оказывается, ей можно было простить все. Даже предательство и измену. Но поздно. Ее больше нет. Он чувствовал, что и значительной части его самого тоже уже нет. Другой неприятной новостью стал недобитый мент, уничтоживший лучший из лагерей, знавший его в лицо, связанный с прокуратурой, и даже хуже. Он шел по его следу. Он раскрыл Дарью. Теперь Копылов, как за—гнанный волк, не мог думать ни о чем, кроме своей шкуры. Давно не получал такой дозы адреналина. Наконец встретил достойного противника. Мало того, чуял, что враг доберется, если успеет по времени. Все «жучки», раскиданные помощницей, замолкли. Наверняка провели чистку спецсредствами. Опять же настораживало появление нового лица. Он был в курсе всех «подвигов» Зеки и даже прозондировал, кто же такой Футболист. Впрочем, по его поводу Атаман уже принял решение. И это становилось не важно. Теперь оставалось одно: необходимо было выиграть время для сбора денег, не вызывающего любопытства со стороны хозяев и заказчиков. Оставалось незаконченным последнее, самое денежное дело. Надо брать Маркиза за жабры. Резким движением Атаман привел себя в состояние готовности. Встал. Проходя мимо Мовчана, остановился и произнес: — Футболист? — Было такое дело. — Выйди. Есть базар. Мовчан молча покинул домик. Копылов его еще раз оценил. Легкое, как облачко, сомнение пролетело и растаяло. Время играло на чужой стороне. Выбора не оставалось. Он сел на корточки и тихо спросил: — На мокруху подпишешься? — Я не по этому делу, — также садясь, мотнул головой Мовчан. — Сто штук. — За десять я найду того, кто это сделает за сорок. Чисто и профессионально. — Ладно, молодец. Мне импонируют мужики с принципами. А отморозков, готовых на все за пару штук, и так хватает. Поехали со мной. Покажу одно место. Мовчан уселся на заднее сиденье джипа и со скучающим видом старался фиксировать дорогу. Доехали до деревни Малые Усищи и свернули налево по грунтовке. Она привела к небольшому дачному поселку. Остановились возле одного из домов. Атаман отпер висячий замок на воротах. Позвал жестом Зеку. Тот, покинув просторное заднее сиденье, подошел. Кивнув на здание, Атаман произнес: — Слава о тебе катит как о пиротехнике. — Так, баловство, — произнес Мовчан, прикуривая от своей знаменитой «зажигалки». — В наличии есть четыре толовые шашки и несколько пластиковых емкостей с бензином. Необходимо за день дом заминировать так, чтобы он сгорел до приезда пожарных со всеми документами и компроматом. — Дело нехитрое. — Провода от детонаторов выведешь к этой коробочке, — продолжил инструктаж Атаман. — Вот зажимы. — Сколько? — сонно спросил Мовчан. — Четыре детонатора. — Вы человек не бедный. Не притворяйтесь несообразительным. — Пятьсот, — поняв намек, назначил цену Атаман. — Два счетчика за конфиденциальность, — стал шантажировать Мовчан, — штука сразу, и желательно крупными купюрами. Улыбнувшись, Атаман вынул бумажник и отслюнявил пять бледно-зеленых бумажек. — Остальное, когда сделаешь работу, — произнес шеф. — Я подъеду к девяти. Справишься? — Не вопрос, — сплюнув, ответил Мовчан. — А как проверять будешь? Рванем? — Я тебе на слово поверю. В восемь сорок пять черный «лендкрузер», мягко шурша по щебенке, подкатил и остановился у ворот. Сидевший на лавочке Мовчан тут же подбежал. Извинившись, бесцеремонно открыл заднюю дверь и полез в салон автомобиля. Атаман вышел и терпеливо ожидал. Наконец Зека радостно выматерился и вынырнул с зажигалкой в руке. — Вот! Дорога как память. Обронил. Еле дождался. Думал с ума сойду. — Посмотреть можно? — завладел подарком Турецкого Атаман. — Действительно, интересная вещица. Ручная работа! А ведь ты прикуривал у ворот? — А! Так это я вот этим, — протягивая обыкновенную пластиковую зажигалку, заулыбался Мовчан. — Иногда берегу газ. Атаман, щелкнув, убедился, что она работоспособна, и вернул хозяину. На самом деле Зека ничего не терял в салоне автомобиля. Ему просто было необходимо просчитать возможные действия хитрого противника. Он получил информацию. Заднее сиденье оказалось теплым. Это могло означать только одно. С ним приехал еще человек. Однако он был выброшен на подъезде. Скорей всего киллер. Мовчан