Договор на одну тайну - Ольга Володарская

— Это вы нашли труп? — решил уточнить капитан у Леши.

— Нет, Мартин. — И рассказал про палец. Потом отвел всех в машинное отделение.

Пока следственная бригада работала на месте преступления — совершенно определенно, ведь на полу валялись гильзы, — Леша, Эдик и Мартин сидели на парапете, разговаривали.

— Ты узнал мертвяка? — этот вопрос задал Эд.

— Пахомов.

— Точно. Старого упыря кто-то прикончил, надо же… Я думал, он вечный.

— Ты был с ним знаком?

— Да почти двадцать лет. Мы оба портовые. Только он при кормушке всегда был, из номенклатуры советской, а я работяга. Докер. Так бы, наверное, и оставался им, да Пахомов помог продвинуться. Пристроил меня на «рыбное» место.

— А ты его упырем после этого, — с укором проговорил Леша.

— Да ты дослушай. Меня ж чуть за тройное убийство не посадили когда-то. Обвинили ложно, заключили под стражу, признание выбить пытались. Я держался, но не знаю, сколько бы вытерпел. Хорошо, что настоящего убийцу нашли. Это покойный Малхаз Музеридзе, Муза́.

— Ничего себе, — присвистнул Леша.

— Я даже думать не хочу о том, в какое дерьмо я погружаюсь сейчас, давай пока не будем об этом.

— Давай. И что, Пахомов проникся к тебе и пристроил?

— Именно. Он тогда уже метил на пост главы города, вот и творил добро. За тот поступок я ему благодарен… Был. Пока по прошествии лет от меня не потребовали платы за услугу. Как раз у него только неприятности начались, и Глеб Симонович искал союзников. А мне, Леха, если не считать той милости от Пахомова, никто не давал ничего. Всю жизнь сам за себя кишки рву. За меня никто. И я ни за кого не хочу. Остался бы в стороне, но мэр порт хотел прикрыть, и я пошел против него. И стали мы бодаться…

— Это не ты его скинул?

— Что ты! У меня кишка тогда была тонка. Да и сейчас не потянул бы. Я ж бизнесмен среднего звена.

— А кто смог бы его свалить?

— Только Устинов.

— Региональный олигарх, что подарил мореходке корабль?

— Быстро ты освоился! — Эд хлопнул Лешу по плечу. — Да, он. И Пахомов здорово мешал ему. Даже в последнее время, когда был уже… как бы это сказать… Наполеоном, пережившим свое Ватерлоо.

— Считаешь, он его убрал?

— Грязно как-то.

— Чтобы подумали не на него, ведь Устинов может себе позволить самого дорого киллера, а на тебя, поскольку труп найден на территории, принадлежащей тебе, Эдуарду Корнилову.

— Второй труп уже, заметь.

— Вот я и говорю, странно… — И не удержался, добавил: — Прямо-таки.

— Я никому дорогу не переходил. Тем более Устинову. Кстати, именно он на Наполеона похож. Маленький и вечно в шапке. Не в треуголке, конечно, но в берете. Прикинь? В берете! Как можно доверять человеку в таком головном уборе? Я бы ни за что не проголосовал за него.

Тут с корабля донеслись крики. Мартин, мирно задремавший на руках Леши, вскочил и начал прыгать, скаля зубы.

— Что там еще? — гаркнул Эдик.

— Ничего особенного, — ответили ему. — Всего лишь еще пара трупов.

Крохотная кухня хрущевки едва вместила пятерых человек, и все же они смогли разместиться за столом, на который тетя Маня наставила тарелок с пирогами, киселем и, конечно, кутьей. А вот суп, изумительные холодные щи из щавеля с яйцом, был разлит по пиалам, потому они занимали меньше места. В центре стола стояла кизиловка. И тетя Маня велела Пашке ее разлить.

— Мне не надо, — покачал головой Леша Земских и накрыл свою стопку ладонью.

— Грамульку? Чтоб помянуть?

— Нет, я не буду. Плохо себя чувствую.

— И выглядишь не очень, — заметила тетя Маня. — Лицо красное. Уж не давление ли у тебя?

— Это я обгорел, — улыбнулся Леша.

— Земских теперь морской волк, — хмыкнул Павел и взялся за розлив кизиловки. — Ладно, не хочет пить, пусть не пьет, а мы поднимем стопки за упокой души Сашиного папы.

Похороны Пахомова прошли сегодня. И Оля до сих пор не могла отделаться от неприятного «послевкусия». Народу на похоронах было очень много… Неприлично много! А скорбящих при этом можно было по пальцам пересчитать. Основная масса — это журналисты и те, кто давно желал сплясать на могиле Пахомова. Похороны организовала администрация города. Ее представитель толкнул на церемонии пламенную речь. Но говорил не столько о покойном, сколько о политической обстановке в регионе в частности и в стране в целом. Местные власти из убийства Пахомова решили раздуть громкое дело. Это были не похороны, а какой-то митинг. Присутствовать на нем было неприятно не только тете Мане и Саше, но и Ольге. Поэтому, когда гроб опустили в могилу и мать и дочь кинули на него по горсти земли, она шепнула подруге:

— Я ухожу. Вы со мной?

Саша коротко кивнула. За все то время, что Саша провела на кладбище, она не проронила ни одной слезинки. И не сказала ни слова. Сидела истуканом. Принимала соболезнования отстраненно. Сухо кивала тем, кто подходил к ней, и отворачивалась.

Привез их на кладбище все тот же Пашка. Держался рядом. И когда увидел, что Оля с Сашей двинулись к выходу, а тетя Маня семенила рядом, бросился за ними.

— Вы что, уже домой?

— Да, — ответила Крестовская.

— Так еще же залпы из орудий будут. Потом поминки в социальной столовой — якобы накормят всех желающих.

Саша плотно сжала губы и принялась крутить колеса своего кресла, хотя в этом не было необходимости — Оля везла ее.

— Мы дома помянем, — выпалила тетя Маня. — Я наготовила всего. Так что милости прошу к нам.

— С удовольствием. А Леху с собой не позовем? — Земских присутствовал на похоронах. Держался в стороне ото всех. Явившись, кивнул Оле и Пашке, тете Мане пожал обе руки, а перед Сашей опустился на корточки, заглянул в глаза. Он хотел что-то сказать, но то ли не смог, то ли не захотел. Несколько долгих секунд Пахомова и Земских смотрели друг на друга.

В ее глазах боль.

В его тоже.

Но какая-то она разная…

Оля пыталась понять, что испытывает Леша, но ей это не совсем удалось. Из нескольких вариантов она выбрала самый логичный. Решила, что он просто испытывает вину за своего отца, сделавшего инвалидом Сашу, и именно эта вина наполняет его глаза болью. Потому что Земских вряд ли есть дело до смерти Пахомова. Бесспорно, он сочувствовал Саше, но, если бы испытывал только сочувствие, смотрел бы на нее иначе.

И вот Пашка предложил позвать Лешу с собой. И Саша согласилась.

Через минуту Лешка присоединился ко всем. Они загрузились в машину, и Сашка сорвалась…