Блондинка и брюнетка в поисках приключений - Маша Царева

Эдинбург показался мне Лондоном в миниатюре. Те же красные двухэтажные автобусы, те же улочки, только вот народу в сотни раз меньше и почти невозможно услышать иностранную речь, в то время как в многонациональном Лондоне мало кто говорит как раз на английском.

– Пойдем смотреть замок? – спросила я, глядя на уходящую вверх асфальтовую дорожку, по которой понуро брели колонны туристов.

Если честно, я бы с большим удовольствием отправилась бы в ресторан, чтобы хоть немножко перевести дух после электрички. Но я знала, что Настасья считает своим долгом отметиться во всех местах, обозначенных в путеводителе. Она вовсе не интересовалась историей или искусством. Ее объяснения были куда более примитивны. «Как же я буду смотреть в глаза людям, если они узнают, что я была в Париже и не видела Джоконду?» – говорила она. На что я ей отвечала: «А как ты будешь смотреть в глаза людям, если они узнают, что ты была в Париже и даже не переспала с французом? Ты что, не знала, что главная достопримечательность этой страны – французский поцелуй?»

Но на этот раз Настя меня удивила.

– Зачем нам этот аккуратный, вылизанный для туристов замок, если совсем скоро мы побываем в настоящих развалинах, где чувствуется дыхание веков! – выдала она.

Не знаю, как насчет дыхания веков, но в тот самый момент я вдруг почувствовала на своем затылке чье-то дыхание, приятно пахнущее мятной жвачкой.

Я обернулась и увидела, что к нашему разговору прислушивается высокий румяный блондин с выгоревшими на солнце густыми бровями и крупными белыми зубами, которые являлись во всей красе тем, кому была адресована его улыбка. Настасья, которая собиралась изречь еще что-то глубокомысленное, закрыла рот и с интересом на него уставилась. Мне не понравился блеснувший в ее глазах огонек. Поскольку блондины являются моей врожденной слабостью (даже в детском садике я была влюблена в блондинистого мальчишку из соседнего двора), то права на соблазнение незнакомца были именно у меня. К тому же Настю, насколько я помнила, интересовали главным образом шотландские призраки, а вот меня удалось сюда заманить только описаниями выдающейся внешности местных мужчин.

Да ладно уж, что там говорить, бог с ними, со всеми роковыми блондинами на свете… Этот конкретный экземпляр стоил их всех, вместе взятых. Я отнюдь не являюсь впечатлительной дурочкой, которая смотрит на мир широко распахнутыми глазами, может прослезиться, когда мужчина говорит ей банальный комплимент, и склонна идеализировать каждого последующего любовника, свято веря в идеальность его природы.

Вы не видели того блондина, вам сложно будет меня понять.

Какие у него были глаза! Он смотрел на мир с ироническим прищуром человека, в котором жизненный опыт уживается с отточенным развитым интеллектом, толикой пряного цинизма и легкой романтичностью. Это Настасья, а не я, верила в любовь с первого взгляда. А вот руки почему-то затряслись у меня, когда глаза наши встретились.

– Я же тебе говорила, – подмигнула Настасья, – шотландские мужики просто роскошные.

Она ничуть не стеснялась, поскольку прекрасному незнакомцу наша речь казалась тарабарщиной. Русский язык кажется иностранцам практически непроизносимым.

– Простите, что вас перебиваю, – на чистом русском сказал блондин, – просто не так-то часто здесь встретишь соотечественников.

У нас, как говорится, отвисли челюсти. Я тайком показала Настасье кулак, хотя в глубине души знала, что она не виновата. Одна из неоспоримых прелестей заграничных путешествий – это то, что людей можно спокойно обсуждать в их присутствии.

– Тем более таких красивых, – с улыбкой закончил он.

– Мы, это самое… – промямлила Настасья, – тоже рады познакомиться… Хы-ы… А вы турист?

– Нет, я живу здесь уже два года. Учусь в местном университете. А вы, я смотрю, только что прибыли? Ищете отель?

– Нет, – Настя откинула золотую прядь с лица.

В свете заходящего солнца она выглядела так пленительно, что мне хотелось размозжить ей череп. Ну почему этой чертовке никогда не лень удобрять и лелеять бесконечный огород под названием «собственное тело»? почему каждую свободную минутку она использует для прополки (лишних волосков), увлажнения (волос), удобрения (кожи)? В электричке Настя первым делом распечатала упаковку глиняной маски для лица и на глазах у изумленной публики намазала вязкую голубую субстанцию на физиономию. Потом занялась дыхательной гимнастикой по системе йогов – такие упражнения, как она пояснила, помогают держать в тонусе подбородок и шею. А потом – мне даже как-то неудобно рассказывать об этом посторонним – потом она уставилась в одну точку с загадочным видом. Я решила, что она медитирует, но Настя призналась, что она работает над… интимными мускулами! «Это шикарные упражнения, – вдохновенно объясняла она, – их придумал один немец, Кегль, он на этом состояние сделал. Самый кайф, что их можно делать где угодно, на работе, в трамвае, на лекции. Сжимаешь их, а потом отпускаешь, и так сто пятьдесят раз. Если заниматься этим каждый день, то у тебя до старости будет влагалище юной девушки!» «Лучше я сделаю пластическую операцию, когда время придет», – пробормотала я.

Ну а чем занималась я? Пока моя подруга увлажняла лицо и методично сокращала мыщцы влагалища, я сидела рядом и разгадывала британский кроссворд, периодически обращаясь за помощью к соседям. В итоге мне удалось узнать, что главную мужскую роль в фильме «Девушка с жемчужной сережкой» сыграл Колин Ферт и что верхняя чакра называется Сахасрара. Настя же никаких знаний за эти четыре часа не получила, зато теперь от нее не отрывает глаз шотландский блондин.

Я решила перехватить инициативу, пока он не влюбился в ее улыбку безвозвратно. Природа мужчин, как известно, примитивна. Они могут влюбиться в пышный бюст одной женщины и просто не заметить восхитительного чувства юмора другой.

– Нам не нужен отель, – я попыталась вложить в свой тон как можно больше небрежной насмешливости, – дело в том, что у нас здесь весьма необычное… дело.

– Вот как? – Он перевел взгляд на меня. – А может быть, перед тем, как заняться делами, нам стоит перекусить?

Прежде чем я успела хоть что-нибудь сказать, Настасья выпалила:

– Это замечательная идея!

Я взглянула на нее весьма угрожающе.

Вообще-то нам редко нравится один и тот же мужчина. У нас разные вкусы: Настасья без ума от вылизанных холеных индивидов, которых современная пресса величает метросексуалами. Этакие образцы деградации мужественности в изначальном смысле этого слова, которые имеют собственных косметологов, красят ногти на ногах бесцветным лаком, не носят джинсы, сшитые в прошлом сезоне, и бреют волосы на груди. Что касается меня, то Дэвид Бэкхем и Андрей Малахов к моим идеалам не относятся. Скорее, я предпочла бы полупьяного Микки Рурка или свойски улыбающегося Брэда Питта.

Шотландский блондин, представившийся Валерием, располагался где-то в точке золотой середины между нашими с Настей идеалами. С одной стороны, у него была отличная кожа, свежая стрижка и зубы впечатляющей белизны. С другой – он выглядел естественным, живущим на природе – его глаза цвета ледяного северного моря, и тонкая сетка морщин вокруг них, и крупные слегка обветренные руки, и нарочитая небрежность, с которой он одевался.