провел Атамана по дому и предъявил работу. Тот остался доволен и немедленно отсчитал недостающую половину. Мовчан произнес: — Знаешь, мне сейчас необходимо ехать. Тут через лесок деревушка. От нее каждые два часа автобус бегает до Москвы. Глядя прямо в бесцветные глаза, он молча пожал руку и направился в лесок. Обернувшись, увидел, как Атаман разговаривает по телефону. «Предупрежден, значит, вооружен», — подумал Мовчан. Едва попав в заросли, он приметил дерево с непроглядной кроной и, в секунду вскарабкавшись, притаился над тропинкой. «Сейчас стрелок начнет нервничать. Пускай поволнуется». Прошло полчаса. Мовчан услышал хруст сломанной ветки. Затем повисла напряженная тишина. Не—осмотрительно сделавший ошибку замер, пытаясь обмануть случайного слушателя. Вскоре он увидел совсем юного пацана. Зека знал его как Артурика-дурика. Этот мальчишка, с виду лет тринадцати, вечно лазал по двору со своей рогаткой. Мовчан даже показал ему несколько не ведомых кибернетическому поколению приемов стрельбы из нее. На этот раз в руках у Артурика была мелкокалиберная винтовка с лазерным прицелом. Когда парнишка проходил под ним, Мовчан прыгнул. Сбив пацана, принялся душить винтовкой. У того от ужаса широко раскрылись глаза. Изо рта стал вылезать язык. Мовчан немного ослабил давление. Пацан стал со свистом втягивать воздух в сдавленную грудь. — Ну что, Дурик? Решил своего дружка Зеку завалить? — Мне Атаман приказал, — простонал киллер. — Ну и что мне с тобой сейчас делать? — Отпусти, — предложил Артурик. — Я ему скажу, что все сделал. — А что ты должен сделать? — Подстрелить тебя. Сделать контрольный выстрел. Забрать штуку баксов и зажигалку. Оттащить с тропинки. Затем позвонить ему и доложить о выполнении. У меня есть деньги. Я тебе вдвое больше заплачу! Мовчан поднялся, осмотрел винтовку. Поверженного парнишку била дрожь. Наведя на него бегающий красный лучик, Зека спросил: — Ты думаешь, мне нужны деньги? Я просто считаю, что люди, с которыми сидел за одним столом, жрал водку, откусывал после них колбасу и способные убить просто так, за бабки, жить не должны. Сколько смертей на твоей совести? — Пять. Я еще не самый пропащий. Мовчан выстрелил. Пуля прошла возле самого уха. Малолетний киллер заплакал. Мовчан перевел ствол ко второму уху и также нажал на спуск. Затем горячим стволом отодвинул губу и вставил дуло в рот. Пацан конвульсивно задергался. Мовчан убрал ствол. Произнес: — Звони! Тот быстро нажал на две кнопки. Выслушал ответ и произнес: — Все в порядке. — Почему так долго? — отчетливо нарушили тишину слова. — Почему? — шепотом переспросил Артурик. — Понос у меня, — подсказал Мовчан. — Да пронесло клиента, — бодро повторил в трубку киллер. — Все, — распорядился Атаман. — Давай на место. Артурик отключил телефон и спросил: — А теперь что? — Теперь? Теперь ты у меня на крючке. Вот это «жучок», а это приемник. Я буду слушать все. А сюда лепим пластид. Мовчан обмазал пятидесятикопеечную монету жевательной резинкой и, засунув в нагрудный карман Артурика, прилепил ее к рубашке. Для убедительности поднес зажигалку к уху. Покивал головой. — Взорвется, как только прекратится стук сердца. Так что лучше не снимай рубаху. А деньги? — Лежат в конвертике в почтовом ящике по адресу: Востряковский проезд, дом 15, квартира 136, две штуки. Это в Бирюлево. Мовчан проводил Артурика до опушки леса. Отдал тому доллары. Затем, пнув ногой, выбил ком земли. Взяв ее в руку, насыпал в ствол и затвор. После чего попытался выстрелить. Она не действовала. — Если спросят, скажешь упал. А про зажигалку забыл или не нашел, а лучше — потерял. После поставил Артурика на краю леса и дал хорошего пинка. Пацан побежал, петляя, как заяц. Он еще не верил, что его так просто отпустили, и ждал выстрела в спину. Подъехавший автомобиль забрал его и скрылся. Мовчан вернулся к дачному поселку. Он хотел обезвредить бомбу и заодно провести небольшой шмон. Однако за забором бегали два ротвейлера. Вероятно, Атаман держал их у соседей по даче. «Ладно, пусть этим делом займутся профессионалы», — решил Мовчан. Узнав у женщины, копавшейся в огороде, направление, где можно поймать тачку, побежал по лесной дорожке.