Искусство шпионажа. Тайная история спецтехники ЦРУ - Генри Шлезингер

Эти письма привозили в TSD для экспертизы и анализа. Конверты рассматривались на ярком экране в поиске маркировок, отпечатков пальцев и определении методов вскрытий, так же как и следов химикатов, которые, возможно, использовались КГБ, чтобы проверить письмо на наличие тайнописи. Маленькие детали, такие как расположение отпечатков пальца по периметру бумаги давали сведения об тщательности исследования письма.

«Я ездил в Ленинград, а затем в Прагу, только чтобы проследить за временем почтового транзита. Открытку, например, получили через два дня; запечатанные посылки шли около двух недель, – рассказывал сотрудник группы зондирования TSD. – Мы начали понимать, как различные страны осуществляют цензуру. Проект дал нам информацию, которую мы направили в советский отдел ЦРУ вместе с рекомендациями: "Используйте этот метод для отправки сообщений из этих городов". У нас были реальные данные, которые офицер-агентурист мог использовать».

Установление сроков доставки писем и открыток может показаться чем-то слишком прозаическим для разведки, однако именно таким способом TSD начал «откалывать кусочки» от массивного аппарата КГБ.

Потребуются годы усилий инженеров, чтобы в техническом оснащении разведки проявился прогресс. Джордж Сакс уже имел ученую степень, когда поступил на работу в ЦРУ после окончания колледжа в 1951 г. Как и у большинства новых офицеров ЦРУ того времени, его приход в разведку не был запланированным, но история его вступления в мир шпионажа остается его любимым воспоминанием.

Студент технического факультета с юго-запада США, Джордж Сакс планировал сделать карьеру в крупной компании типа Westinghouse или General Electric. И вот как-то Джордж заметил объявление на доске объявлений в кампусе. Повернувшись к своему другу, он спросил: «А что ты думаешь о ЦРУ?»

К тому время ЦРУ существовало уже четыре года, но за пределами Вашингтона об этом мало кто слышал. Джордж, не имея на горизонте лучших перспектив будущей работы, записался на беседу. Когда Джордж пришел, он не мог себе представить, что человек, сидевший за столом напротив него, начнет разговор с того, что назовет свой псевдоним, а потом скажет, что его пригласили работать в ЦРУ вовсе не за его технические навыки.

«У этого парня на всем лице были шрамы. А я разложил бумаги с моими учеными степенями и курсами, которые закончил; я уже был готов начать разговор о том, что изучал в течение последних четырех лет, – вспоминал Джордж. – Но первый вопрос был о моем участии в команде по стрелковому спорту». Джордж был капитаном команды и регулярно показывал высокий результат.

«Следующий вопрос был о том, имел ли я когда-либо дело с лодкой. И об этом спрашивали молодого инженера, думающего о своей будущей карьере! – рассказывал Джордж со смехом. – Потом он посмотрел на меня пристально и спросил: "А что вы думаете о прыжке с парашютом?"»

Сказать по правде, Джордж не задумывался над этими вопросами, но ответил отрицательно. Вскоре собеседник пригласил Джорджа в гостиницу университетского городка для продолжения беседы. «Когда мы туда добрались, первое, что он сделал – достал бутылку бурбона. Такое вот начало. И все это совсем не походило на собеседование в фирме Westinghouse».

Дело в том, что собеседование с Саксом проводилось вовсе не для того, чтобы привлечь его к технической работе. Интерес ЦРУ к Джорджу был связан с тайным противостоянием разведки потенциальному советскому вторжению в Западную Европу. Напряженные советско-американские отношения еще не зашли в сорокалетний тупик холодной войны, и все виды военных действий казались возможными, если не вероятными.

«В начале 1950-х гг. Объединенный комитет начальников штабов и люди из Агентства национальной безопасности – каждый, кто думал, что знает что-нибудь о стратегической ситуации в мире, верили, что Советская армия собирается пересекать Рейн, – рассказывал Джордж. – Так что моя первая командировка была в Германию и не имела никакого отношения к вербовкам шпионов и всему тому, что делало ЦРУ в Советском Союзе. Я создавал тайники с оружием и средствами разрушения для тайных действий против вторжения СССР, подобно участникам французского сопротивления времен Второй мировой войны. Через год я должен был заполнить анкету с вопросом, где бы я хотел работать. Мой приятель-рыбак сказал, что было бы неплохо побывать в штате Аляска. И мы получили то, что хотели. В то время на Аляске советский отдел ЦРУ не действовал».

Назначенный на Аляску вместе со своим приятелем-рыбаком, Джордж стал самым контролируемым сотрудником ЦРУ. Как единственный офицер-агентурист в Анкоридже, он подчинялся и руководителю местной резидентуры ЦРУ, и его заместителю. Там работали все трое, поскольку Аляска, подобно Германии, была еще одной точкой на карте, где Советский Союз мог начать военные действия. Недалеко от Берингова пролива находилась советская военная база, и советские летчики регулярно появлялись в зоне американского радара раннего предупреждения и других средств ПВО, защищавших западные и северные границы США. Однако год спустя, когда сокращение бюджета затронуло и эту крошечную резидентуру, Джорджу приказали возвратиться в Вашингтон, где в начале ноября 1962 г. он расшифровал сообщение о захвате Пеньковского.

Следующие два года Джордж провел в советском отделе, выполняя несколько второстепенных операций и осваивая трудный русский язык перед своим назначением в Москву, где он затем два года работал в напряженной, но оперативно «гладкой» обстановке. Вернувшись из резидентуры в штаб-квартиру ЦРУ в середине 1960-х гг., Сакс обнаружил, что в советском отделе произошли некоторые изменения. Несмотря на паралич, который охватил американскую разведку в СССР, у части сотрудников советского отдела зрели смелые намерения бросить вызов КГБ на его собственной территории. Планировалось реализовать нескольких рискованных, но тщательно просчитанных шагов, которые в случае удачи могли бы привести к результативным операциям.

Вскоре после ареста Пеньковского, когда все московские операции ЦРУ «выдохлись», один советский инженер пришел в американское посольство вне СССР и предложил свои услуги. В качестве подтверждения своих намерений он принес фотографии чертежей с детальными описаниями советской ракеты. Руководствуясь указанием не делать никаких ошибок, резидентура обеспечила добровольца планом скрытой связи, который включал инструкции приема кодированных коротковолновых сообщений на радиоприемник; при этом исключались любые последующие контакты с ним.

Пока Джордж изучал это дело, контакт «заморозили». Однако сохранялось ощущение, что работу можно продолжить, и вскоре Сакс получил указание начать операцию. Шансов на успех было немного, а проволочки только усложнили и без того непростую ситуацию. Даже если приход добровольца не был провокацией, даже если с ним можно было бы войти в контакт, у московской резидентуры было слишком мало возможностей для поддержания с ним связи.

Однако доброволец дал понять, что может представить подробную техническую информацию, интересную разведке, в частности чертежи. Внутри СССР было довольно трудно передавать печатные или рукописные документы, что уж говорить о чертежах. Содержание чертежа невозможно пересказать словами или скопировать вручную; их нельзя надолго изымать из места их хранения, не вызывая тревогу советских служб безопасности.